УГОЛОВНОЕ ДЕЯНИЕ

Понятие уголовного деяния. Классификация уголовных деяний

«Преступление» (в широком смысле) американские правоведы обозначают по-разному: если в доктрине чаще применяют слово «crime», то в законодательстве — «offense» (посягательство или уголовное правонарушение). Последний термин, например, использован в федеральном законодательстве (разд. 18 Свода законов), но в § 16 неожиданно появляется «crime». В уголовных кодексах некоторых штатов (Калифорния, Айдахо и др) эти понятия отождествляются.

Что же касается определения «преступного акта», то в федеральном законодательстве его вообще нет, как нет и в кодексах отдельных штатов (например, Огайо, округа Колумбия). В других кодексах можно обнаружить самые различные варианты. Вот несколько примеров: в п. 1 § 10.00 УК Нью-Йорка сказано, что посягательство означает действие, за которое тюремный срок или штраф предусмотрены любой нормой права данного штата или вообще любой нормой права, местным правом либо ордонансом органа политической власти данного штата, или любым приказом, правилом или инструкцией, которые приняты каким-либо правительственным учреждением в соответствии с предоставленными ему для этого полномочиями. В соответствии с § 21—3105 УК Канзаса уголовное правонарушение — это действие или бездействие, наказуемое по закону смертной казнью, тюремным заключением, штрафом или штрафом и тюремным заключением одновременно. Согласно § 15 УК Калифорнии и § 15—109 УК Айдахо преступлением или публичным уголовным правонарушением является действие, которое совершено вопреки какой-либо нормы закона, запрещающей или предписывающей его совершить, и за которое назначается одна из следующих санкций: 1. смертная казнь; 2. лишение свободы; 3. штраф; 4. отстранение от должности; 5. лишение права занимать в данном штате должность, пользующуюся почетом, доверием или приносящую прибыль.

136

Как видно, приведенные характеристики, являясь чисто формальными, содержат два признака — противоправность и наказуемость. Конечно, наличие в законе даже формальных признаков играет положительную роль. Но, не вскрывая социальной сути преступного акта, они не всегда способствуют справедливым решениям.

В американской доктрине есть множество взглядов на этот вопрос. Совершенно прав К- Ф. Гуценко: «Можно смело утверждать, что доктринальных определений с различными нюансами и оттенками насчитывается, пожалуй, столько, сколько было авторов, бравшихся за перо, чтобы дать очередную дефиницию»1.

Концентрированно формальный подход закреплен принципом, содержащимся в Примерном УК США: «Никакой образ действий не составляет посягательства, если он не является преступлением или нарушением по настоящему кодексу или иному статуту данного штата» (ст. 1.05). В новейших работах американских юристов можно встретить такие формулировки: «преступным является поведение, которое описано в уголовном законе»2; «преступление — это такой вид неприемлемого поведения, которое наказуемо по закону»3.

Сторонники так называемого прагматического подхода пытаются выйти за формальные рамки, но делают это весьма своеобразно. Полностью игнорируя законодательные критерии, они чаще всего определяют преступление как действие, которое вредно для общества, противоречит его благополучию, разрушает его духовные ценности. Подобное встречается и в судебной практике: «Акцию нельзя назвать преступной, если она не посягает на общество, и уголовные суды не должны рассматривать дела, если совершенная акция не подпадает под такое ее понимание»4. Прагматики обосновывают свой взгляд, в частности, тем, что некоторые антисоциальные действия, наносящие обществу больший вред, чем традиционные, не наказуемы по закону5.

1              Уголовное право зарубежных  государств.    Вып.  2.    Понятие

преступления и вина. М., 1972. С. 7.

2              Law and disorder:  Criminal justice in America   (ed. by Bruce

Jackson), University of Illinois press. 1984. P. 11.

3              Sigler Jay A.  Understanding  criminal    law.    Boston     (Mass.),

1981. P. 14.

4              People v. McAdams, 299 N.Y. S. 603   (1937). Цит. по: Bassiou-

ni M.  Cherif.  Substantive criminal  law.  Springfield,   1978.  P. 75.

5              Haskell M. and  Yablonsky L. Crime and delinquency. Chicago,

1970. P. 5.               "

137

Представители третьей группы решают вопрос, как им представляется, более сбалансированно. Так, Р. Пер-кинс пишет, что «уголовным правонарушением является социальный вред, который определяется и наказывается по закону»1. По существу, это несостоятельная попытка материализовать формальное определение.

Есть в США юристы, которые считают, что «точная, правильная и достоверная характеристика уголовного правонарушения вряд ли может быть дана»2.

Существуют различные классификации уголовно наказуемых деяний. Чаще всего их группируют на фе-лонии и мисдиминоры. В основе опять же чисто формальный критерий: предусмотренная законом санкция (фелония — посягательство, караемое тюрьмой на срок свыше одного года, а мисдиминор — до одного года включительно).

Примерный УК развивает этот подход следующим образом. Все посягательства делятся на преступления и нарушения (ст. 1.04). Первые в свою очередь подразделяются на фелонии, мисдиминоры, малые мисдиминоры. Для фелонии принята трехзвенная градация (ст. 6.01). Фелония I степени наказывается тюрьмой минимум на 1—10 лет, максимум — пожизненно (альтернатива—смертная казнь), фелония II степени— тюрьмой на срок от 1—3 до 10 лет, III степени — от 1—2 до 5 лет (ст. 6.06). Из изложенного видно, что этот УК предлагает в отношении фелонии систему неопределенных приговоров. Мисдиминоры наказуемы лишением свободы до одного года, а малые мисдиминоры — до 30 дней (ст. 6.08). Второй вид посягательства — нарушение— может повлечь только штраф или другую имущественную меру.

Приведенная классификация существенно устраняет запутанность, бывшую в данной области до принятия Примерного УК. В той или иной степени она воспринята кодексами ряда штатов. Так, согласно УК Нью-Йорка, «посягательство» включает в себя преступление, нарушение и дорожный проступок. Преступления — это фелонии (пять категорий) и мисдиминоры (три категории). Фелония класса А (с подклассами А—I и А—II) максимально наказуема пожизненным лишением свобо-

1              Perkins R. Criminal law. N.Y., 1969. P. 9.

2              Clark W.  and Marshall W. A. Treatise on    the    law of crime.

7-th ed., Illinois, 1967. P. 89.

138

ды или смертной казнью, класса В—тюрьмой на срок до 25 лет, класса С — до 15 лет, класса D — до 7 лет и класса Е—до 4 лет1 (любое неклассифицированное деяние, определенное в каком-либо другом нормативном акте и наказуемое лишением свободы на срок более года, считается фелонией класса Е — § 55.10). Мисдими-норы могут быть классов А, В и неклассифицированные: за них следует лишение свободы от 15 дней до одного года. Нарушение — это посягательство, которое не может наказываться более чем 15 днями. Дорожный проступок — посягательство, предусмотренное Дорожно-транспортным законом.

Думается, под влиянием Примерного УК, а также УК Нью-Йорка и некоторых других штатов федеральное законодательство (§ 3559 ч. II «Уголовный процесс» раздела 18 Свода законов США) получило в 1984 году новую, более детальную классификацию. Она предусматривает:

фелонии пяти классов — А (смертная казнь или пожизненное лишение свободы), В (20 лет лишения свободы или более), С (10—20 лет), D (5—10 лет) и Е (1—5 лет);

мисдиминоры трех классов — А (6 месяцев — 1 год лишения свободы), В (30 дней — 6 месяцев) и С (5— 30 дней);

нарушения — 5 или менее дней лишения свободы.

Все   они   охватываются   понятием   «посягательство».

