ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ПОГРЕБЕНИЕ ПАТРОКЛА. ИГРЫ

ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ПОГРЕБЕНИЕ ПАТРОКЛА. ИГРЫ

Так сокрушались трояне по граду. В то время ахейцы,

К черным своим кораблям возвратяся, на брег Геллеспонта,

Быстро рассеялись все по широкому ратному стану.

Но мирмидонцам своим расходиться Пелид не позволил;

Став посредине дружин их воинственных, он говорил им:    {5}

"Быстрые конники, верные други мои, мирмидонцы!

Мы от ярма отрешать не станем коней звуконогих;

Мы на конях, в колесницах, приближимся все и оплачем

Друга Патрокла: почтим подобающей мертвого честью.

Но, когда мы сердца удовольствуем горестным плачем,    {10}

Здесь, отрешивши коней, вечерять неразлучные будем".

   Рек - и рыдание начал; и все зарыдали дружины.

Трижды вкруг тела они долгогривых коней обогнали

С воплем плачевным: Фетида их чувства на плач возбуждала.

Вкруг орошался песок, орошались слезами доспехи    {15}

Каждого воина; так был оплакиван вождь их могучий.

Царь Ахиллес между ними рыдание горькое начал,

Грозные руки на грудь положив бездыханного друга:

"Радуйся, храбрый Патрокл! и в Аидовом радуйся доме!

Все для тебя совершаю я, что совершить обрекался:    {20}

Гектор сюда привлечен и повергнется псам на терзанье;

Окрест костра твоего обезглавлю двенадцать славнейших

Юных троянских сынов, за смерть твою отомщая! "

   Рек,- и на Гектора он недостойное дело замыслил:

Ниц пред Патрокла одром распростер Дарданиона в прахе.    {25}

Тою порой мирмидонцы с рамен светозарные брони

Сняли; от ярм отрешили гремящих копытами коней

И, неисчетные, близ корабля Ахиллеса героя

Сели; а он учреждал им блистательный пир похоронный.

Множество сильных тельцов под ударом железа ревело,    {30}

Вкруг поражаемых; множество коз и агнцев блеющих;

Множество туком цветущих закланных свиней белоклыких

Окрест разложено было на ярком огне обжигаться:

Кровь как из чанов лилася вокруг Менетидова тела.

Но царя Эакида, Пелеева быстрого сына,    {35}

К сыну Атрея царю повели воеводы ахеян,

С многим трудом убедив, огорченного гневом за друга.

Сонму пришедшему к сени Атреева мощного сына,

Царь повелел немедленно вестникам звонкоголосым

Медный треножник поставить к огню, не преклонится ль к просьбе    {40}

Царь Ахиллес, чтоб омыться от бранного праха и крови.

Он отрекался решительно, клятвою он заклинался:

"Нет, Зевесом клянусь, божеством высочайшим, сильнейшим!

Нет, моей головы не коснется сосуд омовений

Прежде, чем друга огню не предам, не насыплю могилы    {45}

И власов не обрежу! Другая подобная горесть

Сердца уже не пройдет мне, пока средь живых я скитаюсь!

Но поспешим и приступим немедля к ужасному пиру.

Ты, владыка мужей, повели, Агамемнон, заутра

Леса к костру навозить и на береге все уготовить,    {50}

Что мертвецу подобает, сходящему в мрачные сени.

Пусть Менетида скорее священное пламя Гефеста

Скроет от взоров моих, и воинство к делу приступит".

   Так говорил,- и, внимательно слушав, ему покорились.

Скоро под сенью Атридовой вечерю им предложили;    {55}

Все наслаждались, довольствуя сердце обилием равным;

И, когда питием и пищею глад утолили,

Все разошлись успокоиться, каждый под сень уклонился.

   Только Пелид на брегу неумолкношумящего моря

Тяжко стенящий лежал, окруженный толпой мирмидонян,    {60}

Ниц на поляне, где волны лишь мутные билися в берег.

Там над Пелидом сон, сердечных тревог укротитель,

Сладкий разлился: герой истомил благородные члены,

Гектора быстро гоня пред высокой стеной Илиона.

Там Ахиллесу явилась душа несчастливца Патрокла,    {65}

Призрак, величием с ним и очами прекрасными сходный;

Та ж и одежда, и голос тот самый, сердцу знакомый.

Стала душа над главой и такие слова говорила:

"Спишь, Ахиллес! неужели меня ты забвению предал?

Не был ко мне равнодушен к живому ты, к мертвому ль будешь?    {70}

О! погреби ты меня, да войду я в обитель Аида!

Души, тени умерших, меня от ворот его гонят

И к теням приобщиться к себе за реку не пускают;

Тщетно скитаюся я пред широковоротным Аидом.

Дай мне, печальному, руку: вовеки уже пред живущих    {75}

Я не приду из Аида, тобою огню приобщенный!

Больше с тобой, как бывало, вдали от друзей мирмидонских

Сидя, не будем советы советовать: рок ненавистный,

Мне предназначенный с жизнью, меня поглотил невозвратно.

Рок - и тебе самому, Ахиллес, бессмертным подобный,    {80}

Здесь, под высокой стеною троян благородных, погибнуть!

Слово еще я реку, завещанью внимай и исполни.

Кости мои, Ахиллес, да не будут розно с твоими;

Вместе пусть лягут, как вместе от юности мы возрастали

В ваших чертогах. Младого меня из Опунта Менетий    {85}

В дом ваш привел, по причине печального смертоубийства,

В день злополучный, когда, маломысленный, я ненарочно

Амфидамасова сына убил, за лодыги поссорясь.

В дом свой приняв благосклонно меня, твой отец благородный

Нежно с тобой воспитал и твоим товарищем назвал.    {90}

Пусть же и кости наши гробница одна сокрывает,

Урна златая, Фетиды матери дар драгоценный! "

   Быстро к нему простираясь, воскликнул Пелид благородный:

"Ты ли, друг мот любезнейший, мертвый меня посещаешь?

