Синтагма и парадигма
Динамичность и занимательность сюжета настолько сильно привлекают внимание, что естественно воспринимать сюжетные события как исходный материал для реконструкции прошлого. Это так сказать информация in praesentiа (предъявленная). Но сюжет ценен и тем, что он позволяет восстановить информацию in absentiа (отсутствующую, но подразумеваемую)[61]. Чаще всего исследователь сталкивается с вариантами некоторого сюжета, которые сводятся к инварианту, имеющему глубокое, часто универсальное значение. Здесь можно осуществлять реконструкцию общего замысла (метасюжета) с опорой на расположение вариантов сюжета по двум осям: синтагматический (оси последовательности элементов и их сочетаемости) и парадигматической (оси эквивалентности).
Приведу знаменитый отрывок из “Повести временных лет”: сообщения о комете под 1064 годом.
“В те же времена было затменье на западе, звезда великая, с лучами как бы кровавыми. С вечера всходила она на небо после захода солнца, и так было семь дней. Знамение это было не к добру, после того были усобицы многие и нашествие поганых на Русскую землю, ибо эта звезда была как бы кровавая, предвещая крови пролиье. В те же времена ребенок был брошен в Сетомль; этого ребенка вытащили рыбаки в неводе, и рассматривали мы его до вечера и опять бросили в воду. Был же он такой: на лице у него были срамные части, а иного нельзя и сказать срама ради. Перед тем временем и солнце изменилось и не стало светлым, но было как месяц, о таком солнце невежды говорят, что оно объедено. Знамения эти бывают не к добру. Мы потому так думаем, что именно так случилось в древности, при Антиохе, в Иерусалиме. Внезапно по всему городу в течение сорока дней стали являться в воздухе всадники скачущие, с оружием, в золотых одеждах, полки обеих сторон являлись, потрясая оружием: и это предвещало нашествие Антиоха на Иерусалим. Потом при Нероне цесаре в том же Иерусалиме над городом воссияла звезда в виде копья; это предвещало нашествие римского войска. И снова так было при Юстиниане цесаре: звезда воссияла на западе, испускавшая лучи, и прозвали ее лампадой. И так блистала она дней двадцать; после же того было звездотечение на небе с вечера до утра, так что все думали, будто падают звезды, и вновь солнце сияло без лучей: это предвещало крамолы, болезни людям, смерти. Снова, уже при Маврикии цесаре, было так: жена родила ребенка без глаз и без рук, а к бедрам у него рыбий хвост прирос; и пес родился шестиногий; в Африке же двое детей родилось: один о четырех ногах, а другой о двух головах. Потом же было при царе Константине Иконоборце, сыне Леона, звездочтение на небе, звезды срывались на землю, так что видевшие думали, что конец мира; тогда же воздухочтение было сильное; в Сирии же было землятресение великое, так что земля разверзлась на три поприща и, дивно, из земли вышел мул, говоривший человеческим голосом и предсказывавший нашествие иноземцев, как и случилось потом: напали сарацины на Палестинскую землю. Знамения ведь на небе, или в звездах, или в солнце, или в птицах, или в чем ином не к добру бывают; но знамения эти ко злу бывают: или войну предвещают, или голод, или смерть”[62].
Отрывок этот более или менее ясен, если рассматривать его по частям. Но набор сюжетов складывается трудно в единое направление. В лучшем случае можно предположить, что все перечисленные события совершаются не к добру, ибо заканчиваются мором, нашествиями иноплеменников, голодом и проч. Но если расписать сюжеты по оси развития, а каждому элементу одного из них попытаться установить соответствие в других сюжетах, то получится таблица с пропусками, позволяющая их при этом заполнить.
По горизонтали изложен сюжет как синагматическая последовательность событий. По вертикали события выстроены на основе эквивалентности. Это позволяет составить метасюжет.
1064 г. Звезда, солнце “переменилось” | Найден уродец в Сетомле | Не на добро | ||
При Антиохе в Иерусалиме 40-дневное видение ристалища на небе | Поход Антиоха на Иерусалим | |||
При Нероне “звезда копий-ным образом” | Нахождение вражеской рати на Рим | |||
При Юстиниане “теченье звезд” и “солнце без лучей” | Крамолы, недуги, убийство людей | |||
При Маврикии | Жена родила Собака родила | Ребенка без рук и с рыбьим хвостом 6-ногого пса | ||
В Африке | Родились | 2 детища, один с 4, другой с 2 головами | ||
При Константи-не Иконоборце “течение звезд”, в Сирии земле-трясение | Земля расселась на три поприща | Вышел мул | Предрек нашествие народов | Пришли сарацины в Палестину |
Космическое зачатие | Акт рождения | Появление урода | Пророчест-во беды | Приход беды |
Исходным летописным событием было достаточно точно зафиксированное появление кометы Галлея. В христианской картине мира звезды принадлежат миру вечному, а потому движутся в постоянном порядке. На земле же все подчинено закону тления[63]. Вторжение комет как явление нерегулярное (по мнению средневековых астрономов) означало лишь предвестье катаклизма: ибо комета (“с хвостом”) воспринималась как мужской источник акта зачатия. Женскую же роль выполняла “мать сыра земля” - лоно произрастания, полное детородной власти.
Земля – самки - женщины как бы составляли ряд пересекающихся своей судьбой субъектов, производящих потомство. Но коль скоро кометное “зачатие” порочно, то и плодом должен быть уродец, отвратительные черты которого являются особым доказательством неправедности такого оплодотворения. Рассевшаяся земля Сирии с появлением длинного оврага - это космогонический эквивалент женских детородных органов. И из этой расщелины выходит мул - гибрид, не способный давать потомство; биологический тупик, уродец. Появление же уродца - это не конец события, а только его предвестье. Это знак, знамение, предрекающее беды “своим”, тем, с кем себя идентифицирует автор. Уродливое космическое зачатие должно обернуться катастрофой большого масштаба (мором, войной, голодом), и уродец - лишь промежуточное звено между этими крайними точками сюжетного ряда.
Таким образом, синтагматически - парадигматический анализ сюжета позволяет восстанавливать те недостающие звенья, которые были понятны автору и его современникам в рамках метасюжета, а потому пропускались как само собой разумеющееся. Со временем же эти пропуски просто теряли свою осмысленность, и события передавались при переписывании текстов в своей механической последовательности с потерей связующего их метасюжета, игравшего роль контекста. Если же происходила замена контекста, то возможно было и повреждение исходного текста для его согласования с новым контекстом.