Вместе с тем следует отметить, что в некоторых кодексах, даже затронутых реформой (например, УК округа Колумбия и УК Огайо), нет четких критериев фелонии и мисдиминора. А в УК Нью-Джерси (§ 2С : 1—4) преступления подразделяются на высокие мисдиминоры и мисдиминоры.

Из числа доктринальных классификаций вызывает особый интерес группировка по «моральному» признаку— на преступления «mala in se» и «mala prohibita». Первые, нарушая нормы естественного права, объявляемого вечным и неизменным, сами по себе представляют

1 Для решения вопроса о наказании за фелонию, приговор за которую должен быть неопределенным, важно то, в который раз совершается преступление, какая (насильственная или ненасильственная) фелония совершена, и другие факторы. В целом можно сказать, кодекс содержит довольно сложную схему наказаний (см • Уголовное право США. С. 107—117).

139

зло, аморальны по своей природе (убийства, грубые нарушения нравственности, хищения и др.). Вторые этих норм не нарушают (обход правил при эксплуатации технических средств, изготовлении, реализации товаров и др.). Их наказуемость вытекает из так называемого позитивного права: они преступны в силу установленных уголовных запретов.

Эта классификация, по остроумному замечанию П. Фитцжеральда, «подобно дряхлому актеру, не желает покидать сцену». Хорошо известно, что именно от «технических» преступлений погибают десятки тысяч и становятся инвалидами миллионы людей в США1.

В американской уголовно-правовой доктрине, в отличие от стран континентальной Европы, слабо проработана классификация, позволяющая отделить общеуголовные преступления от политических. Уголовное же законодательство США, по существу, обходит молчанием этот вопрос. В Своде законов понятие «посягательство политического характера» (§ 3185 ч. II разд. 18) упомянуто, но не раскрыто. В соответствии с формулой судебной практики политическим является «любое преступление, совершенное в ходе или вследствие гражданской войны, восстания или политических волнений»2. Будучи чрезвычайно узкой, такая трактовка позволяет многих борцов за гражданские права, членов прогрессивных общественных организаций, участников несанкционированных митингов и демонстраций рассматривать как уголовных, а не политических преступников.

Американскому уголовному праву неизвестно общее понятие состава преступления. Вместо этого в доктрине чаще всего говорят о двух заимствованных из английского права элементах: «actus reus» и «mens геа». Широко оперирует ими и судебная практика. «Actus reus» — это добровольно совершенное противоправное деяние, которое также нередко обозначают термином «поведение» (conduct)3.

1              Crime and    punishment    in America/Ed,    by Judith    Buncher.

N. Y., 1978. P. 7.

2              Законодательство зарубежных стран. Обзорная  информация.

Вып.  134; Законодательство основных капиталистических государств

о выдаче преступников. М., 1977. С. 21—22.

3              Хотя,  например,  по  Примерному  УК   (п.  5  ст.   1.13)   и  УК

штата   Нью-Йорк   (п.   4   § 15.00)   «поведение — это   действие   или

бездействие и сопровождающее его психическое состояние».

140

Некоторые юристы, именуя «actuc reus» материальным элементом преступления, считают его равнозначным «corpus delicti», который включает и причиняемый вред. ПоД самим же материальным элементом понимается внешнее, физическое проявление человеческой воли1.

Исходя из анализа ст. 1.13 Примерного уголовного кодекса, можно сделать вывод, что материальный элемент— это деяние (действие или бездействие), а также обстоятельства его совершения или последствия, которые включены в состав2.

Второй элемент — «metis rea» (буквально —виновный дух) — это, по существу, вина. Считается, что преступным может быть признано только противоправное действие, совершенное виновно. Такой вывод следует из формулы, веками применявшейся английскими, а затем и американскими судами: «Actus non facit reum, nisi mens sit rea» («Деяние не делает человека виновным, если его дух невиновен»).

Состав из двух элементов закреплен в Примерном УК и в кодексах ряда штатов. Например, в § 20 УК Калифорнии сказано: «...должно быть единство и взаимодействие деяния и намерения или преступной небрежности».

М. Бассиуни определяет mens rea так: «Это — психический элемент, который по закону требуется относительно каждого преступления и который должен сопутствовать материальному элементу или actus reus»3. Но он не точен. Некоторые акции преследуются лишь за один факт их совершения, т. е. без вины. Это — посягательства «строгой или абсолютной ответственности» (strict or absolute liability). По сути, речь идет об объективном вменении. О живучести этого института говорит хотя бы то, что возможность наказывать за такие акции предусмотрена и Примерным уголовным кодексом (ст. 2.05), и кодексами штатов (например, § 15.10 УК Нью-Йорка, § 2901.21 УК Огайо и др.). В литературе утверждается, что «преступления строгой ответственно-

1              См.: Bassiouni M. Cherif. Op. cit. P. 161.

2              Термин «материальный элемент» используется и в Примерном

УК,  но его  описание отличается  сложностью  и неопределенностью

(п. 10 ст. 1.13).

3              Bassiouni M. Cherif. Op. cit. P. 168.

141

ста» менее опасны   (касаются правил   дорожного   движения, охоты и рыбной ловли, торговли и др.),.

Разновидностью «строгой» является так называемая субститутивная ответственность (vicarious liability), т. е. одного лица (чаще всего хозяина или работодателя) за действия другого (рабочего или служащего).

Вина и вменяемость

Вина в доктрине и судебной практике США обозначается не только термином «mens rea», но и другими: «психический элемент», «психическая ошибка», «намерение», «преступное состояние души» и т. п.

Отсутствие терминологического единства весьма симптоматично, поскольку вопросы вины — самый сложный и запутанный раздел американского права. Мало ясности вносят и последние формулировки: «Можно считать, что требования, предъявляемые к mens rea удовлетворены, если лицо полностью осознает или оценивает свое поведение»1.

Думается, что подобная ситуация в значительной степени обусловлена законодательной нерешенностью этого вопроса на федеральном уровне и в штатах. Примерный УК также не содержит на этот счет никаких рекомендаций. Недостаточно прояснен и другой не менее сложный вопрос — определение формы вины2.

Вместо средневекового «mens rea» Примерный УК предлагает более точный термин — «виновность» (culpability). Из ст. 2.02 (п. 1), где провозглашен принцип ответственности только при наличии вины, вытекают такие ее формы: «...лицо не виновно в посягательстве, если не действовало с целью, заведомо (осознанно), опрометчиво (неосторожно) или небрежно, — в зависимости от того, что требуется по закону относительно каждого из материальных элементов этого посягательства»

1              Thomas Ch.  W.  and Bishop D. M.     Criminal  law. Understan

ding basic principles. Sage publications. 1987. P. 48.

2              Достаточно отметить, что, по мнению    К. Ф. Гуценко, феде

ральное уголовное право    насчитывает    около    80   формулировок

конкретных  форм  вины,  естественно,    не определенных    законода

тельно  (см.: Гуценко К. Ф.   Уголовная    юстиция    США. М.,   1979,

С. 57).

142

(о тех же четырех «уровнях» говорит и Верховный суд США в одном из своих постановлений 1971 года).

В п. 2 ст. 2.02 содержатся развернутые, но громоздкие и довольно туманные характеристики. «С целью» и «заведомо» — формы умышленной вины. «Лицо действует с целью относительно материального элемента посягательства:

если указанный элемент включает характер или

результат   поведения, — его  сознательная  цель  состоит

в реализации такого поведения или в причинении тако

го результата;

если указанный элемент включает сопутствующие

обстоятельства, — оно сознает существование таких об

стоятельств или предполагает или надеется иа то, что

они существуют».