Ты ль полагаешь заветы мне крепкие? Я совершу их,    {95}

Радостно все совершу и исполню, как ты завещаешь.

Но приближься ко мне, хоть на миг обоймемся с любовью

И взаимно с тобой насладимся рыданием горьким! "

   Рек,- и жадные руки любимца обнять распростер он;

Тщетно: душа Менетида, как облако дыма, сквозь землю    {100}

С воем ушла. И вскочил Ахиллес, пораженный виденьем,

И руками всплеснул, и печальный так говорил он:

"Боги! так подлинно есть и в Аидовом доме подземном

Дух человека и образ, но он совершенно бесплотный!

Целую ночь, я видел, душа несчастливца Патрокла    {105}

Все надо мною стояла, стенающий, плачущий призрак;

Все мне заветы твердила, ему совершенно подобясь! "

   Так говорил - и во всех возбудил он желание плакать.

В плаче нашла их Заря, розоперстая вестница утра,

Около тела печального. Царь Агамемнон с зарею    {110}

Месков яремных и ратников многих к свезению леса

Выслал из стана ахейского; с ними пошел и почтенный

Муж Мерион, Девкалида героя служитель разумный.

Взяв топоры древорубные в руки и верви крутые,

Воины к рощам пускаются; мулы идут перед ними,    {115}

Часто с крутизн на крутизны, то вкось их, то вдоль переходят.

Е холмам пришедши лесистым обильной потоками Иды,

Все изощренною медью высоковершинные дубы

Дружно рубить начинают; кругом они с треском ужасным

Падают; быстро древа, рассекая на бревна, данаи    {120}

К мулам вяжут; и мулы, землю копытами роя,

Рвутся на поле ровное выйти сквозь частый кустарник.

Все древосеки несли совокупно тяжелые бревна:

Так Мерион повелел, Девкалидов служитель разумный;

Кучей сложили на берег, где Ахиллес указал им,    {125}

Где и Патроклу великий курган и себе он назначил.

   Страшную леса громаду сложив на брегу Геллеспонта,

Там аргивяне остались и сели кругом. Ахиллес же

Дал повеленье своим мирмидонянам бранолюбивым

Медью скорей препоясаться всем и коней в колесницы    {130}

Впрячь; поднялися они и оружием быстро покрылись;

Все на свои колесницы взошли, и боец и возница;

Начали шествие, спереди конные, пешие сзади,

Тучей; друзья посредине несли Менетида Патрокла,

Все посвященными мертвому тело покрыв волосами.    {135}

Голову сзади поддерживал сам Ахиллес благородный,

Горестный: друга он верного в дом провожал Аидеса.

   К месту пришедши, которое сам Ахиллес им назначил,

Одр опустили и быстро костер наметали из леса.

Думу иную тогда Пелейон быстроногий замыслил:    {140}

Став при костре, у себя он обрезал русые кудри,-

Волосы, кои Сперхию с младости нежной растил он;

Очи на темное море возвел и, вздохнувши, воскликнул:

"Сперхий! напрасно отец мой, моляся тебе, обрекался,

Там, когда я возвращуся в любезную землю родную,    {145}

Кудри обрезать мои и тебе принести с гекатомбой

И тебе ж посвятить пятьдесят овнов плодородных,

Возле истоков, где роща твоя и алтарь благовонный.

Так обрекался Пелей, но его ты мольбы не исполнил.

Я никогда не увижу драгого отечества! Пусть же    {150}

Храбрый Патрокл унесет Ахиллесовы кудри в могилу!"

   Рек - и, обрезавши волосы, в руки любезному другу

Сам положил, и у всех он исторгнул обильные слезы.

Плачущих их над Патроклом оставило б, верно, и солнце,

Если бы скоро Пелид не простер к Агамемнону слова:    {155}

"Царь Агамемнон, твоим повеленьям скорей покорятся

Мужи ахейские: плачем и после насытиться можно.

Всех отошли от костра и вели, да по стану готовят

Вечерю; мы ж озаботимся делом, которого больше

Требует мертвый. Ахеян вожди да останутся с нами".    {160}

   Выслушав речи его, повелитель мужей Агамемнон

Весь немедля народ отпустил к кораблям мореходным.

С ними остались одни погребатели: лес наваливши,

Быстро сложили костер, в ширину и длину стоступенный;

Сверху костра положили мертвого, скорбные сердцем;    {165}

Множество тучных овец и великих волов криворогих,

Подле костра заколов, обрядили; и туком, от всех их

Собранным, тело Патрокла покрыл Ахиллес благодушный

С ног до главы; а кругом разбросал обнаженные туши;

Там же расставил он с медом и с светлым елеем кувшины,    {170}

Все их к одру прислонив; четырех он коней гордовыйных

С страшною силой поверг на костер, глубоко стеная.

Девять псов у царя, при столе его вскормленных, было;

Двух и из них заколол и на сруб обезглавенных бросил;

Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных,    {175}

Медью убив их: жестокие в сердце дела замышлял он.

После, костер предоставивши огненной силе железной,

Громко Пелид возопил, именуя любезного друга:

"Радуйся, храбрый Патрокл, и в Аидовом радуйся доме!

Все для тебя совершаю я, что совершить обрекался:    {180}

Пленных двенадцать юношей, Трои сынов знаменитых,

Всех с тобою огонь истребит; но Приамова сына,

Гектора, нет! не огню на пожрание - псам я оставлю! "

   Так угрожал он; но к мертвому Гектору псы не касались:

Их от него удаляла и денно и нощно Киприда;    {185}

Зевсова дочь умастила его амброзическим маслом

Роз благовонных, да будет без язв, Ахиллесом влачимый.

Облако темное бог Аполлон преклонил над героем

С неба до самой земли и пространство, покрытое телом,

Тению все осенил, да от силы палящего солнца    {190}

Прежде на нем не иссохнут телесные жилы и члены.

   Но костер между тем не горел под мертвым Патроклом.

