V. ПОРЯДОК ПРИМЕНЕНИЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ ВИДОВ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Институт освобождения от уголовной ответственности при­обретает важное профилактическое значение главным обра­зом не в силу формального провозглашения образующих его норм материального уголовного права, а в результате неук­лонного их применения государственными органами при на­личии предусмотренных законом оснований. Такое примене­ние указанных норм, как и других положений уголовного пра­ва, осуществляется в форме, регламентируемой нормами уголовно-процессуального права. Как подчеркивал К. Маркс, «материальное право ...имеет свои необходимые, присущие ему процессуальные формы»1.

Эту закономерную взаимосвязь мы можем проследить на сопоставлении уголовно-правовых и уголовно-процессуаль­ных норм относительно применения общих видов освобожде­ния от уголовной ответственности. Каждому отдельному виду такого освобождения, предусмотренному в конкретной норме уголовного права, соответствует норма уголовного процесса, регламентирующая порядок реализации именно этого вида освобождения от уголовной ответственности. Если, например, материально-правовые основания освобождения от уголовной ответственности вследствие изменения обстановки, с переда­чей дела в товарищеский суд или с передачей виновного на поруки определяются в ст. 50 ч. 1, ст.ст. 51 и 52 УК РСФСР, то процессуальный порядок применения этих норм сЬиксиоу-ется соответственно в ст.ст. 6, 7 и 9 УПК РСФСР. В 1977 г. введен новый вид освобождения от уголовной ответственно­сти, соединенный с привлечением лица ^совершившего прес­тупление, к административной ответственности (ст. 50' УК РСФСР). Одновременно УПК РСФСР дополнен статьей б2, регламентирующей порядок такого    освобождения.    Анализ

'Маркс К.  и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 158.

40

норм УПК, определяющих порядок применения общих видов освобождения от уголовной ответственности, показывает, что процессуальной формой их применения является прекраще­ние уголовного дела по определению суда или по постановле­нию прокурора либо следственных органов, действующих с согласия прокурора.

Когда же мы пытаемся определить порядок применения специальных видов освобождения от уголовной ответственно­сти, выясняется, что он не регулируется прямо нормами уго­ловного процесса. Естественно, в теории и практике возника­ет вопрос, каковы в подобных случаях порядок и процессу­альные основания освобождения виновных лиц от уголовной ответственности. Исследуя освобождение от такой ответствен­ности лиц, добровольно заявивших о даче ими взятки, М. П. Карпушин и В. И. Курляндский дали на него следую­щий ответ: «Пока, в условиях действующего уголовно-про­цессуального законодательства, придется либо сказать, что таким основанием будет отсутствие состава преступления, либо признать, что в уголовно-процессуальном законодатель­стве имеется пробел на этот счет, поэтому вместо процессу­ального основания освобождения от уголовной ответственно­сти следует называть уголовно-правовое основание, т. е. ссы­латься непосредственно на примечание к ст. 174 УК. РСФСР. Правильным будет, конечно, второе решение»2.

Действительно, недопустимо считать, что в действиях лиц, освобождаемых от уголовной ответственности по нормам Осо­бенной части УК, отсутствует состав преступления. В обосно­вание этого положения мы попытались уже привести соответ­ствующие аргументы. Второе же решение, хотя и кажется бо­лее обоснованным, оставляет без ответа вопрос о том, какой орган правомочен применить к лицу специальное освобожде­ние от уголовной ответственности и в каком порядке он фик­сирует наличие для этого материально-правовых оснований. По нашему мнению, существование пробела в уголовно-про­цессуальном законодательстве не создает непреодолимых препятствий позитивному разрешению данной проблемы в практике борьбы с преступностью. При этом мы исходим из того, что в случаях пробелов в нормах УПК имеется возмож­ность использования аналогии3. Конкретные же рекомендации можно дать на базе принципиальных концепций уголовного

2 Карпушин М. П., Курляндский В. И.  Указ. соч., с. 213.

Лазарев В. В.   Пробелы в праве и пути их устранения. М.,

63—165.

СО        1 СС

41

процесса и с учетом дискуссии о процессуальной форме об­щих видов освобождения от уголовной ответственности.