«Лицо действует заведомо относительно материального элемента посягательства:

если указанный элемент включает характер его

поведения или сопутствующие обстоятельства, —оно со

знает, что его поведение имеет такой характер или что

такие сопутствующие обстоятельства существуют;

если указанный элемент включает результат его

поведения, — оно сознает, что его поведение практиче

ски наверняка причинит такой результат».

Достоинство приведенных определений в том, что вина соотносится не только с деянием и его результатом, но и с обстоятельствами. Недостаток: невозможно достаточно четко разграничить цель и заведомость, так как имеется совпадающий признак — осознанность сопутствующих обстоятельств. Более того, для цели он сформулирован даже шире и менее определенно.

Следует отметить, что цель может быть не только конечным результатом, но и средством для достижения другого результата, на предупреждение которого также направлен закон.

Третья форма вины — неостО|рожность: «Лицо действует опрометчиво (неосторожно) относительно материального элемента посягательства в случаях, когда оно сознательно пренебрегает существенным и неоправданным риском того, что указанный материальный элемент существует или возникает в результате его поведения. Этот риск должен быть такого характера и такой степени, что, с учетом характера и цели поведения, а также

1 United States v. Freed, 401 US. 601, 613, 915 Ct. 1112, 1120 (1971).

143

обстоятельств, которые лицу известны, проявленное пренебрежение означает грубый отход от нормй, которой на его месте придерживалось бы законопослушное лицо».

Три названные формы — основные.

Деяние, совершенное по небрежности, наказывается только в случаях, специально предусмотренных законом. «Лицо действует небрежно относительно материального элемента посягательства в случаях, когда оно должно сознавать существенный и неоправданный риск того, что указанный материальный элемент существует или возникает в результате его поведения. Этот риск должен быть такого характера и такой степени, что с учетом характера и цели поведения, а также обстоятельств, которые лицу известны, неосознание им риска ведет к грубому отходу от стандарта осторожности, которого на его месте придерживалось бы разумное лицо».

Главное различие между неосторожностью и небрежностью проводится по сугубо объективному критерию: в первом случае имеет место отход от стандарта, которого придерживалось бы «законопослушное лицо», во втором — «разумное лицо». Эту позицию критикуют, в том числе и американские юристы: если обвиняемый наказывается за деяние только потому, что оно не было бы совершено «средним разумным» человеком, то это «противоречит основным принципам и совершенно несправедливо»1.

С другой стороны, Примерный УК значительно ограничил понятие небрежности. Одним из наиболее серьезных преступлений, совершаемых в этой форме, является убийство, кото|рое признается фелонией третьей степени (ст. 210.4). Правда, убийство по небрежности на автотранспорте разрешается квалифицировать как простое убийство, караемое гораздо строже (см., например, § 40-714 Свода законов округа Колумбия).

В тех штатах, где реформа уголовного права не проведена и позиции общего права довольно сильны, выработанные судами понятия небрежности настолько неопределенны и двусмысленны, что, думается, они порождают больше проблем, чем разрешают. Так, суд Миссисипи указал, что преступная небрежность — это сознательное и безответственное (conscious and wanton) или опрометчивое игнорирование того, что вероятны пагуб-

1 Thomas Ch. W. and Bishop D. M. Op. cit. P. 51.

144

ные последствия в результате созданной по воле деятеля чрезмерной (неразумной) опасности1.

Ясно, что это может быть отнесено к неосторожности даже в большей степени, чем к небрежности. Вообще понятие небрежности — одно из наиболее запутанных в институте вины, а, возможно, и Общей части американского уголовного права. Не случайно У. Кларк и У. Маршалл пишут, что оно в виде, пригодном для практики, — неуловимая вещь.

Отметим, что во всех определениях опущена осознанность обвиняемым социальной опасности совершенного им акта и его последствий. В этом сказывается влияние традиционной для западного уголовного права нормативно-психологической концепции вины2.

Институт вины, разработанный Примерным УК, был воспринят законодательством ряда штатов, причем отдельные вопросы решены даже более удачно. Так, в УК Нью-Йорка вместо «цели» используется более точный термин «намерение», и обе формы умышленной вины определены четче (§15.05):

«Лицо действует намеренно относительно результата или поведения, которые в законе названы посягательством, если его сознательной целью является причинение такого результата или реализация такого поведения»;

«Лицо действует заведомо относительно поведения или обстоятельств, которые в законе названы посягательством, если оно осознает, что его поведение является таковым по своему характеру или что такие обстоятельства существуют».

В кодексах некоторых штатов при определении неосторожности и небрежности отказались от традиционной для англо-американского права юридической фикции «среднего» или «разумного» человека (см., например, § 2901. 22 УК Огайо).

Уголовному праву Соединенных Штатов, кроме общего понятия намерения, известно также намерение специальное или специфическое (specific intent). Так, чтобы признать лицо виновным в совершении берглэри, необходимо установить, что у него было общее «mens геа», направленное на проникновение в чужой дом, и специальное намерение совершить там фелонию3. В силу

1              Smith v. State, 20 So, 2d 701  (Miss. 1945).

2              См.: Лясс Н. В. Указ. соч. С. 101.

3              Peck v. Dunn, 574 P. 2d 367 (Utah 1978).

145

разных причин, и прежде всего потому, что специальное намерение трудно доказуемо, законодательство постепенно избавляется от этой формы вины1. Известны американскому уголовному праву и такие разновидности, как «перемещаемое намерение» (transferred intent)2 или «злое предумышление» (malice afore thought)3, хотя различить их довольно трудно.

В доктрине можно обнаружить следующую классификацию: намерение и заведомость (осознание)—формы специальной, а предвидение, неосторожность и уголовная небрежность — общей вины4. Лицо действует с намзрением, если знает, что делает и стремится достигнуть естественных и вероятных последствий, которые, как известно, являются результатом такого поведения. Неосторожность основана на отходе от разумного поведенческого стандарта, ожидаемого от лица, причем степень отхода должна быть такой, чтобы она показывала грубое пренебрежение опасностью, создаваемой для других5. Нетрудно заметить, что под специальной виной понимаются разновидности умысла, а под общей — неосторожности. «Общая вина всегда исходит из фактов, достаточных для того, чтобы судить об уровне психического состояния, который ниже, чем при специальной вине, и основана на степени отхода от стандарта, которая свидетельствует о грубом пренебрежении к безопасности и благополучию других и означает безответственность, неосторожность или небрежность»6.

В доктрине и практике весьма распространена точка зрения, что в «преступлениях общей вины» лицо презю-

1              Sigler Jay A. Understanding criminal law. Boston, 1981. P. 57.

2              В деле по обвинению в тяжком убийстве первой степени суд

округа  Колумбия  установил:  если обвиняемый  имеет своей целью

совершить убийство какого-то  определенного    лица, но по ошибке

или случайно убивает другого,   намерение    обвиняемого    с одного

объекта считается переместившимся на другой, т. е. на лицо, кото

рое он убивать не намеревался    (O'Connor    v. United   States, App.

D. C. 399 A 2d 21 (1979).

3              Более точный перевод этого термина — заранее   обдуманный

злой умысел.    Происходящее    из английского    общего    права,    на

практике злое предумышление означает, что убийца либо намере

вался причинить смерть или тяжкий телесный вред, либо совершил

убийство  (даже случайно)  в ходе фелонии  (подробнее см.: Решет

ников Ф. М. Особенная часть уголовного права зарубежных госу

дарств  (преступления против личности). М.,  1976. С. 6 и  17).

4              В  обоих случаях  вина обозначается  термином  «намерение».