Сердцем иное тогда Пелейон быстроногий замыслил:

Став от костра в отдалении, начал молиться он ветрам,

Ветру Борею и Зефиру, жертвы для них обещая.    {195}

Часто кубком златым возливал он вино и молил их

К полю скорей принестися и, пламенем сруб воспаливши,

Тело скорее сожечь. Златокрылая дева Ирида,

Слыша молитвы его, устремилася вестницей к ветрам,

Кои в то время, собравшись у Зефира шумного в доме,    {200}

Весело все пировали. Ирида, принесшися быстро,

Стала на каменном праге; и ветры, увидев богиню,

Все торопливо вскочили, и каждый к себе ее кликал.

С ними сидеть отказалась богиня и так говорила:

"Некогда, ветры; еще полечу я к волнам Океана,    {205}

В край эфиопов далекий; они гекатомбы приносят

Жителям неба, и я приношений участницей буду.

Мощный Борей и Зефир звучащий! вас призывает

Быстрый ногами Пелид, обещая прекрасные жертвы,

Если возжечь поспешите костер Менетида Патрокла,    {210}

Где он лежит и об нем сокрушаются все аргивяне".

   Так говоря, от порога взвилася. Воздвиглися ветры,

С шумом ужасным несяся и тучи клубя пред собою.

К понту примчались, неистово дуя, и пенные волны

Встали под звонким дыханием; Трои холмистой достигли,    {215}

Все на костер налегли,- и огонь загремел, пожиратель.

Ветры всю ночь волновали высоко крутящеесь пламя,

Шумно дыша на костер; и всю ночь Ахиллес быстроногий,

Черпая кубком двудонным вино из сосуда златого,

Окрест костра возливал и лицо орошал им земное,    {220}

Душу еще вызывая бедного друга Патрокла.

Словно отец сокрушается, кости сжигающий сына,

В гроб женихом нисходящего, к скорби родителей бедных,-

Так сокрушался Пелид, сожигающий кости Патрокла,

Окрест костра пресмыкаясь и сердцем глубоко стеная.    {225}

   В час, как утро земле возвестить Светоносец выходит,

И над морем заря расстилается ризой златистой,

Сруб под Патроклом истлел, и багряное пламя потухло.

Ветры назад устремились, к вертепам своим полетели

Морем Фракийским; и море шумело, высоко бушуя.    {230}

Грустный Пелид наконец, от костра уклонясь недалеко,

Лег изнуренный; и сладостный сон посетил Пелейона.

Тою порой собиралися многие к сыну Атрея;

Топот и шум приходящих нарушили сон его краткий;

Сел Ахиллес, приподнявшись, и так говорил воеводам:    {235}

"Царь Агамемнон, и вы, предводители воинств ахейских!

Время костер угасить; вином оросите багряным

Все пространство, где пламень пылал, и на пепле костерном

Сына Менетия мы соберем драгоценные кости,

Тщательно их отделив от других; распознать же удобно.    {240}

Друг наш лежал на средине костра; но далеко другие

С краю горели, набросаны кучей, и люди и кони.

Кости в фиале златом, двойным покрывши их туком,

В гроб положите, доколе я сам не сойду к Аидесу.

Гроба над другом моим не хочу я великого видеть,    {245}

Так, лишь пристойный курган; но широкий над ним и высокий

Вы сотворите, ахеяне, вы, которые в Трое

После меня при судах мореходных останетесь живы".

   Так говорил; и они покорились герою Пелиду.

Сруб угасили, багряным вином поливая пространство    {250}

Все, где пламень ходил; и обрушился пепел глубокий;

Слезы лиющие, друга любезного белые кости

В чашу златую собрали и туком двойным обложили;

Чашу под кущу внеся, пеленою тонкой покрыли;

Кругом означили место могилы и, бросив основы    {255}

Около сруба, поспешно насыпали рыхлую землю.

Свежий насыпав курган, разошлися они. Ахиллес же

Там народ удержал и, в обширном кругу посадивши,

Вынес награды подвижникам: светлые блюда, треноги;

Месков представил, и быстрых коней, и волов крепкочелых,    {260}

И красноопоясанных жен, и седое железо.

   Первые быстрым возницам богатые бега награды

Он предложил: в рукодельях искусная дева младая,

Медный, ушатый с боков, двадцатидвухмерный треножник

Первому дар; кобылица второму шестигодовая,    {265}

Неукрощенная, гордая, в недрах носящая меска;

Третьему мздою - не бывший в огне умывальник прекрасный,

Новый еще, сребровидный, четыре вмещающий меры;

Мздою четвертому золота два предложил он таланта;

Пятому новый, не бывший в огне фиал двусторонный.    {270}

Стал наконец Ахиллес и так говорил меж ахеян:

"Царь Агамемнон и пышнопоножные мужи ахейцы!

Быстрых возниц ожидают сии среди круга награды.

Если бы в память другого, ахеяне, вы подвизались,

Я, без сомнения, первые в подвигах взял бы награды.    {275}

Знаете, сколь превосходны мои благородные кони,

Дети породы бессмертной: отцу моему их, Пелею,

Сам Посидон даровал; а отец мой мне подарил их.

Но не вступаю я в спор, ни мои звуконогие кони.

О! потеряли они знаменитого их властелина,    {280}

Друга, который, бывало, сам их волнистые гривы

Чистой водой омывал и умащивал светлым елеем.

Ныне они по вознице тоскуют; стоят, разостлавши

Гривы по праху, стоят неподвижно, унылые сердцем.

К играм другие устройтеся, каждый из воев ахейских,    {285}

Кто лишь на быстрых коней и свою колесницу надежен".

   Так Ахиллес говорил им,- и быстрые встали возницы:

Первый поднялся Эвмел, повелитель мужей знаменитый,

Сын скиптроносца Адмета, искусством возничества славный.

После него укротитель коней Диомед нестрашимый;    {290}

Тросских коней он подвел под ярмо, у Энея которых

В брани отбил; а Энея тогда Аполлон лишь избавил.

