§ 2. Право как нормативный регулятор

1. Ключевое, фундаментальное положение: право — нормативная система. Использование философских дан­ных в отношении материалов, охватываемых понятием "догма права", не ограничивается тем, что "срабатыва­ют" философские категории, такие, как "свойства".

Наиболее существенное, что дают философские раз­работки в отношении догмы права, заключается в том, что под углом зрения новейших философских представ­лений (теории систем) право предстает в виде норматив-ной системы. То есть явления социальной действитель­ности, которое существует и функционирует по законам целостного органического образования — законам систе­мы. Да причем системы, имеющей нормативный харак­тер и находящейся, как и положено любым системам, в сложных (системных) связях со всем комплексом соци­альных образований.

Все это позволяет здесь, на аналитическом, атомис­тическом уровне углубить наши представления о праве, и прежде  всего о его функциях.

1 Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991. С. 538.

2. Определяющие функции права как нормативной системы. Есть достаточные основания полагать, что пра­во с точки зрения современных философских представ­лений выступает главным образом в качестве непрерывно действующего механизма воспроизводства общих усло­вий существования общества, его устойчивости, стабиль­ности, упорядоченности1.

Рассмотрение права с указанных позиций позволяет увидеть в нем социальное образование, обеспечивающее такую непрерывную динамику функционирования обще­ства, при которой достигается постоянное и стабиль­ное воспроизводство и, следовательно, сохранение и ут­верждение (своего рода "увековечение") выраженных в праве социальных ценностей, условий и механизмов функ­ционирования общества.

Здесь, и притом с немалым познавательным резуль­татом, можно воспользоваться предложенной И. П. Мали­новой трактовкой общественных отношений через катего­рию субструктуры (суперструктуры)2. Используя более точную научную интерпретацию положений об обществен­ных отношениях, И. П. Малинова обратила внимание на то, что категория субструктуры (суперструктуры — Unterbau) позволяет рассматривать право как такую сфе­ру, "которая обладает особым свойством мета- (или су­пер-) структурирования массива наличных общественных отношений. Более того, — продолжает автор, — само право существует в форме структурно упорядоченного сектора, сферы социального пространства, в котором все многообразие общественных отношений представлено (от­ражено) в особом ракурсе, под специфическим углом зре­ния — в инвариантах санкционированной юридической нормативности"3.

1              См.: Ершов Ю. Г. Философия права (материалы лекций). Екатерин­

бург, 1995. С. 33.

2              См.: Малинова И. П. Философия правотворчества. Екатеринбург, 1996.

С. 106, 110.

3              "С этой точки зрения, — говорится в книге, — такие понятия, как

"правовое поле", "правовое пространство", "правовая среда", "право­

вая сфера" и т. д., являются своего рода метафорами, выражающими

суть:  общественные отношения объективируются в праве не непос­

редственно, а системно опосредуясь всей его структурной целостнос­

тью" (Там же. С. 110).

56

Часть I. Догма права

Глава 2. Философские разработки догмы права

57

Во многом такой подход к праву, когда оно рассмат­ривается в качестве "регулятора", связан с утвердивши­мися в современной науке представлениями о том, что социальные системы отличаются (или должны отличать­ся) устойчивостью, непрерывностью существования и дей­ствия во времени. И стало быть, с вытекающей отсюда необходимостью наличия в социальных системах, в том числе и в обществе в целом, особых механизмов, при­званных реализовать и поддерживать устойчивость и не­прерывность функционирования в заданных параметрах общества.

Под рассматриваемым углом зрения существуют дос­таточные основания полагать, что право, наряду с дру­гими институтами человеческой культуры, и есть такого рода механизм. Ведь свойства права — его всеобщность, общеобязательная нормативность, способность строго фиксировать по содержанию возможное и должное пове­дение людей, а также способность наиболее мощно, си­лой государственного принуждения обеспечивать такое поведение — как бы специально (а точнее, быть может, и не "как бы") приспособлены для того, чтобы сложивши­еся в обществе отношения надежно сохранялись такими, "как они есть" (а если и совершенствовались, развива­лись, то только в контексте такой "данности"). И чтобы они в стабильном и устойчивом виде функционировали непрерывно во времени, всегда — "вечно". Причем эта миссия права затрагивает важнейшие, определяющие параметры общества, его экономических, социальных, политических основ, его особенности с информационно-организационной стороны, реальность заложенных в нем программ, непрерывность их действия.