5              Bassiouni М.   Cherif.  Substantive    criminal    law.    Springfield,

1978. P. 177—181.

6              Ibid.

146

мируется имеющим требуемую фцрму вины исходя из факта противоправных действий и сопутствующих обстоятельств. Кроме того, считается, что, совершая действие, человек желает наступления его естественных и вероятных последствий. Бремя доказывания отсутствия вины лежит на обвиняемом1. Также презюмируется вина в делах о незаконном владении, например, наркотиками, орудиями берглэри или похищенным имуществом. В этих случаях презумпция основывается на материальном элементе — добровольном владении. Существует и институт «строгой ответственности», когда вопрос о доказывании вины может вообще не возникать2. Все это, безусловно, противоречит принципу презумпции невиновности и виновной ответственности.

С ответственностью и виной неразрывно связано понятие невменяемости. До сих пор в большинстве штатов суды исходят из «правил Макнатена» (M'Naghten rules), появившихся в Англии еще в 1843 году3: «Для защиты на основании невменяемости должно быть точно доказано, что во время акции у подсудимого был такой дефект разума вследствие душевной болезни, что он не понимал природу (характер) и свойства совершаемого им; либо, если он понимал это, то не знал, что поступает неправильно4.

Для своего времени это было значительным шагом вперед. Однако по мере развития уголовного права и психиатрии становилось все яснее, что «правила Мак-натена», во-первых, содержат только интеллектуальный признак, а волевой полностью игнорируют; во-вторых, они слишком категоричны, ибо позволяют дать ответ лишь из двух вариантов — вменяем или невменяем, хотя уже известны промежуточные состояния психики; в-тре-

1              Thomas Ch.  W.  and  Bishop D.  M. Op.  cit. P.  51—52;   Bas-

siouni M. Cherif. Op. cit. P. 183—184.

2              Институт строгой ответственности был затронут выше, а так

же в разделе, посвященном уголовному праву Англии.

3              Эти   правила,   широко   распространенные   в    англоязычных

странах, не представляли собой ни «ratio decidendi», ни законода

тельное положение, так как были сформулированы судьями в связи

с ранее рассмотренным делом страдавшего паранойей Д. Макнате

на, который был признан невменяемым и от уголовной ответствен

ности освобожден   (более подробно см.: Уголовное право зарубеж

ных государств. Вып. 2. Понятие    преступления    и вина. М.,  1972.

С. 128).

4              Johnson Ph. E. Criminal law. Cases, materials and text on the

substantive criminal law in its procedural context.   St. Paul, Minn.,

1980. P. 539.

147

тьих, не учитывают, что «дефект разума» не только результат психической болезни (например, врожденное слабоумие). Следует особо отметить, что человек презю-мируется вменяемым, пока не доказано обратное. Эта явная аномалия справедливо критикуется как американскими, так и английскими юристами1.

Отмеченные недостатки «правил», их ограниченный характер и жесткие тесты обусловили разработку других правил и доктрин. В некоторых штатах «правила Макнатена» дополнены доктриной «непреодолимого импульса»2. Она означает, что лицо под действием такого импульса, вызванного психической болезнью или дефектом, не может контролировать свои действия, хотя и сознает, что поступает «неправильно». Ясно, что в данном случае акцентирован волевой признак юридического критерия. Но применять эту доктрину сложно, поскольку необходимо отграничить «непреодолимый импульс» от любого другого, в том числе фактически непреодоленного, а также обосновать различия между моментально возникшим импульсом и результатом длительно назревающих мыслей и чувств, вызванных душевной болезнью3.

Третья доктрина — правила Дурхэма, появилась еще в 1869 году в Нью-Гемпшире: лицо признается невменяемым, если его противоправное деяние явилось «продуктом» психической болезни или дефекта. Отказываясь от учета юридического критерия, это правило отдает вопрос о невменяемости на откуп медицинской экспертизе. Доктрина Дурхэма, «порождавшая на практике бесчисленные трудности и путаницу», широко не распространилась, хотя и была в свое время законодательно закреплена в двух штатах.

Суды округа Колумбия пытались ее реанимировать, так определив душевную болезнь в одном из приговоров: «Любая ненормальность психики, которая в значи-

1              См., например:   Cross R. and Jones Ph.  Introduction to crimi

nal law. L., 1980. P. 80, 84—85.

2              Ferguson R.  W. Readings   on concepts    of criminal    law.    St.

Paul (Minn), 1975. P. 543.

3              Доктрина   «непреодолимого    импульса»   была   применена    к

Дж. Хинкли, который совершил   покушение    на убийство бывшего

президента Р. Рейгана.  Признание его невменяемым    вызвало ост

рую   критику прежде   всего потому,    что   эта доктрина, «позволяя

людям,   страдающим   отсутствием    контроля   над собой,    избежать

уголовной  ответственности,    тем    самым   чрезмерно    ограничивает

превентивные цели уголовного закона».

148

тельной степени затрагивает умственные и эмоциональные процессы и существенно ослабляет контроль за поведением»1. Но попытка оказалась безуспешной, и затем наметился отход от этой доктрины в пользу формулы, включенной в Примерный УК.

Суды некоторых штатов, в частности Калифорнии, прибегают к концепции «уменьшенной ответственности», т. е. уменьшенной вменяемости. Это обычно делается, когда обвиняемый представляет доказательства, что находился в таком психическом состоянии, при котором не мог совершить преступный акт, требующий специального намерения, злого умысла или злого предумышле-ния2. Если факт уменьшенной вменяемости признается, преступление квалифицируется как менее опасное — например, не тяжкое, а простое убийство. Каких-либо единообразных и достаточно четких критериев уменьшенной вменяемости судебная практика не выработала. В связи с этим некоторые американские теоретики отмечают, что иногда трудно различить психическое расстройство и опьянение, при котором тоже отсутствует специальное намерение3.

Примерный УК так определяет невменяемость: лицо не отвечает за преступление, во время которого оно вследствие психической болезни или неполноценности в существенной степени лишено способности отдавать себе отчет в преступности (упречности) своих действий или согласовывать их с нормами закона (п. 1 ст. 4.01).

Сравнительно с «правилами Макнатена» эта формула имеет определенные достоинства. Она, во-первых, предлагает учитывать оба признака юридического критерия и, во-вторых, не столь категорична, так как требует, чтобы лицо было лишено способности (осознавать или согласовывать) не полностью, а лишь в существенной степени.

Таким образом, можно сказать, что сейчас в США существуют две основные формулы невменяемости: одна— базирующаяся на «правилах Макнатена», другая — предложенная Примерным УК. Отношение к ним

1              McDonald v. United States, 312 F. 2d 847  (D. C. Cir. 1962).

2              Если   лицо   обвиняется   в   преступлении,  требующем   общего

намерения, то, по общему правилу, оно не может ссылаться на то,

что  действовало  в  состоянии  «уменьшенной     (умственной)   способ

ности»  (People v. Nance  (1972)  25 Cal. App.   3d 925, 929, 102 Cal.

Rptr. 266).

3              Sigler   Jay A. Op. cit. P. 244.

149

было и остается разным. Первая формула (дополненная доктриной «непреодолимого импульса» или нет) господствовала до 1960 года, затем более популярной стала формула Примерного УК. В 70-х и 80-х гг., особенно после дела Хинкли, опять возродились «правила Макнатена»1. Считается, что они действуют в более чем половине штатов; закреплены они в УК Нью-Йорка (§ 30.05), Нью-Джерси (§ 2С: 4-1), Луизианы (ст. 14 : 14) и Миннесоты (§ 611.026)2.