Третий восстал копьеносный Атрид, Менелай светлокудрый,

Зевсова отрасль; коней под ярем он подвел быстролетных:

Эфу царя Агамемнона с собственным верным Подаргом,    {295}

Эфу, которую в дар Эхепол Анхизид Атрейону

Дал, чтоб ему не идти на войну под ветристую Трою,

Но наслаждаться спокойствием дома: богатством от Зевса

Был одарен он великим и жил в Сикионе обширном;

Эфу сию запрягал он, дрожащую, рвущуюсь к бегу.    {300}

Вслед и младой Антилох снарядил коней пышногривых,

Сын знаменитый Нелида, высокого духом владыки,

Нестора старца; пилосские кони его колесницу

Быстрые мчали. Отец приступил и советы благие

Начал советовать, опытный старец разумному сыну:    {305}

"Сын Антилох! тебя от юности боги любили,

Зевс и благой Посидон, и в ристательной хитрости всякой

Сами наставили; много тебя наставлять мне не нужно.

Мастер ты коней ворочать вкруг мет; но пилосские наши

Кони в бегу тяжелы; опасаюсь, беды б не случилось.    {310}

Всех соискателей кони резвее; но сами возницы

Меньше искусны, чем ты, в изобретенье быстром пособий.

Так не робей; приготовься, любезный: душою искусство

Все обойми, да из рук не упустишь наград знаменитых.

Плотник тебя превосходит искусством своим, а не силой;    {315}

Кормщик таким же искусством по бурному черному понту

Легкий правит корабль, игралище буйного ветра:

Так и возница искусством одним побеждает возницу.

Слишком иной положась на свою колесницу и коней,

Гонит, безумец, сюда и туда беспрестанно виляя;    {320}

Кони по поприщу носятся, он и сдержать их бессилен.

Но возница разумный, коней управляя и худших,

Смотрит на цель беспрестанно, вблизи лишь ворочает, знает,

Как от начала ристания конскими править браздами:

Держит их крепко и зорко вперед уходящего смотрит.    {325}

Цель я тебе укажу; просмотреть берегися: ты видишь,

Столп деревянный стоит, от земли, как сажень маховая,

Сосна сухая иль дуб, под дождями не скоро гниющий;

Справа и слева при цели той врыты два белые камня,

В самой теснине дороги; кругом же ристалище гладко.    {330}

То - иль надгробный столп давно погребенного мужа,

Или подобная ж цель у старинных была человеков;

Столп сей и ныне метою избрал Ахиллес быстроногий.

К оной ты близко примчась, на бегу заворачивай коней;

Сам же, крепко держась в колеснице красивоплетеной,    {335}

Влево легко наклонись, а коня, что под правой рукою,

Криком гони и бичом и бразды попусти совершенно,

Левый же конь твой пускай подле самой меты обогнется

Так, чтоб, казалось, поверхность ее колесо очертило

Ступицей жаркою. Но берегись, не ударься о камень:    {340}

Можешь коней изувечить или раздробить колесницу,

В радость ристателям всем, а тебе одному в посрамленье!

Будь, мой сын, рассудителен, будь осторожен, любезный!

Если уже близ меты возьмешь ты перед и погонишь,

Верь - ни один из возниц ни догонит тебя, ни обскачет,    {345}

Даже хоть следом бы он на ужасном летел Арейоне,

Бурном Адраста коне, порождении крови бессмертной,

Иль на конях Лаомедона, славных Троады питомцах! "

   Так произнесши, Нелид, знаменитый конник геренский,

Сел на месте, важнейшее все изъяснив Антилоху.    {350}

   Пятый - герой Мерион снарядил коней пышногривых.

Все в колесницы взошли и бросили жребии; в шлем их

Принял Пелид и сотряс; и вылетел вдруг Антилоху,

Нестора сыну; второй выпадает Эвмелу владыке;

Третий Атрееву сыну, царю аргивян Менелаю;    {355}

Выпал за ним Мериону вождю; но последнему жребий

Сыну Тидееву храброму гнать колесницы достался.

Стали порядком; мету им далекую на поле чистом

Царь Ахиллес указал; но вперед повелел, да при оной

Старец божественный Феникс, отеческий оруженосец,    {360}

Сядет и бег наблюдает, и после им истину скажет.

   Разом возницы на коней бичи занесли для ударов;

Разом браздами хлестнули и голосом крикнули грозным,

Полные рвенья; и разом помчалися по полю кони

Вдаль от судов с быстротою ужасною: пыль из-под стоп их    {365}

Стала, взвиваясь на воздух, как туча, как сумрачный вихорь.

Длинные гривы коней развеваются веяньем ветра;

Их колесницы летящие то до земли прикоснутся,

То высоко, отраженные, взбросятся; гордо возницы

В пышных стоят колесницах; трепещет у каждого сердце,    {370}

Жадное славы; каждый коней ободрительным криком

Гонит; и кони летят, по ристалищу пыль подымая.

   Но, когда уже кони в последний конец обратились,

К морю седому, тогда-то ристателя каждого доблесть

Вдруг обнаружилась; конская прыть ускорилась, и быстро    {375}

Легкие вымчались вдаль кобылицы Эвмела героя.

Вслед кобылиц выносились вперед жеребцы Диомеда,

Тросские кони, и, чуть лишь отставшие, мчалися близко,

Так что, казалось, хотят на Эвмела вскочить колесницу;

Жарким дыханьем широкий хребет нагревали герою    {380}

И, на плечах Адметида лежа головами, летели.

Он, Диомед, обскакал бы иль равною б сделал победу,

Если б Тидееву сыну не Феб враждовал раздраженный;

Феб из руки побеждавшего бич блистательный вышиб.

Слезы из глаз Диомедовых брызнули, слезы от гнева:    {385}

Видел он - боле еще уходили вперед кобылицы;

Кони ж его отставали, ударов бича не бояся.

Но от Афины очей Аполлон не укрылся, вредящий

Сыну Тидея: настигла богиня царя Диомеда,

Бич подала и новую рьяность коням вдохнула;    {390}

К сыну ж Адмета она устремившися, полная гнева,

Конский разбила ярем, и его кобылицы лихие

Бросились дико с дороги, и выпало дышло на землю;

Сам, с колесницы сорвавшись, чрез обод он грянулся оземь,

До крови локти осаднил, изранил и губы и ноздри,    {395}

Сильно разбил над бровями чело; у него от удара

Брызнули слезы из глаз и поднявшийся голос прервался.

