IV

Перед лицом, потерпевшим вред от «источника повышенной опасности», отвечает владелец машины, агрегата, предприятия (собственник, арендатор, подрядчик и т. п.), но не работник указанного владельца, который управлял машиной, агрегатом, предприятием.

Это правило основано на законе; оно постоянно получает свое подтверждение в судебной практике.

По делу Надель Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР (в 1926 году) признала правильным решение Ленинградского губернского суда, которым иск потерпевшего иждивенца был удовлетворен в отношении владельца автомобиля, причинившего смерть, и отклонен в отношении шофера, управлявшего автомобилем 2.

По делу Сигала Гражданская кассационная коллегия Верховного суда Украинской ССР писала в 1925 году, что «действия

1  Решение по этому делу было любезно сообщено мне М. О. Бару.—Б. А.

2  Определение ГКК Верховного суда РСФСР от 27 июня 1926 г. по делу

№ 33229—Сборник «Обеспечение увечных», под ред. Е. Н. Даниловой, 1927,

стр. 132.

шофера по управлению автомобилем, как не являющиеся осуществлением функций власти, никоим образом не могут быть отнесены к служебным действиям, предусмотренным ст. 407 ГК». Одновременно Коллегия признала правильным применение по делу ст. 404 ГК: иск был удовлетворен судом против 'владельца «источника повышенной опасности», а не против шофера 1. Этот вывод вполне соответствовал разъяснению Пленума Верховного суда Украинской ССР от 31 марта 1924 г., где прямо указывалось, что «несчастный случай, причиненный движением автомобиля, во всех случаях должен быть осуждаем по ст. 404 ГК» 2, а не по ст. 403 ГК, которая давала бы возможность иска к шоферу, как «причинителю вреда».

В 1930 году по делу спирто-водочного завода с гр-ном Райковым Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР писала: «Верховным судом неоднократно разъяснялось, да и это прямо указано в Гражданском кодексе, что ответственность за причиненный вред источником повышенной опасности для окружающих несут перед потерпевшим владельцы предприятий, а не их служащие или рабочие, и что ответственность последних перед предприятием ограничивается пределами КЗоТ (ст. 83), кроме случаев, когда ответственность вытекает из особых договорных условий или служебного положения служащего или рабочего или приговора уголовного суда о возложении на них обязанности загладить вред или возвратить добытое преступлением, чего по настоящему делу нет 3.

Возмещение вреда по ст. 404 ГК лежит на владельце объектов, эксплуатация которых признана «источником повышенной опасности», а не на тех лицах, которым владелец на основании трудового договора поручил управление автомашиной. Нельзя здесь проводить аналогию со случаями, рассмотренными нами в п. III этой главы. Решающее отличие — в том, что в вопросе о соотношении ответственности собственника и арендатора или собственника и подрядчика речь идет о гражданско-правовой договорной связи между указанными лицами. Когда же вопрос стоит о соотношении ответственности владельца автомобиля и, например, шофера, управляющего этим автомобилем в момент причинения вреда третьему лицу, то мы встречаемся с трудовым правоотношением.

В определении по делу гр-на Раннего Гражданская кассационная коллегия Верховного суда РСФСР (в 1936 г.) прямо подчеркнула именно этот момент: «Если будет установлено, что автомобиль принадлежал какому-либо другому лицу, учреждению или организации, а Кокорев лишь управлял автомобилем в каче-

1  Определение ГКК Верховного суда УССР от 20 февраля 1925 г. по делу № 171, Сборник «Обеспечение увечных», под ред. Е. Н. Даниловой, 1927 стр. 143.

2  Там же, стр. 57.

3  Определение ГКК Верховного суда РСФСР от 15 мая 1930 г. по делу № 31080—«Судебная практика РСФСР» 1931 г. № 1.

стве шофера, то ответчиками по иску Раннего должны быть привлечены те лица или учреждения и организации, которые являются владельцами автомобиля, ибо они, а не наемный рабочий — шофер, отвечают в силу ст. 404 ГК за вред, причиненный автомобилем как источником повышенной опасности. То обстоятельство, что Кокорев был осужден за нарушение правил езды на автомобиле, не освобождает владельцев автомобиля от имущественной ответственности перед потерпевшим, так как владельцы источника повышенной опасности не могут перелагать эту ответственность на рабочих и служащих, за исключением случаев, указанных в законе, или в случае специального на этот счет постановления суда. Обвинительный приговор по делу Кокорева мог лишь служить основанием для предъявления со стороны владельца автомобиля регрессного иска к Кокореву, но и в этом случае объем ответственности Кокорева перед владельцем автомобиля должен определяться ограничительно, в пределах ст. 83 КЗоТ или путем наложения судом на Кокорева имущественного взыскания в порядке заглажения вреда» 1.