В воспроизводстве данной системы, понятно, велик вклад и других подразделений культуры. Но в человечес­кой культуре нет иного инструмента, кроме права, кото­рый бы обеспечивал это воспроизводство не только с информационно-организационной стороны, но и на все­общей, твердой, постоянной, непрерывно функциониру­ющей основе, важнейшим компонентом которой является

та или иная мера активности участников общественных отношений. Словом, по принципу всеохватного и непре­рывно действующего социального устройства, рассчитан­ного на разумных существ — людей. И благодаря именно праву, рассматриваемому преимущественно (в развитых юридических структурах) в единстве с законом, достига­ется такое положение вещей, когда данная обществен­ная система непрерывно, не меняя своих качеств и осо­бенностей, "крутится" и "крутится" в заданном режиме своего информационно-организационного построения.

В принципе эта миссия права в обществе уникальна и — что немаловажно — (пусть только в принципе) не имеет политического и тем более идеологического содер­жания. В этой плоскости оценка роли права на "регуля­тивном уровне" во многом сводится к функциям, по кан-товским определениям, "механического устройства" — такого "устройства", "которое, подобно гражданскому организму, сможет сохраняться автоматически"1.

Впрочем, в реальной жизни рассматриваемая особен­ность права все же так или иначе приобретает опреде­ленное политико-социальное и духовное содержание. Тем более, что по своей сути она имеет как стабилизирую­щее, так и в этой связи также консервативное (и не только в строго научном смысле) значение. А значит, позволяет не только сохранять в жизни людей устойчивые, прове­ренные жизнью, твердые начала, но и — увы — "увеко­вечивать" отжившие или изначально неразумные поряд­ки и режимы, становиться труднопреодолимой преградой на пути прогрессивного развития общества.

Конечно, признание за правом значения механизма воспроизводства данного социального строя — это еще не до конца проработанная в науке проблема2. Тут нужна тщательная проверка и научная отработка как самой этой

1              Малиново, И. П. Философия правотворчества. Екатеринбург, 1996. С. 105.

2              Здесь, наряду со значением права на "регулятивном уровне" в каче­

стве  стабилизирующего и  консервативного фактора, раскрывается

также еще одна его характеристика, требующая внимания науки, —

его роль как своего рода прогностического института.

58

Часть I. Догма права

Глава 2. Философские разработки догмы права

59

идеи, так и выводов теоретического и практического по-рядка, из нее вытекающих (в том числе определение со­циальной ценности права, стратегии законодательства). Но проблема явно назрела; в литературе уже высказан на этот счет ряд заслуживающих внимания положений.

Интересную трактовку воспроизводства в социальной сфере дает М. К. Мамардашвили. Он полагает, что, по Канту, например, вся проблема просвещения есть про­блема "самоподдержания разума". И сразу поясняет — "самоподдержания... онтологических абстракций порядка. И в этом смысле истина не есть проблема соответствия или адеквации (что относится к знанию, к знаково-логи-ческим структурам знания), но проблема воспроизводства или самоподдержания, некоторого порядка"1. Нет ли ос­нований с подобных же позиций рассматривать также и право? Если подобные основания существуют (а препят­ствий для этого, на мой взгляд, нет), то право с таких позиций предстает в качестве онтологической абстракции порядка. По всем данным, — конструктивная идея, дос­тойная обстоятельной проработки.

Весьма плодотворным направлением углубления пред­ставлений о праве как нормативной системе являются идеи синергетики, обосновывающей на данных естествен­ных наук (таких, в частности, как радиофизика и кванто­вая электроника) наличие в системах самой различной природы спонтанных процессов, приводящих ко все боль­шей самоорганизации системы, ее большей упорядочен­ности, ее качественному развитию. Подчеркнутая в лите­ратуре значимость в такого рода процессах позитивного права2 не сводится, надо полагать, только к норматив­ным особенностям права. По-видимому, решающую роль играют здесь такие уникальные качества права, относя­щееся именно к самоорганизации общества, как его спо­собность быть носителем и гарантом социально оправдан-

1              Мамардашвили М. Кантианские вариации. М.: Аграф, 1997. С. 286.