Федеральное право до 1984 года использовало критерии, закрепленные в Примерном УК, а иногда — доктрину «непреодолимого импульса»3. Нормы Закона от 12.Х. 1984г. были отражены в § 17 Свода законов (ч. I разд. 18): «Утверждающей защитой против преследования на основе какого-либо федерального статута является то, что во время действий, составляющих посягательство, обвиняемый ввиду тяжкой психической болезни или неполноценности (дефекта) не мог оценивать характер и свойства своих действий или понимать, что они были неправильными. Как-либо иначе психическая болезнь или неполноценность не составляют защиты». Далее в том же параграфе сказано, что «бремя доказывания защиты возлагается на обвиняемого».

Эта позиция, ориентированная на архаичные «правила Макнатена», далеко отстает как от современного уровня судебной психиатрии, так и от прогрессивных требований уголовного права.

Предварительная преступная деятельность

По Примерному УК (ст. 5.04) ответственность за подстрекательство или сговор не зависит от того, мог ли обвиняемый или лицо, которое он подстрекал или с которым был в сговоре, совершить основное преступление4, что такое лицо не отвечает за основное преступление, либо не может преследоваться или быть осуждено. Подобные нормы есть и в кодексах некоторых штатов, в частности УК Нью-Йорка (§ 100.15, 105.30), а

1              Samaha Joel. Op. cit. P. 268—269.

2              Wayne R. LaFave, Anstin W. Scott. Ir. Op. cit. P. 438.

3              До 1984 года законодательного регулирования этого институ

та на федеральном уровне не было.

4              Под  основным  подразумевается  подстрекаемое преступление

или преступление, на которое направлен сговор, либо — в отноше

нии изложенного далее — покушаемое преступление.

150

применительно только к сговору — в УК Огайо (§ 2923.01).

В плане общих замечаний отметим также, что все неоконченные посягательства Примерный УК предлагает наказывать, как и основные преступления (кроме фелонии I степени, посягательство на которую будет фе-лонией II степени). Если основное преступление совершено, то по общему праву и законодательству ряда штатов оно поглощает неоконченное посягательство. Но в отдельных штатах отвечать приходится за оба преступления. При этом назначается либо одно, либо несколько наказаний, но исполняются они одновременно. Лицо, действовавшее на территории двух штатов, может быть, соответственно, обвинено в неоконченном посягательстве— по УК одного, а в оконченном — по УК другого штата1.

При рассмотрении вопросов подстрекательства (solicitation) практика и доктрина часто используют решение английского суда 1801 года по делу Хиггинса, о котором сказано в разделе, посвященном уголовному праву Англии.

Верховный суд Калифорнии, рассматривая в 1955 году дело Берта, так выразил свое понимание уголовно наказуемого подстрекательства: «Это преступление, в отличие от сговора, не требует совершения явного действия; оно является оконченным в момент, когда подстрекательство осуществлено и не имеет значения, что цель подстрекательства не была достигнута или что не были предприняты никакие шаги для ее достижения»2.

Если же основное преступление совершено, то подстрекательство квалифицируется как соучастие.

По общему праву подстрекательство к фелонии, если оно не достигло стадии покушения, является, подобно сговору, мисдиминором3. Что же касается подстрекательства к мисдиминору, то оно, как правило, не наказуемо; исключения, пожалуй, составляют воспрепятствование правосудию, угроза общественному порядку и благополучию.

Уголовное законодательство штатов по-разному относится к подстрекательству как самостоятельному преступному акту. Есть штаты (Коннектикут, Индиана, Миннесота, Монтана, Небраска, Нью-Джерси, Огайо,

1              Basiouni M.  Cherif. Op. cit. P. 201.

2              People v. Burt, 45 Cal. 2d 311, 288 P. 2d 503  (1955)

3              Johnson Ph. E. Op. cit. P. 581.

151

Ю. Дакота и Юта), где этот институт отсутствует1. В остальных штатах подстрекательство является преступлением по закону, но обнаружить единый подход к его регламентации довольно трудно. Во многих из них наказуемо подстрекательство ко всем преступлениям (см., например, § 100.00 УК Нью-Йорка, § 134-4-1 УК Алабамы и § 13-1002 УК Дризоны). В некоторых — только к фелониям, отдельным видам фелоний или к конкретным посягательствам2.

Ответственность за подстрекательство обычно на одну ступень ниже, чем за основное преступление. Но в некоторых штатах может быть назначено одинаковое наказание (§ 45-4-101 УК Монтаны; § 629:2 УК Нью-Гемпшира; 18, § 905 УК Пенсильвании и § 6-1-304 УК Вайоминга). Как отмечалось выше, в принципе, такого же подхода придерживается и Примерный УК. В комментарии к нему сказано: «В такой степени, в какой наказуемость зависит от антисоциального поведения деятеля и проявленной необходимости в исправительной санкции, вероятно мало различий в суровости требуемых мер, зависящих от совершения (оконченного преступления) или нереализации плана»3.

Несколько иной подход в УК Нью-Йорка. Например, подстрекательство к фелоний класса А (самой опасной, караемой в виде максимума пожизненным лишением свободы) в одном случае является фелонией класса С, т. е. карается сроком до 15 лет (§ 100.13), а в другом — класса D, т. е. сроком до 7 лет (§ 110.10).

Подстрекательство в США нередко «близко примыкает к покушению»; например, в деле Буша: последний попросил другое лицо поджечь сарай и дал ему для этого спички4. Р. Перкинс, разграничивая эти понятия5,

1              Правда, в УК некоторых из этих штатов встречаются исклю

чения, но они весьма незначительны. Например, в Огайо наказуемо

подстрекательство    к    вступлению    в    половую   связь    за    деньги

(§ 2907.24).

2              Wayne R.  La Fave, Austin  W. Scott. Jr.    Substantive  criminal

law. V. 2. P. 5.

3              American law institute, Model penal   code  and   Commentaries.

V. 2. Philadelphia. 1985. P. 490.

4              Johnson Ph. E. Op. cit. P. 581.

5              Так, если А требует от Б на следующей неделе сжечь дом

третьего лица, то это подстрекательство, так как есть большой раз

рыв во времени. Но если два человека стоят лицом    друг к другу

и один протягивает руку, прося дать или принять взятку, то такие

чействия составляют покушение   (см.:   Perkins R. M. Criminal law.

N. Y., 1969. P. 585).

152

формулирует общее правило: подстрекательство является покушением, если одно лицо убеждает другое совместно совершить преступление, и не в отдаленном будущем или другом месте, а здесь и сейчас, причем преступление такого рода, которое не может быть совершено одним лицом без кооперации или подчинения другого лица. Там, где такая кооперация или подчинение сами по себе являются существенной особенностью преступления, требование этого есть шаг преступного характера1. Понятно, что подобная трактовка небезупречна, так как позволяет привлекать к ответственности за покушение, когда на самом деле лишь обнаружен умысел или совершены приготовительные действия.

Примерный уголовный кодекс в ст. 5.02 (п. 1) дает такую трактовку: лицо виновно в подстрекательстве к преступлению, если с целью содействовать или облегчить его совершение оно приказывает другому лицу, поощряет его или просит произвести действие, которое составило бы это преступление либо покушение на него или образовало бы его соучастие в этом преступлении либо покушении на него. Сходное определение можно обнаружить в законодательстве некоторых штатов, например, в УК Кентукки.

Далее Примерный УК отмечает: не играет роли, доведено ли подстрекательство до сознания другого лица; важно лишь, что подстрекатель на это рассчитывал (п. 2 ст. 5.02). Иными словами наказуемо также и покушение на подстрекательство.

Обычно «добровольный и полный отказ от преступной цели» (от того, чтобы подстрекаемое преступление было совершено)2 освобождает от уголовной ответственности. Однако простого или голословного отказа нередко оказывается недостаточно. Так, УК Нью-Йорка (п. 4 §40.10), под воздействием Примерного УК (п. 3 ст. 5.02), требует, чтобы «при обстоятельствах, ясно показывающих добровольный и полный отказ от своей уголовно наказуемой цели, обвиняемый предотвратил... преступление». Вместе с тем следует отметить, что законодательство некоторых штатов (Иллинойс, Висконсин и др.)