Мимо его Диомед проскакал на конях звуконогих

И далеко впереди заблистал перед всеми: Афина

Крепость вдохнула коням и ему торжество даровала.    {400}

После Тидида скакал Атрейон, Менелай светлокудрый.

Но Антилох настигал и кричал на отеческих коней:

"О, выноситесь вперед, расстилайтеся, кони, быстрее!

Я не насилую вас быстротой состязаться с конями

Сына Тидеева храброго, коим Паллада богиня    {405}

Легкость сама даровала и славой возницу покрыла.

Нет, лишь коней Менелая догоним, друзья, не отстанем!

Быстро вперед! чтобы вас всенародно стыдом не покрыла

Эфа: она кобылица, а вы, дорогие, отстали!

Вам говорю я, и слово мое совершится сегодня:    {410}

Более неги себе от владыки народов Нелида

Дома не ждите: убьет вас сегодня же острою медью,

Если по лености вашей награду последнюю снищем.

О, настигайте скорее, как можно скорее скачите!

Я ж постараюся сам и искусно выгадывать буду,    {415}

Как обскакать нам на узкой дороге; в обман я не вдамся".

   Так говорил Антилох,- и, страшася угроз властелина,

Кони резвее скакали, но время не долгое: скоро

Тесной дороги ухаб Антилох, бранолюбец, приметил:

Рытвина там пролегала; вода, накопляясь зимою,    {420}

Там чрез дорогу прорвалась и место кругом углубила.

Правил туда Менелай, колесниц опасаяся сшибки.

Но Антилох, своротивши, направил коней звуконогих

Мимо дороги и, близко держась, догонял Менелая.

Царь Менелай устрашился и к Нестора сыну воскликнул:    {425}

"Правишь без разума, Несторов сын! Удержи колесницу!

Видишь, дорога тесна; впереди обгоняй, по широкой;

Здесь лишь и мне и себе повредишь: колесницы сшибутся! "

   Так говорил он; но Несторов сын обскакать горячился;

Коней стрекалом колол, Менелая как будто не слыша.    {430}

Сколько пространства, с плеча повергаемый, диск пробегает,

Брошенный мужем младым, испытующим юную силу,-

Столько вперед ускакал Антилох; кобылицы отстали

Сына Атреева; их запускать и сам перестал он

В страхе, что узкой дорогой бегущие кони столкнутся,    {435}

Их колесницы, сшибясь, опрокинутся, и среди поля

Сами слетят на прах, за победой риставшие оба.

Гневный меж тем Несторида ругал Менелай светлокудрый:

"Нет, Антилох, человека вреднее тебя зломышленьем!

Мчись! недостойно тебя называют разумным ахейцы!    {440}

Средством, однако ж, таким не получишь ты мзды без присяги! "

   Так произнес он и громким голосом крикнул на коней:

"Что у меня отстаете и что унываете, кони?

Прежде пилосских коней истомятся колена и силы,

Нежели ваши: давно их обоих покинула младость! "    {445}

   Так восклицал,- и они, устрашася угроз властелина,

Прытче пустились бежать и скоро передних догнали.

   Тою порою ахейцы, на площади сидя, смотрели

Коней, которые по полю, пыль подымая, летели.

Первый Идоменей распознал приближавшихся коней;    {450}

Ибо сидел не в кругу, но высоко, на холме подзорном;

Крик на коней колесничника он и далекий услышав,

Мужа узнал и приметил коня в обгоняющей паре,

Сильно отличного: весь багряногнедый, на челе лишь

Признак имел он родимый, как месяц, и светлый и круглый.    {455}

Идоменей приподнялся и так говорил к аргивянам:

"Други любезные, ратей ахейских вожди и владыки!

Я ли один примечаю коней, или видите все вы?

Чьи-то другие, мне кажется, скачут передними кони?

Кто-то другой и возница? Но те, кобылицы Эвмела,    {460}

Чем-то задержаны в поле; а прежде они отличались;

Первые, видел я сам, кобылицы мету обогнули;

Ныне же видеть нигде не могу их, куда ни бросаю

Вкруг по троянскому полю моих испытательных взоров.

Верно, из рук Адметида бразды убежали; не мог он    {465}

Бега сдержать у меты и коней повернул неудачно:

Там он, быть может, упал, колесница его сокрушилась,

И умчались с дороги его обуялые кони.

Но подымитесь, друзья, и всмотритесь вы сами: быть может,

Вижу не ясно, но кажется мне, что ристатель передний -    {470}

Муж этолийский, воинственный царь ополчений аргосских,

Сын конеборца Тидея, герой Диомед благородный".

   Грубо ему отвечал быстроногий Аякс Оилеев:

"Что наперед, Девкалион, болтаешь ты? Те ж кобылицы

Всех впереди, звуконогие, по полю чистому скачут!    {475}

Ты между нами, ахейцами, вовсе не младший годами!

Очи твоей головы не острее других проницают!

Но и всегда ты лишь праздно болтаешь! Тебе неприлично

Здесь пустословить: и лучше тебя здесь присутствуют мужи!

Те ж впереди кобылицы, которые были и прежде,    {480}

Сына Адметова; сам он и едет и правит браздами".

   Вспыхнувши гневом, Аяксу ответствовал Крита властитель:

"Спорщик первейший, Аякс злоречивый! но в прочем последний

Между ахейских мужей: человек необузданно грубый!

Спорь, и положим в заклад умывальницу или треножник;    {485}

Спора свидетелем мы изберем Агамемнона оба:

Кони чьи впереди, ты узнаешь, заклад заплатив мне! "

   Так говорил он,- и быстро поднялся Аякс Оилеев,

Пышущий гневом, готовый ответствовать речью суровой.