По делу Рябова (в 1939 г.) Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РСФСР обнаружила, что суд первой инстанции взыскал стоимость задавленной поездом лошади с машиниста паровоза Рябова, а не с «владельца источника повышенной опасности», т. е. не с владельца подъездной железной дороги — лесохимкомбината. «По этим основаниям, — писала Судебная коллегия в своем определении от 15 ноября 1939 г., — необходимо признать, что суд взыскал стоимость погибшей лошади не с того лица, которое на самом деле должно нести ответственность перед потерпевшим» 2.

Практика Верховного суда СССР нисколько не изменила принципиальных установок, данных Верховным судом РСФСР.

В постановлении Пленума Верховного суда СССР от 10 июня 3943 г., обобщившим судебную практику по делам из причинения вреда 3, отмечается, между прочим, как недостаток, что «некоторые суды присуждают возмещение за вред, причиненный источником повышенной опасности (ст. 404 ГК РСФСР и соответствующие статьи гражданских кодексов других союзных республик) не с владельцев предприятий, машин и двигателей, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, а непосредственно с тех рабочих и служащих, действиями которых причинен вред, что является неправильным».

В определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР выдерживается линия, намеченная Пленумом этого суда в постановлении от 10 июня 1943 г.

1 Определение ГКК Верховного суда РСФСР от 15 апреля 1936 г.—«Советская юстиция» 1936 г. № 18.

2  «Советская юстиция» 1940 г. № 9, стр. 36—37.

3 Сборник действующих постановлений Пленума и директивных писем Верховного суда СССР 1924—1944 гг., М., 1946, стр. 174—179.

Так, по делу Михеева Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда СССР признала неправильным присуждение с тракториста возмещения за вред, причиненный трактором. «Ответственным по делу, — говорится в определении Судебной коллегии от 31 июля 1943 г., — является не Мещеряков или Коновалов, управлявшие трактором, а владелец трактора, который должен быть привлечен к участию в деле» 1.

Выше мы уже отмечали, что устранение ответственности работника, управлявшего машиной, перед потерпевшим третьим лицом, основано на особенностях трудового правоотношения, существующего между владельцем машины и его работником.

Раскрывая эти особенности, недостаточно указать на то, что по ст. 404 ГК отвечают перед потерпевшим независимо от вины, а между тем рабочий или служащий по принципу трудового законодательства отвечает перед нанимателем только за последствия своего виновного поведения и никогда не отвечает за случай 2. Интересно отметить, что колебания, все же встречающиеся иногда в судебной практике по применению ст. 404 ГК, почти всегда относятся именно к тем случаям, в которых рабочий или служащий действовал виновно.

В одном из ранних определений Московской областной арбитражной комиссии (от 11 января 1924 г.) читаем: «Возмещение убытков, причиненных действиями шофера, носящими характер озорства, не может быть возложено на владельца автомобиля 3.

Ленинградский губернский суд (в 1927 г.) отверг однажды ответственность «владельца источника повышенной опасности» за причиненный (автомобилем) вред ввиду того, что «шофер ехал по неслужебному делу» 4.

Во второй главной фазе развития нашего государства подобные формулировки почти не встречаются в судебных решениях.

По одному делу ответчик, владелец автомашины, наскочившей на мотоцикл истца, привел, например, такое возражение по иску: «Сидевший за рулем не являлся шофером, а рабочим-слесарем, автомашину ему никто не предоставлял, машина была взята самовольно». Государственный арбитраж при исполкоме Московского областного Совета, рассматривавший дело (в 1950 г.), отверг это соображение и в решении своем указал,

1 Сборник постановлений Пленума и определений коллегий Верховного суда СССР 1943 г., М., 1948, стр. 182.

2 См. С. С. Каринский, Материальная ответственность рабочих и служащих по советскому трудовому праву (автореферат диссертации), 1950, стр. 9—12.

Это соображение не исчерпывает всего вопроса. Повышение ответственности по ст. 404 ГК только в отношении владельцев машин имеет также особый превентивный смысл.

3  «Сборник Московской областной арбитражной комиссии» 1924 г., вып. I, № 313.

4  «Судебная практика РСФСР» 1927 г. № 19, стр. 7.

что ответчик возмещает вред не за вину, а за причинение вреда «источником повышенной опасности».

Ответчик по данному делу пытался лишь доказать, что он невиновно утратил владение своей автомашиной, что он не поручал лиц у, оказавшемуся фактически за рулем управления своей машиной. Другое дело, если бы вред был причинен автомашиной под управлением управомоченного на то лица, — вот к чему сводилась позиция ответчика в этом споре.