2              См.: Ветютнев Ю. Ю, Самоорганизация в гражданском обществе и ее

правовые результаты // Интеллигенция и проблемы формирования

гражданского общества в России. Екатеринбург, 2000. С. 30—31.

ной, цивилизованной свободы людей, формой перевода активности людей в созидательное, творческое дело (ка­чество, которое, как мы увидим в третьей части работы, позволяет охарактеризовать особенности права как цели общества в перспективе его развития) [III. 16. 1].

3. Утверждение в жизни общества нормативных начал. Существует еще одна сторона уточняющей харак­теристики права как нормативной системы, его функции по воспроизводству социальной системы. Позитивное право — это не только, как мы увидим в последующем [III. 11. 2], "выражение" глубоких природно-социальных основ жизнедеятельности людей. Оно во многом потому и есть такого рода выражение, что призвано утверждать эти основы в обществе. То есть обеспечивать реализацию принципов цикличности, кругооборота отношений и про­цессов, их непрерывного постоянства во всем обществен­ном организме, притом в условиях разумной творческой деятельности индивидов. Той объективной потребности, в ответ на которую во многом и сложилось позитивное пра­во с рядом уникальных свойств, выраженных во всеобщ­ности, общеобязательной нормативности, возможности строгой определенности по содержанию, высокой обеспе­ченности, государственной гарантированное™.

В связи с необходимостью обеспечения нормативных начал в жизни общества и само право предстает в виде нормативной регулирующей системы (в том числе и с точки зрения "нормы" как естественного, "здорового", вполне удовлетворительного положения дел в людском сообще­стве), имеющей глубокие социально-природные основа­ния и уникальное правовое содержание, смысл и назна­чение которого в полной мере раскрывается в условиях современного правового гражданского общества.

4. Регулятивное воздействие: направления. Под уг­лом зрения углубления характеристики права как норма­тивной системы (и, следовательно, с признанием его мис­сии как средства "воспроизводства" данного социального строя, нормативных начал в жизнедеятельности людей)

60

Часть I. Догма права

Глава 2. Философские разработки догмы права

61

необходимо вместе с тем, уже с другой стороны, уточ­нить направления правового регулятивного воздействия.

Да, позитивное право — мощный, уникальный, во многом незаменимый социальный регулятор. Именно в правовой форме, при помощи свойств права, всей систе­мы правовых средств решаются в условиях цивилизации основные проблемы в области экономической, политичес­кой, социальной жизни.

Вместе с тем позитивное право — не всемогущая регулирующая сила. Иначе, при отсутствии твердой кон­статации приведенного положения, можно неоправданно возвеличить назначение права на "регулятивном уровне", представить его — притом в облике закона — чуть ли не в виде некоего всесильного инструмента, универсально­го средства решения всех жизненных задач. Парадоксаль­но, но именно такое представление о законе (отожде­ствляемом с правом) нередко культивируется при тота­литарных режимах, беспощадно попирающих право в его высоком гуманистическом значении, но использующих категорию "закон" для решения узкополитических задач и одновременно — для прикрытия и оправдания неконт­ролируемой власти, силового произвола.

В действительности же право — могучий с социаль­ной стороны, но вовсе не всесильный "регулятор". Его регулятивное воздействие, наряду с миссией по "воспро­изводству" данной социальной системы и по утвержде­нию в жизни начал нормативности, ограничено строго определенными направлениями.

Конечно, позитивное право предполагает развитие и эффективное функционирование всех подразделений, всех отраслей объективного права. В том числе и тех, которые преимущественно направлены не только на точ­ное и строгое фиксирование через систему прав и обя­занностей границ поведения (конституционное право, гражданское право, ряд институтов административного и трудового права), но в не меньшей мере и на обеспече­ние этих "границ". А значит — на охрану и защиту право­порядка с помощью мер гражданской, административной,

уголовной ответственности, а также процедур и порядка применения юридических санкций. И здесь, конечно же, оказывается необходимым осуществлять юридическое воздействие, которое понимается под словом "регулиро­вать" в самом жестком его значении — "предписывать", властно направлять поступки людей, напрямую регламен­тировать людское поведение и таким путем устанавли­вать в обществе жесткие императивные порядки (то есть то, что выпало в основном на миссию публичного права).