Указанная дискуссия в последнее время связана с раз­личным пониманием сформулированного в ст. 160 Конститу­ции СССР положения о том, что «никто не может быть приз­нан виновным в совершении преступления, а также подверг­нут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом». Одни авторы считают, что, посколь­ку освобождение лица от уголовной ответственности предпо­лагает признание его виновным, решить этот вопрос вправе лишь суд при вынесении обвинительного приговора4. Другие специалисты полагают, что деяния, в связи с которыми допу­скается освобождение от ответственности, следует лреобразо-вать из преступлений в уголовные проступки; тогда конста­тировать совершение лицом подобного проступка и освобо­дить его от уголовной ответственности будет правомочен и следственный орган5. По мнению И. М. Гуткина, признание лица виновным по приговору суда всегда связано с уголов­ной ответственностью этого лица; если же уголовное дело прекращается с применением административного взыскания, передачей материалов в товарищеский суд или в комиссию по делам несовершеннолетних, установление виновности субъ­екта составляет предпосылку не возложения уголовной ответ­ственности, а освобождения от нее, поэтому «в подобных слу­чаях не требуется обязательно такой гарантии, как преду­смотренное ст. 160 Конституции СССР исключительное право суда разрешать вопрос о виновности обвиняемого»6. В. Я- Че­канов считает необходимым предоставить «каждому лицу, которое освобождается от уголовной ответственности по не-реабилитирующим основаниям, право не соглашаться с при­нятым решением и требовать рассмотрения дела судом»7.

4              См.: Савицкий В. М.   Новый этап в осуществлении социалисти­

ческого правосудия. — Советская юстиция,    1978,    №   5,    с.    9;    Кок о-

р е в Д.  П.   Конституция  СССР  и  совершенствование  правового  статуса

..нчности  в  уголовном судопроизводстве. —В  сб.:   Конституция  СССР  и

дальнейшее укрепление законности и правопорядка. М., 1979, с.  149.

5              См.:  К р и г е р Г. А.   Конституция СССР и совершенствование уго­

ловного законодательства. —Вестник МГУ. Серия 11, 1979, № 2, с. 6—7;

Добровольская  Т.  Н.   Об изменении  порядка  прекращения  уголов­

ных дел и некоторых спорных проблемах правосудия. —Указ. сб., с. 178—

179.

6              Г у т к и н И. М.   Некоторые проблемы уголовного процесса  в свете

Конституции СССР. —Указ. сб., с. 164.

7              Чеканов  В.  Я.   Принцип  осуществления  правосудия  только су­

дом. — Указ, сб., с. 143.

42

Пооанализируем приведенные высказывания применитель­но к реатизации субинститута специального освобождения от уголовной ответственности, ибо и в этом случае освобожде­нию от ответственности подлежат лица, совершившие деяния, содепжащие признаки преступления.

Предположим, что законодатель, предусматривая в нор­мах Особенной части уголовного права специальные виды освобождения от ответственности, имел в виду применение этих норм только судом. При подобном подходе, естественно, не возникнет сомнений, что и признание виновными лиц, под­лежащих такому освобождению, допустимо лишь по обвини­тельному приговору. Но по закону (ст. 31В УПК РСФСР) в тех случаях, когда выносится обвинительный приговор, осуж­денному назначается для отбывания конкретная мера уголов­ного наказания либо при наличии соответствующих условий он освобождается от отбывания наказания. Иными словами, ппи вынесении обвинительного приговора лицо может быть освобождено только от наказания, но не от уголовной ответ­ственности. Следует иметь в виду, что в тех случаях, когда нпи судебном рассмотрении дела возникает вопрос о приме­нении обших видов освобождения от уголовной ответствен­ности, гуд в соответствии со ст. ст. 234, 259 и 349 УПК РСФСР выносит определение о прекращении уголовного де­ла. Если в^е же согласиться, что. в отличие от этого нормы п. «б» ст. 64, примечаний к ст. 174 и к чясти 1 ст. 218 УК РСФСР, а также ч. 3 ст. 127 УК Туркменской ССР должны г'пнменятьгя по обвинительному приговору суда, то логично придти к выводу, что данные нормы предусматривают осво­бождение от наказания, а субинститут специального осво­бождения от уголовной ответственности вообще не сущест­вует. Но такой вывод явно противоречил бы указанным пред­писаниям материального уголовного права.