В деле по иску гр-на К. к одному строительству ответчик указывал на то, что «причиной несчастного случая явилось нарушение правил техники безопасности подсобным работником, который, не имея водительских прав, самовольно стал выводить со двора автомашину». Ответчик подчеркивал неуправомоченность лица, управлявшего автомашиной. Иск тем не менее был удовлетворен народным судом в отношении строительства.

Для применения ст. 404 ГК безразлично, каким образом работник владельца автомашины занял место шофера — по письменному или устному приказу владельца или же с его молчаливого согласия. Имея во владении машину, деятельность которой закон рассматривает как «источник повышенной опасности», владелец обязан позаботиться о том, чтобы эта машина не оказалась в управлении неуправомоченного лица. Владелец машины, который пренебрегает этой обязанностью, не может благодаря своей вины избавиться от повышенной ответственности по ст. 404 ГК.

Более строгая ответственность владельца машины по ст. 404 ГК, как и освобождение от ответственности перед потерпевшим работника, управлявшего машиной 1, не могут быть объяснены намерением закона поставить под особую защиту виновного работника, управлявшего машиной, например шофера.

Достаточно напомнить, что в уголовном порядке водители автомашин подвергаются суровой ответственности за виновное причинение вреда жизни или здоровью граждан 2.

Статья 404 ГК имеет в виду прежде всего устранение несчастных случаев на производстве и на транспорте и именно для этого она непосредственно воздействует не на исполнителей, осуществляющих техническое руководство в данном случае, а на тех лиц, от которых зависит организация, постановка всего дела в целом, — на владельцев в смысле ст. 404 ГК.

Имеет значение, конечно, и намерение законодателя облегчить положение лица, которое потерпело вред от «источника по-

1  Мы здесь не касаемся вопроса о праве лица, потерпевшего вред от эксплуатации автомобиля, на иск к виновному шоферу, основанный на ст. 403 ГК.

2  См. «Советская юстиция» 1941 г. № 8, стр. 23—30 обзор «В Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда СССР».

вышенной опасности». Получить возмещение вреда в большинстве случаев можно легче с владельца машины, чем с работника этого владельца. Это вовсе не значит, что не нужно побуждать шофера к принятию всех мер, которые приводят к устранению несчастных случаев. Но эта задача в отношении шофера осуществляется не нормами гражданского права, а нормами административного, трудового, а в крайнем случае — и уголовного права.

Вот почему нужно признать правильной позицию наших судов и арбитражей, когда они не входят в обсуждение вопроса, как, по какому внутреннему основанию тот или другой работник владельца автомобиля занял место у руля.

Можно ли, однако, эти соображения перенести на случай самовольного захвата автомашины у ее владельца посторонним ему лицом? На наш взгляд, такой перенос неправилен. Если автомашина «угнана» посторонним лицом самовольно, то применение к этому случаю правил, относящихся к случаям уступки владения по договору аренды или подряда и т. д., было бы механическим решением новой и не простой проблемы.

Судебная практика по такого рода делам еще не сложилась: нет ни одного опубликованного определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР, не говоря уже о том, что пока не имеется руководящих указаний Пленума Верховного суда СССР. Поскольку нам известно, нет и опубликованной практики верховных судов союзных республик.

Те отдельные решения судов по делам о гражданской ответственности за вред, причиненный «угнанными машинами», с которыми нам удалось познакомиться, не выявляют, с нашей точки зрения, судебной практики в данном вопросе. Не подлежит, конечно, сомнению, что правомерное временное изъятие автомашины у ее собственника или у владеющего ею госоргана, у которого она состоит на балансе, меняет субъекта владения и в смысле ст. 404 ГК. Временная реквизиция средств автотранспорта полностью снимает с прежнего владельца ответственность за причинение вреда этими средствами транспорта 1.

Правильность этого решения настолько очевидна, что споры против изложенного положения, поскольку нам известно, и не возникают в судебной практике.

Однако это решение, по нашему мнению, нельзя переносить на случаи причинения вреда самовольно, противоправно изъятой, «угнанной» автомашиной. В первом случае речь шла о правомер-

 Этот случай нельзя смешивать с такой мобилизацией автотранспорта, при которой владение сохраняется за первоначальным владельцем, потому что машиной продолжает управлять этот первоначальный владелец (или его работники).

ном изъятии машины, а во втором — о неправомерном. Это и составляет принципиальное различие обоих случаев.

При договорной уступке владения (например, в случае передачи машины на прокат) перенос владения происходит по воле первоначального владельца. Судебная практика в общем склонна, как мы видели, сохранять ответственность первого владельца, считая и первого и второго владельца солидарно ответственными.

В случае перехода на срок владения машиной в силу административного акта о реквизиции воля первоначального владельца не имеет значения. Первоначальный владелец машины выбывает при таких условиях из категории лиц, несущих ответственность по ст. 404 ГК за вред, причиненный «источником повышенной опасности».