И зашла бы далеко меж ними обидная распря,    {490}

Если бы сам Ахиллес не восстал, говоря воеводам:

"Идоменей, Оилид, говорить перестаньте в народе

Злые, обидные речи: вас недостойное дело!

Сами осудите вы и других, начинающих то же.

Сядьте, друзья, и на месте спокойно смотрите на коней;    {495}

Скоро и сами они, распаленные жаждой победы,

К нам принесутся; тогда вы без спора узнаете каждый,

Чьи впереди и чьи позади между коней ахейских".

   Он говорил,- как летящий к концу Диомед показался.

Хлещет сплеча он бичом по коням: а дымящиесь кони    {500}

Скачут высоко и с скоростью дивной летят по дороге;

Брызги песка от копыт беспрерывные прыщут в возницу;

Пышная оловом, златом нарядная вкруг колесница

Быстро за бурными конями катится; след за собою

Шины колесные, тяжкие медью, по тонкому праху    {505}

Чуть оставляют: с такою горячностью кони летели!

Стал среди круга ристатель торжественный; с пламенных коней

Пот и от вый и от персей потоками лился на землю.

Быстро на дол Диомед с колесницы сияющей прянул,

Бич к ярму прислонил; и не медлил сподвижник героя,    {510}

Сильный Сфенел: прибежал и с веселием взял он награду;

Но служителям храбрым жену и треножник ушатый

К куще представить велел он, а сам распрягал колесницу.

   После Тидида младой Антилох пригнал колесницу,    {515}

Хитростью только, не скоростью, взявши перед у Атрида;

Но Атрид от него не отстал на конях быстроногих;

Близко летел, как от обода конь, в колесницу впряженный

И во весь свой опор по полям властелина несущий;

Хвост у него медноблещущей шины касается краем;

Так он близко бежит и таким расстоянием малым    {520}

Он отделен от колес, по широкому полю бегущий,-

Столько же мало отстал от Нелеева славного внука

Царь Менелай: на вержение диска сперва оставался;

После он скоро догнал: возрастала в бегу беспрестанно

Крепость и жар кобылицы Атридовой, пламенной Эфы,    {525}

Так что, когда бы еще обоих продолжилось ристанье,

Верно б, Атрид обскакал и победы не сделал бы спорной.

Но Мерион, предводителя критян могучий сподвижник,

Гнал, на полет копия от царя Менелая отставши:

Медленны были его долгогривые критские кони;    {530}

Мало искусен и сам управлять колесницей в ристаньях.

Сын же Адмета явился последним, гоня пред собою

Быстрых коней и прекрасную сзади влача колесницу.

В жалость пришел, Адметида увидев, Пелид благородный;

Встал, и к ахейским царям устремил он крылатые речи:    {535}

"Первый ристатель последним гонит коней звуконогих!

Но, аргивяне, дадим, как достойно, вторую награду

Сыну Адмета; а первая следует сыну Тидея".

   Так говорил,- и одобрили все Ахиллесово слово;

Отдал бы он кобылицу, с согласия сонма, Эвмелу,    {540}

Если б почтенного Нестора сын, Антилох, оскорбленный,

Быстро не встал; справедливо герой возразил Ахиллесу:

"Царь Ахиллес, огорчуся я жестоко, если исполнишь

Слово твое! Награду отнять у меня побужден ты

Тем, что постигла беда колесницу и коней Эвмела?    {545}

И что возница он славный? Почто же богов всемогущих

Он не молил: никогда не пришел бы возницей последним.

Если Эвмела жалеешь и столько тебе он любезен,-

Есть у тебя в кораблях изобильно и злата и меди;

Есть и рабыни, и овцы, и твердокопытные кони:    {550}

Выбрав из них, отличи ты его хоть и большей наградой

После, и даже теперь, чтоб тебя похвалили данаи;

Сей же из рук я не выдам,- а кто из ахеян желает,

Пусть подойдет и со мной за нее рукопашно сразится! "

   Так говорил; улыбнулся божественный внук Эакидов,    {555}

Радуясь другом младым: Антилоха любил он, как друга.

Юноше он отвечая, крылатую речь устремляет:

"Требуешь ты, Антилох, чтоб из собственной сени другую

Дал я награду Эвмелу: охотно и то я исполню.

Дам ему латы, которые добыл я с Астеропея,    {560}

Медные; их оконечность литая струн окружает

Олова светлого; будет сей дар Эвмела достоин".

   Так произнесши, Пелид повелел Автомедону другу

Вынесть из кущи; и тот, устремившися, вынес и отдал

В руки Адметова сына; и он их, радуясь, принял.    {565}

   Тут Менелай светлокудрый поднялся, душой огорченный,

Жестоко гневный на сына Нелидова. Вестник Атридов

Скиптр властелину представил, безмолвствовать знак аргивянам

Подал; и стал говорить воинственник, богу подобный:

"Что, Антилох, ты сделал, всегда рассудительным слывший?    {570}

Славу мою помрачил и коней у меня ты расстроил,

Хитростью взявший перед на конях, несравненно слабейших!

Но рассудите, ахеян владыки и мужи совета,

Нас обоих наравне рассудите вы, но без потворства.

Пусть обо мне ни один меднобронный ахеец не скажет:    {575}

- Царь Менелай, Антилоха одной пересиля неправдой,

Юноши мздою, конем завладел: Менелаевы кони

Были слабее, лишь сам он могучее властью и силой.-

Слушайте, други; я сам рассужу, и меня, я надеюсь,

В сонме не будет никто укорять: справедлив приговор мой.    {580}

Несторов сын благородный, приближься сюда и, как должно,

Стань пред своими конями; возьми, как следует, в руки

Бич тот гибкий, с которым сегодня ристал, и бичом ты

Коней касаясь, клянись Посидаоном, землю держащим,

Что неумышленной хитростью ты мне запнул колесницу"    {585}

   Умный младой Антилох отвечал Менелаю Атриду:

"Светлый Атрид, укротися; юноша я пред тобою.

