_ 13. Вопрос и общая характеристика и классификация литературы

Есть институты, которые причиняют науке больше затруднений в объяснении их основания и внутреннего смысла, нежели в установлении их позитивно-юридического содержания, т.-е. положительных норм права, которые в совокупности составляют данный институт. Примером может служить владение. Сюда относится также и приобретение плодов добросовестным владельцем в связи с оригинальною обязанностью возвращения fructus extaiites. Внутренний смысл и основание этого института представляют ту загадку, на разрешение которой была главным образом направлена очень большая, интересная и остроумная литература нашего вопроса.

Главная цель настоящего исследования состоит также не столько в догматическом изложении и в решении относящихся сюда спорных или еще незатронутых вопросов, сколько в объяснении смысла института, как целого.

Предыдущее догматическое изложение должно было установить те положения, объяснение которых требуется. Много трудности и споров в области нашего предмета возникло вследствие применения обратного метода.

Новые писатели, исследовавшие специально приобретение плодов добросовестным владельцем, приступали к вопросу с предвзятою целью. Исходя из того, что нельзя найти разумного основания для установления института в таком виде, в каком он prima facie находится в Corpus iuris, исследователи стараются истолковать источники в том смысле, в каком их можно было бы объяснить. Задача была очень трудная, потому что приходилось бороться с массою явных противоречий источников. С другой стороны успеху исследования мешало и то, что в виду главной цели посвящено было слишком мало внимания решению "частных" вопросов, имеющих существенное значение для понимания института. Как найти основание приобретения, если твердо не установлено, кто приобретает. Совсем иначе следует решить вопрос в том случае, если приобретает плоды только тот, это приписывает себе право собственности на вещь, нежели в том случае, если приобретает всякий, кто приписывает себе какое бы то ни было вещное право пользования. В первом случае основание должно быть более яингулярное, коренящееся во владении в виде собственности, во втором случае более общее. Тогда, т.е. в последнем случае, разрушаются сами собою все те теории, которые выводят приобретение плодов из фиктивной или бонитарной собственности на главную вещь, а равно и теория Савиньи, по которой bonae fidei possessio непосредственно распространяется на плоды, как на отделенные части главной вещи.

Как объяснит основание приобретения, не обращая внимания на отношение источников к формальному основанию приобретения (titulus). Если обратить внимание на существо и смысл титула рго suo, то падают все теории, которые основываются на различии титулов владения главною вещью (titulus putativus, verus; causa lucrativa, onerosa etc., Jhering, Wachter etc.).

Как возможно объяснить основание возвращения fructus extantes, если не установлено, что такое fructus extantes и когда они возвращаются, если не решен вопрос, возвращаются ли гражданские плоды, или если вопрос об отношении pretia fructuum к fructus extantes решается по большинству голосов, а не по достаточным научным основаниям.

Такие "частности" занимают в исследованиях очень второстепенное место и решаются каждою теорией различно, обыкновенно по "внутренним основаниям", т.-е. с точки зрения защищаемого главного тезиса.

Все внимание литературы направлено на установление существа права добросовестного владельца на плоды и его обязанности возвращения fructus extantes собственнику, и на юридическое или историческое объяснение этих явлений.

Вопрос был поставлен следующим образом: от добросовестного владения плодоносною вещью нет перехода к праву собственности на плоды; если же по каким бы то ни было основаниям это право было предоставлено добросовестному владельцу, то нет разумного основания дать ему право собственности и возложить на него в то же время обязанность возвращения, "дать что-либо одною рукою и отнять то же другою".

Последовали три группы решений, коренным образом противоречащих друг другу и имеющих каждая в свою пользу остроумную защиту выдающихся авторитетов:

1. Первая группа устраняет юридический прыжок (от добросовестного владения главною вещью к праву собственности на плоды) тем, что низводит отношение добросовестного владельца к плодам тоже до уровня bonae fidei possessio.

2. Вторая группа-тем, что возводит отношение владельца к главной вещи тоже до высот собственности (бонитарной, фиктивной).

3. Третья группа рассматривает право собственности на плоды, как особую льготу, предоставленную добросовестному владельцу в виду его добросовестности; усилия этой группы направлены главным образом на устранение другой аномалии института, которая особенно бросается в глаза, если рассматривать право добросовестного владельца как особую ему предоставленную льготу; а именно было бы странно сделать подарок путем предоставления права собственности и отнять его в значительной части обратно путем установления обязательства. И вот эта непонятная аномалия устраняется, если не комбинировать права собственности с последующим обязательством, а сразу предоставить добросовестному владельцу менее ценное право, дать ему только временную (провизорную, интеримистическую) собственность.

Ни одна из этих групп решений, которые мы назовем конструктивными (так как они стремятся объяснить институт путем юридической конструкции) не сделалась господствующим мнением, так как все эти теории не согласны с изречениями источников*(34). Больший успех достался в последнее время в пандектной литературе на долю теории иного характера, устраняющей упомянутые затруднения историческим путем. Право собственности на плоды рассматривает эта теория как юридическую льготу, которой добросовестный владелец заслуживает именно своею добросовестностью. Странно только то явление, что римское право в этом случае дает одною рукою и отнимает то же другою. Именно эту странность пытается разъяснить новейшая историческая теория. Она исходит из невозможности приписать римским классическим юристам такое непоследовательное построение института, что для него нельзя найти ни разумного смысла, ни аналогии в других областях гражданского права. Ведь очевидно нелепо давать что-либо для того, чтобы отнять обратно. Римские юристы могли ведь проще дать добросовестному владельцу то, что он в существе дела получает путем комбинации права собственности и обязательства, а именно право потребления плодов (Consumptionsbefugniss). И вот упомянутая историческая теория состоит в том, что классические юристы дали добросовестному владельцу право собственности на плоды без всякой обязанности возвращения. Ограничение его прав произошло лишь путем императорского законодательства, что повлекло за собою многочисленные интерполяции в дигестах.

Конструктивных теорий мы не будем критиковать ни с точки зрения непосредственных указаний источников, ни с точки зрения добытых нами выше результатов; мы ограничимся кратким указанием на те затруднения, с которыми они встречаются с точки зрения собственных конструкций. Что они противоречат практическим решениям (а не только теоретическим изречениям и терминологии) источников, это доказывает, как нам кажется, все наше предыдущее изложение. Напротив, новейшую историческую теорию мы рассмотрим подробнее с точки зрения ее аргументации и источников, потому что ей еще не было в литературе посвящено более подробного критического разбора.