Поелложения о переводе в разряд уголовных проступков касаются только тех поеступтений, которые не поедставляют большой общественной опасности. Можно ли считать таковы­ми и преобразовать в проступки те преступления, в связи с которыми допускается специальное освобождение от уголов­ной ответственности? По-видимому, перевести в категорию ппогту*пков возможно лишь уплату выкупа за невесту, если исходить из санкции за такое деяние и не учитывать вреда, причиняемого им равноправию женщин. Но остатьные пре­ступления, при совершении которых предусматривается осво­бождение  от  ответственности   по  нормам Особенной  части

43

УК, вряд ли относятся к не представляющим большой об­щественной опасности. Измена Родине (п. «а» ст. 64 УК РСФСР), как говорится в ст. 62 Конституции СССР, поед-ставляет собой «тягчайшее преступление перед народом». Вы­сокой является и общественная опасность преступных деяний, описанных в ч. 1 ст. 218 и ст. 174 УК РСФСР. При наличии

' квалифицирующих обстоятельств дача взятки признается, по прямому указанию закона (ст. 71 УК РСФСР), тяжким пре­ступлением.

В нормах УПК до недавнего времени предусматривалось, что лицо, освобождаемое от уголовной ответственности с пе­редачей на поруки, за истечением давности или вследствие акта об амнистии, вправе возражать шротив такого решения. В этом случае «производство по делу продолжается в обычном порядке и вопрос о виновности лица решается в судебном приговоре (ч. 2 ст. 5, ч. 3 ст. 9 УПК РСФСР). Ныне данное правило распространено на применение других общих видов освобождения от уголовной ответственности, кроме освобож­дения за изменением обстановки (ч. 2 ст. 51 Основ уголовного судопроизводства)8. Это представляет существенную гаран­тию против неосновательного признания лица совершившим преступление.

Возникает ли опасность необоснованного обвинения, если к лицу 'применяется специальный вид освобождения от уго­ловной ответственности? На наш взгляд, она практически исключается. В рассматриваемых случаях лицо, совершившее преступление, >no собственной воле проявляет деятельное рас­каяние, завершающееся явкой с повинной. Поскольку в силу ч. 2 ст. 77 УПК РСФСР заявление, содержащее признание субъектом своей вины, может быть положено в основу обви нения лишь при подтверждении его совокупностью собранных доказательств, то явка с повинной в соответствии с п. 5 ст. 108 УПК РСФСР служит поводом к возбуждению уголов­ного дела и проведению расследования, в ходе которого про­веряется достоверность сделанного лицом заявления. В част­ности, если субъект сообщил о своей связи с иностранной разведкой, компетентные органы исследуют характер полу­ченного от нее задания, выясняют, осуществлялось ли его выполнение, и на этой основе пресекают враждебные проис­ки указанной разведки шротив нашей страны. В том случае, когда лицо добровольно сдает незаконно имевшееся у него вооружение, в .процессе   расследования   устанавливаются   и

»~См.: Ведомости Верховного Совета СССР, 1981, № 33, ст. 966. 44

перекрываются каналы появления оружия в обладании от­дельных граждан, а само оружие подвергается экспертизе на предмет определения его пригодности для поражения и проверки возможного использования в ранее совершенных преступлениях. При поступлении от гражданина заявления о даче взятки должностному лицу принимаются меры к рас­крытию преступления в полном объеме, выявлению взятко­получателей и очищению от них отдельных звеньев аппарата управления. Аналогично поступают органы следствия и в случаях поступления сообщения лица об уплате им калыма: они устанавливают все обстоятельства содеянного, изымают предмет посягательства (выкуп за невесту) и предотвраща­ют дальнейшее ущемление равноправия женщины со стороны ее близких, вымогавших выкуп.

Во всех указанных ситуациях государственные органы при решении вопроса об освобождении от уголовной ответ­ственности лица, добровольно явившегося с повинной, распо­лагают и другими доказательствами, совокупность которых достаточна для констатации факта, что поступившее от лица заявление было правдивым, а само лицо действительно со­вершило преступление.

Сделаем теперь выводы относительно процессуальной формы и порядка применения субинститута специального освобождения от уголовной ответственности.

Во-первых, решение о применении освобождения от уго­ловной ответственности по нормам Особенной части УК пра­вомочны принять суд или прокурор, а равно следственные органы с согласия прокурора9.