Ты, о царь Менелай, и летами и доблестью выше;

Ведаешь, как легко в заблуждения младость впадает:

Ум молодой опрометчив, короток рассудок незрелый.    {590}

Сердце смягчи, Менелай; а награду мою, кобылицу,

Сам я тебе отдаю; и когда б из моих достояний

Боле чего ты потребовал, с радостью я и теперь же

Выдал бы, нежели мне у тебя, питомец Кронида,

Выйти из сердца навеки и быть пред богами виновным! "    {595}

   Рек,- и, подведши коня, младой Несторид благородный

В руки отдал Менелаю герою; и в персях Атрида

Сердце растаяло с радости, словно роса по колосьям

Зреющей нивы, когда цепенеют от зноя долины,-

Так у тебя, Менелай, растаяло с радости сердце.    {600}

К юноше он возгласил, устремляя крылатые речи:

"Ныне я сам, невзирая на гнев мой, тебе уступаю,

Несторов сын! Никогда безрассуден, ниже легкомыслен

Ты не бывал: победила рассудок единая младость.

После сего, Антилох, опасайся обманывать старших.    {605}

Нет, не легко бы меня укротил другой из данаев;

Но довольно терпел и довольно под Троею сделал

Сам ты, и храбрый отец твой, и брат, за меня подвизаясь.

К просьбе твоей снисхожу и награду мою, кобылицу,

Я уступаю тебе: пускай и другие с тобою    {610}

Помнят, что я никогда ни надмен, ни немилостив не был".

   Так произнес - и коня Менелай Антилохову другу

Отдал Ноемону; сам же избрал рукомойник блестящий.

Злато, четвертую мзду, получил Мерион по заслуге,

Коней четвертым пригнавши. Но пятая мзда оставалась,    {615}

Круглый фиал двусторонный: его Ахиллес быстроногий,

Сонмом данаев пронесши, Нестору подал, вещая:

"Дар сей тебе, божественный старец! и ты сохрани сей

Памятник грустный Патрокловых похорон: между живыми

Больше его не увидишь! Тебе же награду победы    {620}

Так я даю; ни в борьбу ты, Нелид, ни в кулачную битву,

Верно, не вступишь; ни в меткой стрельбе ты, ни в легкости бега

Спорить не будешь: тебя удручает тяжелая старость".

   Рек - и фиал ему подал; и старец приял, веселяся;

Быстрые речи крылатые он устремил к Ахиллесу:    {625}

"Истину, сын, говоришь, и все ты разумно вещаешь.

Члены мои ослабели; ни ноги, любезный, ни руки

Так на моих раменах, как бывало, не движутся быстро.

Если бы молод я был! и если бы силой блистал я

Оных годов, как эпейцы в Вупрасе царю Амаринку    {630}

Тризны творили, а дети царя предложили награды!

Там не сравнился со мной ни один человек из эпеян,

Даже из храбрых пилосцев и духом высоких этолян.

Там я кулачною битвой бойца одолел Клитомеда;

Трудной борьбою борца ниспроверг плевронийца Анкея;    {635}

Ног быстротой превзошел знаменитого бегом Ификла;

Дротиком двух победил: Полидора и мужа Филея.

Только одними конями меня премогли Акториды;

Но числом одолели, завидуя в сей мне победе;

Ибо славнейшая всех за нее оставалась награда;    {640}

Стали вдвоем на меня, и как первый лишь правил конями,

Только лишь правил, другой их, гоня, бичевал без пощады.

Прежде таков я бывал! Но теперь молодым оставляю

Трудные подвиги славы; пора, пора уступить мне

Старости скорбной: в чреду я свою блистал меж героев!    {645}

Но продолжай и друга усопшего играми чествуй.

Дар благодарно приемлю и радуюсь сердцем, что столько

Помнишь меня ты, старца смиренного, что не забыл ты

Честью приличной почтить и его пред народом ахейским.

Боги тебе за сие воздадут воздаяньем желанным! "    {650}

   Так произнес,- и Пелид сквозь великие сонмы ахеян

Вновь возвратился, приветствие выслушав Нестора старца.

Тут предложил он награды кулачного страшного боя:

Выслав пред круг, привязал шестилетнего, сильного меска;

Игом еще не смиренный, жесток для смирения был он.    {655}

Меск - победителю мзда; побежденному - кубок двудонный.

Стал наконец среди сонма и так говорил аргивянам:

"Чада Атрея, и вы, меднолатные мужи ахейцы!

Ныне подвижников двух призываем, которые сильны,

Руки поднять на кулачную битву. Кому стреловержец    {660}

Даст устоять и кого победителем все мы признаем,

Тот к своему кораблю поведет терпеливого меска;

Кубок же сей двоедонный боец побежденный получит".

   Рек он,- и быстро восстал человек и огромный и мощный,

Славный кулачный боец, Панопеева отрасль, Эпеос.    {665}

Меска рукой жиловатой за гриву схватил и кричал он:

"Выступи тот, кто намерен кубок унесть двоедонный.

Меска ж, надеюся я, не отвяжет никто из ахеян,

В битве кулачной победный: горжуся, боец я здесь первый!

Будет того, что меж вами я воин не лучший,- что делать:    {670}

Смертному в каждом деянии быть невозможно отличным.

Что до битвы, объявляю при всех, и исполнено будет:

Плоть до костей прошибу я и кости врагу изломаю.

Пусть за моим сопротивником все попечители выйдут,

Чтоб из битвы унесть укрощенного силой моею".    {675}

   Так говорил он,- и все, онемевши, молчанье хранили.

Богу подобный один Эвриал на него подымался,

Внук скиптроносца Талая, сын Мекистея героя,

Некогда в Фивы ходившего, к играм надгробным Эдипу,

Падшему в оное время, и всех победившего кадмян.    {680}

К битве его снаряжал Диомед, копьеборец могучий,

Дружеской речью бодря и сердечно желая победы:

Бросил он запон ему, и красиво кроенные после

Подал ремни из степного вола, убитого силой.

Так опоясавшись оба, выходят бойцы на средину.    {685}

Разом один на другого могучие руки заносят,

Сшиблись; смешалися быстро подвижников тяжкие руки.