1              Perkins R. M. Op. cit. P. 587.

2              Понятие «добровольного и полного    отказа», которое, напри

мер, по УК штата Нью-Йорк для подстрекательства, сговора и по

кушения является общим, см. далее в данном параграфе.

153

вообще не предусматривает защиты в случае «отказа от преступной цели»1.

Федеральное законодательство, не имея, в отличие от УК многих штатов, общей нормы, содержит немало статей об ответственности за подстрекательство: к насильственным преступлениям (§ 373)2, незаконным пожертвованиям на политические цели (§ 602)3; к восстанию или мятежу моряков (§ 2191)4 и другие конкретные акции.

При определенных условиях подстрекательство может быть квалифицировано как соучастие (если основное преступление совершено) либо как сговор (если основное преступление не совершено, но было «явное действие») или покушение на сговор.

Американские авторы отмечают, что среди юристов есть как сторонники, так и противники института подстрекательства. Последние, например, выдвигают такой аргумент: «Несмотря на серьезность подстрекательства, деятель просто вовлекается в разговор, который может никогда и не быть воспринят серьезно»5. В связи с этим следует иметь в виду, что этот институт — потенциальное орудие борьбы со всякого рода «подрывной» или «подстрекательской» деятельностью, которое нередко использовалось в прошлом.

В 1902 году, после убийства президента Маккинли, был принят первый закон о борьбе с преступной анархией. Последняя определялась как теория, призывающая к свержению правительства при помощи силы либо путем политического убийства или других незаконных действий. Поддержка либо пропаганда преступной анархии в устной или письменной форме являлась фелонией. Аналогичные законы были приняты во многих штатах. Подобное правотворчество послужило образцом для создания печально известного закона Смита 1940 г., ос-

1              Bassiouni M. Cherif. Op. cit. P. 225.

2              Параграф введен законом от  12.Х.1984 г. Если основное пре

ступление наказывается  смертной  казнью,  то  подстрекательство —

лишением свободы сроком   до 20 лет. В остальных   случаях,   под

стрекатель карается  в пределах  половины  максимальной санкции,

предусмотренной за основное преступление.

3              Такое подстрекательство    карается    штрафом    в размере   до

5 тыс. долл. и  (или) тюремным заключением на срок до трех лет.

4              Наказание за такое деяние — штраф    в    размере    до  1  тыс.

долл. и (или) тюремное заключение на срок до 5 лет, т. е. в преде

лах половины от максимального   наказания,   предусмотренного   за

основное преступление (§ 2193).

5              Wayne R. La Fave, Austin W. Scott. Jr. Op. cit. V. 2. P, 6—7.

154

новные положения которого включены в § 2385 раздела 18 Свода законов США («Пропаганда, направленная на свержение правительства»).

Правда, в 1956 году Верховный суд США указал, что преступлением является цропаганда, призыв и наставление относительно «конкретного действия, направленного на насильственное свержение правительства»1. Но как бы то ни было, этот статут по-прежнему является частью арсенала тех правовых средств, которые в любое время могут быть использованы для борьбы с политическими противниками.

Другая группа законов — это статуты о «преступном синдикализме». Так, согласно § 11401 УК штата Калифорния «всякий, кто устно, письменно или путем личного поведения пропагандирует, наставляет либо способствует преступному синдикализму или делает то же самое в отношении обязанности, необходимости или уместности преступного акта, саботажа, насилия или любого незаконного террористического действия как средства изменений в промышленной собственности или контроле над ней либо для каких-либо политических изменений... виновен в фелонии и наказывается заключением в тюрьме штата». Хотя это законодательство, по признанию некоторых американских юристов, еще в 1968 году было признано с точки зрения Конституции «дефективным», оно в 1977 году было вновь введено в Калифорнии «как средство наказуемости радикальных взглядов и действий»2.

При характеристике сговора американское уголовное право также нередко ссылается на старые английские прецеденты, в частности на рассмотренное в 1832 году дело Джонса: сговор — это соглашение о том, чтобы совершить противоправное действие, либо о том, чтобы совершить правомерное действие противоправными средствами3.

В работах американских авторов можно встретить различные определения сговора: «договоренность двух или более лиц совершить преступление»4; «объединение с незаконной целью»5; «когда два или более лиц сгова-

1              Yates v.   United States, 354 U. S. 298, 320 (1956).

2              Sigler Jay A. Op. cit. P. 175.

3              Smith I. C. and Hogan Brian. Criminal law. L.,  1983. P. 227.

4              Vetter Harold J.  and Territo Leonard. Crime    and    justice   in

American: a human perspective. St. Paul, Minn.,  1984. P. 53.

5              Perkins R. M. Op. cit. P. 614.

155

риваются совершить преступление, незаконное действие, достичь незаконную цель или законную цель незаконными средствами»1; «соглашение между двумя или более лицами совершить преступное или незаконное действие или осуществить незаконным способом действие, которое само по себе не является преступным»2.

Не отличаются единообразием и определения, даваемые американскими судьями. Более или менее они сходятся лишь в том, что сговор может быть направлен не только на преступление3.

Таким образом, сговор по общему праву может быть устремлен на: преступление; воспрепятствование правосудию; аморальное действие; причинение частного вреда.

Хотелось бы отметить одно заявление Верховного суда США, в котором содержится социальная оценка сговора: если два или более лиц объединяются для того, чтобы совершить или вызвать совершение какого-либо преступного акта, то это посягательство имеет более опасный характер, чем задуманное преступление, а иногда даже превосходит его по вреду, причиняемому обществу4.

В ст. 5.03 (п. 1) Примерного УК сговор определяется следующим образом: «Лицо виновно в сговоре с другим лицом или другими лицами, если с целью содействовать преступлению или облегчить его оно:

а)             договаривается с таким лицом или лицами о том,

что действия этих лиц, или одного из них, или более

чем одного из них составят такое преступление, или по

кушение  на  него,   или  подстрекательство  к  его  совер

шению; или

б)            договаривается помочь такому лицу или лицам в

разработке или  совершении такого  преступления,  или

покушении на него, или подстрекательстве к его совер

шению».

Широта трактовки сговора здесь очевидна. При этом необязательно, чтобы все его участники знали друг друга (п. 2). Однако лицо не может быть осуждено (за исключением сговора о фелонии I и II степени), если не доказано «явное действие», совершенное им самим или

1              Wells Paul W.   Basic law    for    the law    enforcement    officer.

Philadelphia, 1976. P. 147.

2              Bassiouni M. Cherif. Op. cit. P. 215.

3              См., например: State v. Carbone, 10 N. J. 329  (1952)

4              Rabinowich v. United    States, 238 U. S. 78, 335   S. Ct   (682),

(1915).

156

другим лицом, с которым оно находилось в сговоре (п. 5). Требование «явного действия» весьма существенно, так как в определенной степени ограничивает рамки ответственности. Но необходимо отметить, что оно не распространяется на два из трех предусмотренных кодексом вида фелонии. То есть не изжито влияние одной из наиболее реакционных черт сговора по общему праву: ответственность за одно только соглашение при отсутствии каких-либо действий.

Основанием для защиты от ответственности является то, что лицо, вступившее в сговор, затем помешало его реализации при обстоятельствах, показывающих его полный и добровольный отказ от преступной цели (п. 6).