Главные же направления правового воздействия с точки зрения его исконной природы и, так сказать, иде­ала вытекают из того решающего, что характеризует исконное предназначение права — быть общеобязатель­ным критерием правомерного поведения и в этом отно­шении оптимальной формой для гарантированного выра­жения и одновременно определения и сохранения границ свободы людей, причем в таком порядке, когда происхо­дит согласование свободы данных лиц со свободой всех "других".

5. Право и регулируемые фактические отношения. Право в той плоскости, в которой оно выступает в каче­стве нормативного регулятора, реально пребывает, жи­вет, функционирует в гуще фактических, внешних, прак­тических отношений, является для них особой "формой". И, понятно, взаимодействует с этими фактическими от­ношениями, право несет на себе печать, следы такого взаимодействия, испытывает их влияние, а также влия­ние тех целей и задач, которые ставит при регулирова­нии тех или иных общественных отношений государствен­ная власть.

Здесь, по возникающей в этой области группе вопро­сов, до сих пор сохранились своего рода научные мифы и догмы, навеянные примитивными и ложными философ­скими представлениями, идеологическими фантомами. Особенно у нас, в советском и постсоветском обществе. К сожалению, они даже в современной обстановке Рос­сии, когда марксистские идеологические верования, ка-

3   Восхождение к праву

1

62

Часть I. Догма права

Глава 2. Философские разработки догмы права

63

залось бы, преодолеваются, в немалой мере сохранились, а в чем-то в связи с особенностями современного россий­ского правового развития даже окрепли.

Но сама по себе обусловленность права фактически­ми отношениями (а также целями и задачами, преследу­емыми при осуществлении правового регулирования) — факт несомненный, очевидный. Эта обусловленность, в частности, проявляется в содержании правовых норм и институтов, в формировании всевозможных разновидно­стей юридических отношений, в их дроблении, разветв­лении на все новые подвиды, когда особенности той или иной разновидности, подвида данных юридических отно­шений (допустим, подряда или аренды в гражданском праве или ответственности за кражу имущества в уголов­ном праве) зависят от "предмета" — своеобразия соответ­ствующего участка общественной жизни. Допустим, от того, осуществляется ли аренда транспортных средств или же аренда жилья, произошла ли кража домашнего скар­ба или же кража оружия из охраняемых военных складов.

Конечно, мера, степень обусловленности права фак­тическими отношениями, целями и задачами, преследуе­мыми при юридическом регулировании, различны. И это проблема существенная, требующая обстоятельной разработки. Но уже сейчас, даже без углубленного рас­смотрения данной проблемы, следует сказать, что эта обусловленность не является такой, когда юридические отношения представляют собой всего лишь "правовой сле­пок", "юридическую фотографию" с данного участка жиз­ни общества, данных фактических отношений. Перед нами — обусловленность более сложного порядка, близ­кая по многим данным к такой (если допустима подобная аналогия), когда живые организмы, сформировавшиеся за свою долгую эволюцию, каким-то образом реагируют на изменчивую среду, приспосабливаясь и подстраиваясь под ее особенности.

В то же время будем постоянно держать в памяти и то, что обусловленность права фактическими отношени-

ями является значительной. По сути дела, то гигантское многообразие юридических институтов и отраслей, кото­рыми характеризуются юридические системы в современ­ном мире, — это известное отражение фактических свя­зей, своеобразия поведения их участников, выраженного в виде "возможного" и "должного" в нормах, институтах, отраслях юридических систем.

Правовое развитие последнего времени свидетель­ствует о том, что под влиянием фактических отношений в ряде случаев происходит своего рода "юридическая мутация" — известные качественные преобразования в праве. Такие, которые уже состоялись (формирование трудового права, семейного права, права социального обеспечения) или происходят в современных условиях (ста­новление таких комплексных и одновременно юридичес­ки своеобразных образований, как предпринимательское право, экологическое право, информационное право, не­которые другие комплексные подразделения юридичес­кой системы).