Стук кулаков раздается по челюстям; пот по их телу

Льется ручьями; как вдруг приподнялся могучий Эпеос,

Резко врага оглянувшегось грянул в лицо,- и не мог он    {690}

Больше стоять; подломившися, рухнулись крепкие члены.

Словно с порывом Бореевым прядает рыба из моря

На берег мшистый и вдруг покрывается мутной волною,-

Так пораженный упал Эвриал. Добродушный Эпеос

За руку поднял его; а усердные други, представши,    {695}

С поприща в стан повели, по земле волочащего ноги,

Кровь извергавшего ртом и бросавшего голову набок.

В омрак он впал; и его меж своими друзья посадивши,

Сами пошли и на поприще подняли кубок двудонный.

   Сын же Пелеев немедленно новые, третьи, награды    {700}

Выставил сонму, награды борьбы, изнурительной силам:

Мздой победителю вынес огонный треножник, огромный,

Медный,- в двенадцать волов оценили его аргивяне;

Мздой побежденному он рукодельницу юную вывел,

Пленную деву,- в четыре вола и ее оценили.    {705}

Стал наконец перед сонмом и так говорил аргивянам:

"Встаньте, которым угодно и сей еще подвиг изведать!"

Он произнес,- и немедленно встал Теламонид великий;

Встал и герой Одиссей, вымышлятель хитростей умный.

Чресла свои опоясав, борцы на средину выходят;    {710}

Крепко руками они под бока подхватили друг друга,

Словно стропила, которые в кровле высокого дома

Умный строитель смыкает, в отпору насильственных ветров.

Сильно хребты захрустели, могучестью стиснутых рук их.

Круто влекомые; крупный пот заструился по телу;    {715}

Частые полосы вкруг по бокам и хребтам их широким

Вышли багровые; с ревностью в гордых сердцах одинакой

Оба алкали они и победы, и славной награды.

Долго ни царь Одиссей не смогал опрокинуть Аякса,

Ни Аякс не смогал одолеть Одиссеевой силы.    {720}

И когда, уж соскучив, ахеян сыны зароптали,

Вскрикнул к царю Одиссею великий Аякс Теламонид:

"Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный,

Ты подымай, или я подыму; а решит Олимпиец!"

   Так произнес и поднял; Одиссей не забыл ухищренья:    {725}

Вдруг в подколенок ударил пятой и подшиб ему ноги,

Навзничь его опрокинул; но сам он Аяксу на перси

Пал. Удивился народ, изумилися все аргивяне.

После пытал и Аякса поднять Одиссей терпеливый;

Вновь обхватил и лишь несколько сдвинул с земли, но не поднял:    {730}

Ноги его подогнулись, и на землю рухнулись оба;

Пали один близ другого и прахом покрылися темным.

Встали, и в третий бы раз устремились подвижники спорить,

Если бы сам Ахиллес не воздвигнулся; он удержал их:

"Кончите вашу борьбу и трудом не томитесь жестоким.    {735}

Ваша победа равна; и, награды вы равные взявши,

С поля сойдите: пускай и другие в подвиги вступят".

   Рек,- и, почтительно выслушав, оба они покорились:

С полн сошли и, от праха очистясь, надели хитоны.

   Сын же Пелеев другие за бег предлагает награды:    {740}

Первая - сребряный, пышный сосуд, шестимерная чаша,

Чудной своей красотой помрачавшая в целой вселенной

Славные чаши, сидонян искусных изящное дело.

Мужи ее финикийцы, по мглистому плавая понту,

В Лемнос продать привезли, но как дар предложили Фоасу;    {745}

Царь же Эвней Язонид, выкупая Приамова сына,

Падшего в плен Ликаона, отдал Менетиду Патроклу.

Царь Ахиллес и ту чашу выставил, чествуя друга,

Мздою тому, что быстрейшим окажется в беге ногами;

Мздою второму - тельца откормленного, тяжкого туком;    {750}

Но последнему золота он полталанта назначил.

Стал наконец среди сонма и так говорил аргивянам:

"Встаньте, которым угодно и сей еще подвиг изведать! "

Рек, - и немедленно встал Оилеев Аякс быстроногий;

Встал Одиссей многоумный, и Несторов сын знаменитый    {755}

Встал Антилох: побеждал он юношей всех быстротою.

Стали порядком; Пелид указал им далекую мету.

Бег их сперва от черты начинался; и первый всех дальше

Быстрый умчался Аякс; но за ним Одиссей знаменитый

Близко бежал, как у женщины ткущей с пряжею ходит    {760}

Цевка у персей, которую ловко руками бросает,

Нить за уток пропуская, и близко пред персями держит,-

Так Одиссей за Аяксом близко бежал; беспрестанно

Следом в следы ударял он, прежде чем прах с них ссыпался,

И дыханье свое изливал на главу Оилида,    {765}

Быстро и ровно бежа; восклицали кругом аргивяне,

Жажду его победить в ревновавшем еще умножая.

Но когда приближались к концу уже бега, взмолился

В сердце герой Одиссей светлоокий Палладе богине:

"Дочь Эгиоха, услышь! убыстри, милосердая, ноги!"    {770}

Так он, молясь, произнес,- и услышала дочь Эгиоха;

Члены ему сотворила легкими, ноги и руки.

И уже добегали, чтоб только им прянуть к награде,-

Вдруг на бегу поскользнулся Аякс: повредила Афина -

В влажный ступил он помет, из волов убиенных разлитый,    {775}

Коих Патроклу в честь закалал Пелейон благородный;

Тельчим пометом наполнились ноздри и рот у Аякса.

Чашу, награду свою, подхватил Одиссей терпеливый,

Первый примчась; а вола захватил Оилид знаменитый;

Стал и, рукою держася за роги вола полевого,    {780}

Он выплевывал кал и так говорил аргивянам:

"Дочь громовержца, друзья, повредила мне ноги, Афина!

Вечно, как матерь, она Одиссею на помощь приходит! "

   Так