Все участники сговора отвечают за действия друг друга (и всех вместе) независимо от участия в этих действиях или присутствия во время их совершения1. Более того, даже если сговаривающиеся не разработали всех деталей, это никак не влияет на ответственность. Лицо, примкнувшее к уже существующему сговору, виновно наравне с другими не только за последующие действия, но и за само соглашение. Федеральной судебной практике даже известны случаи, когда лицо признавалось виновным за действия, совершенные до его присоединения к сговору другими участниками по реализации преступного замысла2.

Сознательная помощь цели сговора, без намерения войти в состав его участников, рассматривается как полноценное соучастие.

Регулирование данного института, предложенное Примерным УК, в той или иной степени было воспринято законодательством многих штатов. В УК Нью-Джерси и Кентукки по существу воспроизводится его формулировка. Меньшее сходство обнаруживает УК штата Джорджия, прежде всего в отношении ответственности за сговор: если он направлен на фелонию, то карается сроком до пяти лет или так же, как сама -фело-ния (в зависимости от того, какое наказание окажется меньшим). Наряду с этим кодекс предусматривает отдельные виды сговора, например, с целью обмана (§ 26-2307), с целью ограничить свободу конкуренции (§26-2308).

УК штата Нью-Йорк, не давая общего определения,

1              Commonwealth v. Burdell, 380, ПОД, 2d 193, 196  (1955).

2              McDonald v. United States, 89F. 2d 128 (8-th Cir. 1937).

157

предусматривает сговор шести степеней. Самый опасный — I степени: «Лицо виновно в сговоре первой степени, если оно, будучи старше 18 лет, с целью реализовать действия, составляющие фелонию класса А, договаривается с одним или более лицами моложе 16 лет осуществить или вызвать такие действия. Сговор первой степени является фелонией класса A-I» (§ 105.17).

Действующий УК Нью-Йорка, по мнению его комментаторов, значительно изменил ответственность за сговор по сравнению с кодексом 1909 г.1. Раньше сговор был в основой мисдиминором, а теперь, наоборот,— фелонией (в четырех из шести случаях).

Более последовательным и либеральным представляется подход УК штата Огайо, так как в нем (§2923.01) перечисляются конкретные преступления, где сговор наказуем. Их сравнительно немного — тяжкое убийство, похищение человека, поджог, ограбление, берглэри и другие — всего 18, из которых шесть связаны с наркотиками2. Обычно сговор карается на одну ступень ниже, чем основное преступление.

Однако по законодательству отдельных штатов (например, Калифорнии и Алабамы), как и по общему праву, целью сговора может быть не только преступление, но и какой-либо гражданский проступок, что-то «аморальное» или «неправильное», а также способ, который сам по себе является преступным. Судебной практике известны многочисленные случаи ответственности за сговор на прелюбодеяние, вмешательство в ход пикника, эксплуатацию чужой машины и др.3.

Знаменательна позиция Верховного суда США: «может показаться оправданным осуждение за сговор, направленный на совершение почти любого действия, которое судья и жюри могут найти в данный момент противоречащим их пониманию того, что хорошо для здоровья, морали, коммерции, правосудия или порядка»4.

В литературе отмечается, что в некоторых штатах сговор наказывают строже, чем основное преступление;

1              Mc'Kinney's Consolidated laws of New-York: Annotated. N. Y.,

1967. Book 39, Penal law. P. 173.

2              Кроме того, УК Огайо предусматривает    ответственность   за

сговор, направленный на совершение еще одного деяния — «участие

в организованном преступлении» (§ 2923. 04).

3              Samaha Joel. Op. cit. P. 177.

4              Mussr v.   Utah,    333 U. S. 95, 97, 68 S. ct. 397, 92L. Ed.' 562

(1948),

158

например, сговор на мисдимшор может быть признан фелонией1.

В федеральном законодательстве этому институту посвящена глава 19 части I раздела 18 Свода законов. Так, в § 371 («Сговор, направленный на посягательство или обман в отношении Соединенных Штатов») содержится более или менее общая характеристика: «Если двое или более лиц вступают в сговор, направленный на посягательство или обман в отношении Соединенных Штатов или любого его агентства, каким-либо образом и с какой-либо целью, и при этом один или более из таких лиц совершает какое-либо действие, направленное на достижение целей этого сговора, то каждый из них карается штрафом в размере до 10 000 долл., или тюремным заключением на срок до пяти лет, или обоими наказаниями»2. Итак, сговор, во-первых, может быть направлен не только на преступление, но и на обман, который включает в себя и гражданский проступок. Во-вторых, в отличие от вышеуказанных кодексов, где требуется «явное действие», здесь достаточно доказать совершение любого действия, направленного на реализацию цели сговора.

Ответственности за сговор посвящен и ряд других статей раздела 18 (§ 372 — «Сговор, направленный на воспрепятствование исполнению обязанностей должностным лицом или причинение ему вреда», § 2271 — «Сговор, созданный с целью уничтожения судов» и др). В других статьях, например, в § 2155 (об ответственности за разрушение, повреждение или загрязнение объекта национальной обороны) предусматривается наказуемость сговора, направленного на эти действия. Обычно в подобных случаях также достаточно любого, а не «явного» действия. Исключения могут быть двух видов. Во-первых, когда необходимо доказать наличие «явного действия», например, для признания лица виновным в сговоре с целью тяжкого убийства (§ 1117). Во-вторых, когда ответственность наступает и без какого-либо действия, например, за мятежный сговор (§ 2384).

О том, как широко по федеральному праву понимается сговор, свидетельствует правило, выработанное

1              Bassiouni M.   Cherif. Op. cit. P. 213—214.

2              Во второй части этого параграфа говорится, что если сговор

направлен на совершение мисдиминора,    то наказание    за него не

должно превышать   максимума,    предусмотренного   за совершение

этого мисдиминора.

159

Верховным судом США1: в случае, когда знание обстоятельств, в силу которых возникает федеральная подсудность, не является необходимым для осуждения за основное преступление, их незнание также не влияет на ответственность за сговор, направленный иа это преступление2. То есть (применительно к данному делу), если обвиняемый не знал, что потерпевший — федеральное должностное лицо, то это никак не влияет на ответственность ии за нападение (§ 111), ни за сговор с этой целью (§ 371)3.

Часто не учитываются и мотивы сговора. Например, лица, которые выступали с призывами, в знак протеста против войны во Вьетнаме, сжигать призывные удостоверения, обвинялись в сговоре с целью причинить вред государственному имуществу4.

С точки зрения «mens rea» покущение характеризуется умыслом, направленным на конкретное преступление. Причем нередко требования к субъективной стороне этого посягательства более высоки, чем для оконченного преступного акта.

Так, по УК штата Иллинойс лицо можно обвинить в покушении на тяжкое убийство, только если доказан умысел совершить именно такое преступление (§ 8-4а), а для признания виновности в тяжком убийстве достаточно, чтобы лицо осознавало высокую вероятность причинения смерти или тяжких телесных повреждений либо чтобы убийство было совершено в ходе насильственной фелонии (§ 9-1 а)5.

Однако кодексы таких штатов, как Колорадо (§ 40-2-101), Коннектикут (§ 53а-49), Кентукки (§ 433-1-010) и Пенсильвания (§ 901), а также Примерный УК решают вопрос о виновности более широко. Пункт 1 ст. 5.01 Примерного УК содержит следующее определение: «Лицо является виновным в покушении на преступление, если, действуя с той формой виновности, кото-

1              United States v. Feola,    420 U   S. 671, 95 S. Ct    1255   43 L

Ed. 2d 541  (1975).

2              Johnson Ph. E. Op. cit. P. 631.

3              Обвиняемый  был  приговорен к четырем  годам лишения сво

боды за сговор и к трем — за нападение. Двойные санкции практи

куются и в штатах.