Не трудно видеть, что в случаях неправомерного изъятия, «угона» машины мы по существу встречаемся не с одним типом случаев, а с двумя.

Иногда исследование показывает, как это имело место по делу Н., разрешенному одним народным судом в 1948 году, что первоначальный владелец виновен в том, что он лишился своего владения. Автомобиль был оставлен в незакрытом на замок гараже, в таком состоянии, что каждый желавший неправомерно завладеть машиной мог это сделать.

Здесь можно говорить о вине первоначального владельца, поскольку обладание автомашиной обязывает к соблюдению определенных правил. Упущение владельца, о котором идет речь, имеет сходство с неосторожным хранением оружия, сильнодействующих или ядовитых веществ и т. д.

Нельзя сказать, чтобы сам факт оставления автомашины без должного надзора и присмотра причинял вред третьим лицам. Для «владельца» автомобиля факт хищения его автомобиля, мотоцикла, как и факт причинения вреда этими средствами транспорта в ходе их неправомерной эксплуатации третьим лицом, только причинно-случайные, но не необходимые последствия. Но нет также сомнения в том, что, осуществляя надлежащий надзор за своей автомашиной, ее владелец мог бы устранить причинение вреда другим лицом. Устранить же вредоносное действие он был обязан, но упустил это сделать. Таким образом, здесь налицо обычный состав случая ответственности за виновное бездействие (упущение).

В других делах судебное рассмотрение показывает, что владелец автомашины утратил владение не по своей вине. По делу, рассмотренному в 1949 году одним из народных судов, было выяснено, что автомашина, принадлежавшая гр-ну К. на праве личной собственности, была неправомерно изъята, похищена и угнана после взлома замка в гараже. При таких условиях нельзя говорить о вине владельца автомашины в утрате владения; владелец проявил осторожность, которую можно было от него потребовать в условиях конкретной обстановки.

В одних делах о возмещении вреда, причиненного «угнанной» автомашиной, суды, установив невиновность владельца машины в утрате им владения, освобождают его от ответственности, считая ответственным по ст. 404 ГК только лицо, неправомерно и виновно захватившее машину. В других же случаях доказательство невиновности в управлении машиной не приводит к такому результату и ответственность возлагается судом солидарно — как на лицо, невиновно утратившее владение, так и на лицо, неправомерно и виновно захватившее чужую автомашину. В таких случаях неизменно встречается ссылка на ст. 404 ГК, по которой ответственность несет «владелец машины, работа которой признана «источником повышенной опасности».

По нашему мнению, нужно, приветствовать в судебной практике укрепление первой линии, а не второй, оставляющей без внимания момент вины. Дело в том, что ссылка на принцип повышенной ответственности независимо от начала вины в таких именно случаях не обоснована. Анализ ст. 404 ГК показывает, что эта норма возлагает повышенную ответственность независимо от момента вины на владельца машины, эксплуатация которой является «источником повышенной опасности». Но в рассматриваемом нами случае вопрос стоит не о применении правила о повышенной ответственности к установленному владельцу автомашины, а о том, при каких условиях данное лицо еще может считаться владельцем автомашины и при каких указанное владение нужно считать уже утраченным, прекратившимся. Вот этот последний вопрос, на наш взгляд, и невозможно решить без учета моментов правомерности и вины.

Если суд устанавливает, что владелец автомашины утратил владение ею без всякой вины со своей стороны, то суд освободит такого «владельца» от ответственности по ст. 404 ГК не потому, что для ответственности по этой статье необходимо наличие вины ответственного лица, — освобождение от ответственности наступает в этом случае просто потому, что данное лицо не по своей вине перестало быть владельцем автомашины.

Когда установлено, что данное лицо эксплуатирует «источник повышенной опасности» в смысле ст. 404 ГК, тогда применяется, конечно, правило о возложении ответственности за причиненный вред, независимо от наличия вины. Если стать на другую точку зрения, то окажется, что владелец автомашины никогда не может освободиться от ответственности по ст. 404 ГК, за исключением разве того единственного, случая, когда он отчудит другому лицу свое право собственности на данную машину.

Эта позиция, однако, равносильна отождествлению понятия права собственности и владения в смысле ст. 404 ГК. Как мы видели, такое отождествление не находит себе опоры в законе

и не разделяется нашей судебной практикой. Вместе с тем и цель, которую преследует ст. 404 ГК 1, не осуществлялась бы должным образом, если гражданская ответственность за причинение вреда равно настигала бы и владеющего собственника машины и того собственника, который лишился владения по своей вине, и, наконец, того, кто утратил это владение невиновно, в результате акта хищения, грабежа или иного виновного неправомерного действия.

1  См. гл. первую настоящей работы.