Во-вторых, добровольное заявление лица о совершении им преступных деяний, которые имеются в виду в ст. ст. 64, 174, 218 УК РСФСР или ст. 127 УК Туркменской ССР, вы­ступает в качестве повода к возбуждению уголовного дела и производству расследования. Без этого, по нашему убежде­нию, невозможно придти к обоснованному заключению отно­сительно соответствия    действительности    поступившего    от

9 Ранее мы полагали, что, поскольку специальные виды освобождения от уголовной ответственности, в отличие от общих видов являются обя­зательными, а не факультативными, решение следственных органов не нуждается в согласовании с надзирающим прокурором (см.: Т е н-ч о в Э. С. К вопросу о юридической природе..., с. 69). Дальнейшее иссле­дование приводит нас к уточнению занятой позиции. В интересах обеспе­чения законности применения специальных видов освобождения от уго­ловной ответственности целесообразно предусмотреть согласие прокурора на  предложение органа  дознания  или следователя  по данному вопросу.

45

субъекта сообщения. Й сама 'Проверка этого заявлений тре­бует проведения следственных действий, в частности, выемки документов, или, скажем, шифровок иностранной разведки, экспертизы оружия, допроса взяткополучателей и т. ,п., кото­рые, по закону, не могут производиться без возбуждения уго­ловного дела. В данной связи мы не можем согласиться с мнением о том, что возбуждение уголовного дела по заявле­ниям о совершении рассматриваемых в настоящей лекции преступлений следует считать ошибочным и что в этих слу­чаях надлежит отказывать в возбуждении уголовного дела10.

В-третьих, лроцессуальной формой специального освобож­дения от уголовной ответственности необходимо признать прекращение уголовного дела, но без реабилитации совер­шившего преступление субъекта. Решение о прекращении де­ла и освобождении лица от уголовной ответственности оформляется, как это вытекает из п. 11 и 12 ст. 34 УПК РСФСР, постановлением следственных органов или проку­рора либо определением суда.

Структура -постановления или определения обусловлива­ется в подобных ситуациях характером подлежащих разре­шению вопросов. В описательной части этого 'Процессуально­го документа надлежит, ло-видимому, зафиксировать две группы обстоятельств: 1) факт совершения лицом деяния, содержащего признаки преступления, с соответствующей уго­ловно-правовой оценкой и изложением доказательств уста­новления этого факта"; 2) наличие предусмотренных зако­ном материальных оснований лрименения специального осво­бождения от уголовной ответственности (деятельное раская­ние субъекта и предотвращение им серьезных последствий со­деянного). В резолютивной же части следует изложить ре­шение как о прекращении уголовного дела, так и об осво­бождении лица от уголовной ответственности. С момента вы­несения этого официального документа, согласованного в надлежащих случаях с прокурором, прекращается существо-

10            См.: Барков А. В.   Уголовный закон и раскрытие преступлений,

с. 62.

11            Как обоснованно отмечает М. Л. Якуб, констатация в данном пос­

тановлении (определении) доказанности факта совершения лицом преступ­

ления не равнозначна признанию его виновным по обвинительному при­

говору суда от имени государства. В этом последнем случае на субъекта

возлагается уголовная ответственность и он может быть освобожден лишь

от наказания (см.: Якуб М. Л.  Освобождение от уголовной ответствен­

ности. — Вестник Московского университета. Серия II — Право, 1981, № 3,

с. 22—24).

46

вавшее уголовно-правовое отношение между государством, выступавшим через свои соответствующие органы, и лицом, совершившим преступление12.

Изложенные соображения о процессуальном порядке при­менения субинститута специальных видов освобождения от уголовной ответственности не исключают, а, наоборот, пред­полагают устранение пробела в нормах УПК в .процессе дальнейшего совершенствования законодательства на основе положений Конституции СССР. Нам кажется целесообраз­ным дополнение части 1 ст. 208 УПК РСФСР пунктом треть­им следующего содержания:

«Уголовное дело прекращается: ...3) вследствие освобож­дения лица от уголовной ответственности в случаях, специ­ально предусмотренных в Особенной части Уголовного Кодек-са РСФСР»13.

12            Если же решение об освобождении лица от уголовной ответствен­

ности  окажется ошибочным,  вынесенным  при  отсутствии  предусмотрен­

ных  уголовным  законом   материально-правовых  оснований,   оно,   в  силу

ч. 2 ст. 210 УПК РСФСР, может быть пересмотрено в пределах установ­

ленных сроков давности с привлечением виновного к законной ответст­

венности.

13            Ранее мы не совсем четко сформулировали свою позицию, предло­

жив дополнить пунктом аналогичного содержания часть первую статьи 5

УПК РСФСР (см.: ТенчовЭ. С.   К вопросу о юридической природе...,

с. 70). Иначе говоря, мы считали тогда возможным освобождение от уго­

ловной ответственности по нормам Особенной части УК и без возбужде­

ния уголовных дел.