4              В свое время конструкция сговора весьма широко использо

валась в США для преследования  активных противников вьетнам

ской войны.

5              В данном  случае убийство  может быть и случайным.

160

рая при иных обстоятельствах требовалась бы для совершения этого преступления, оно:

а) намеренно осуществляет поведение, которое составило бы это преступление, если бы сопутствующие обстоятельства были такими, какими оно себе их представляет; или

в) в случае, когда элементом посягательства является определенный результат, делает что-либо или не делает чего-либо с целью прийти или предполагая, что это приведет к такого рода результату без каких-либо дальнейших действий с его стороны; или

с) с целью делает что-либо или не делает чего-либо,, что при обстоятельствах, какими оно себе их представляет, является действием или бездействием, составляющим существенный шаг, рассчитанный на то, что он завершится преступлением».

Такая широкая и недостаточно четкая дефиниция, хотя существенно и не повлияла на законодательное регулирование этого института в штатах, но отдельные ее элементы были восприняты. В законодательство многих штатов включено требование «существенного шага», например в УК Иллинойса (§ 8-4а) и Джорджии (§ 26.1001): лицо виновно в покушении, «если с намерением совершить конкретное посягательство оно производит какое-либо действие, составляющее существенный шаг к этому посягательству». Суды также восприняли требование «существенного шага»1.

Однако отграничение действий, являющихся «существенным шагом» от тех, которые его не составляют,— задача не из легких. Чтобы облегчить ее решение, в Примерном УК приводятся случаи, когда, по мнению его составителей, действия образуют «существенный шаг»: ожидание в засаде, розыск предполагаемой жертвы или следование за ней, заманивание или попытка заманить предполагаемую жертву на место преступления, противоправный вход в здание или огороженное место, где предполагается совершить преступление, владение предметами, предназначенными для преступной акции2 и т. п. (п. 2 ст. 5.01). Очевидно, что в понятие

1              United States v. Ivic, 700 F. 2d 51   (2d Cir   1983); United Sta

tes v. Joyce, 693 F. 2d 838 (8-th Cir. 1982).

2              Вместе с тем следует отметить, что в том же разделе  («Не

оконченные преступления»)   этого    кодекса  предусматривается   от

ветственность,  как за самостоятельное    преступление, за  владение

орудиями преступления (ст. 5.06).

161

покушения   неоправданно   включены   приготовительные действия.

Чтобы определить, где кончаются приготовительные действия и начинается покушение, судебная практика использует следующие концепции.

Теория «последнего ближайшего шага» (last proximate step); если лицо сделало все, что, как оно полагало, необходимо для конкретного результата, который, будучи достигнут, составил бы преступление, — налицо покушение. Эта теория серьезных споров в США не вызывает.

Теория «физической близости» (physical proximity theory) исходит из того, насколько действия близки к окончательному результату. Поведение деятеля рассматривается с точки зрения времени, расстояния, предстоящих действий, а также способности самостоятельно совершить преступление1.

Теория «опасной близости» (dangerous proximity theory) идет еще дальше: она учитывает такие факторы, как близость опасности, степень ее предчувствия, размер возможного вреда. Если поведение становится достаточно опасным, оно должно быть пресечено2.

Теория «обязательного элемента» (indispensable element theory): если лицо не установило контроль над существенным элементом «преступного предприятия», если для реализации плана необходима помощь другого лица или дополнительные средства, то покушения еще нет.

Теория «возможного отказа» (propable desistance theory): если действия зашли так далеко, что в ходе обычного развития событий, т. е. без вмешательства извне, преступление было бы, вероятно, совершено — это покушение. В данном случае затрагивается проблема добровольного отказа. Здесь отмечается сходство с теорией «физической близости», и при проведении теста основное внимание уделяется личности субъекта.

Теория «анормального шага» (abnormal step theory): «покушение — это такой шаг за определенными пределами, который обычный человек не сделал бы». Однако весьма трудно установить то место на пути предвари-

1              Commonwealth v. Kelley,  162, 526, 58 A. 2d 375  (1948).

2              М. Бассиуни отмечает, что слабость этой теории в том, что

она не разграничивает «частичные преступные проявления», не на

казуемые по закону, и действительное начало осуществления пре

ступного поведения.

162

тельной деятельности, где остановился бы обычный человек.

Теория «Res ipsa loquitur»: поведение лица должно недвусмысленно показать, что у него сформировалось требуемое намерение и он бы преступил закон, если этому не помешали бы какие-либо посторонние факторы. В соответствии с данной теорией должно быть доказано, что действия обвиняемого можно объяснить только целью совершить преступление. Очевидно, насколько трудно оценить однозначность цели и действий. И всегда ли лицо, которое проявило однозначность своих намерений, является более опасным того лица, действия которого могут быть истолкованы по-разному?

Думается, нет необходимости в особом комментировании приведенных судебных доктрин. Ясно, что многие из них позволяют привлекать к уголовной ответственности уже за приготовительные действия, а в ряде случаев с того момента, когда выявляется «преступное намерение». В литературе приводится пример, когда человек, поджидавший жертву в засаде, в одном случае был признан виновным в покушении на грабеж, а в другом — оправдан1.

Уголовное право США предусматривает ответственность за покушение на любое преступное деяние независимо от его категории. По федеральному законодательству оно в большинстве случаев может наказываться так же, как оконченное преступление. Например, повреждение (попытка повредить) летательный аппарат — лишением свободы сроком до 20 лет и (или) штрафом в размере до 10000 долл. (§ 32), а ограбление или попытка ограбить банк — на срок до 20 лет и (или) штрафом в размере до 5000 долл. (§ 2113 раздела 18 Свода законов). Однако в некоторых случаях покушение карается более мягко2. До 1988 года, непонятно по какой причине, чрезвычайно мягко наказывалось покушение на тяжкое убийство — лишение свободы сроком до трех лет и (или) штраф3. Теперь санкция за него — срок до 20 лет или штраф либо оба наказания (§ 1113).

1              Clark W. and Marshall W. Op. cit. P. 248.

2              Например,  в соответствии с § 1201  похищение  иностранного

представителя  может наказываться пожизненным лишением свобо

ды, а покушение   на похищение — лишением    свободы   сроком   до

20 лет.

3              Согласно § 1111, максимальное наказание за оконченное пре

ступление— смертная    казнь  или    пожизненное    тюремное  заклю

чение.

163

Что же касается законодательства штатов, то там можно обнаружить различные варианты наказуемости покушения. По большинству модернизированных УК оно карается на одну ступень ниже основного преступления (§ 13А-4-2 УК Алабамы, § 506.010 УК Кентукки, § 28-201 УК Небраски и др.)1. В некоторых штатах установлены определенные пределы ответственности, зависящие от санкции за основное посягательство. Однако в любом случае она не может превышать и совпадать с ответственностью, установленной за основное посягательство (§26-1006 УК Джорджии, ст. 14:27 УК Луизианы, § 18.2-25 УК Виргинии и др.). И, наконец, есть группа штатов, законодательство которых одинаково карает эти акции (например, § 53-а-51 УК Коннектикута, § 45-4-103 УК Монтаны и § 18, № 905 УК Пенсильвании)2.

Институт добровольного отказа общему праву неизвестен, так как считается, что если покушение совершено, то последующие действия лица никакой роли не играют.

Однако законодательство некоторых штатов под влиянием Примерного УК (п. 4 ст. 5.01) освобождает, при определенных условиях, от ответственности за отказ довести до конца преступный замысел. Так, в § 40.10 (п. 3) УК Нью-Йорка говорится: «Защитой является то, что при обстоятельствах, ясно показывающих добровольный и полный отказ от своего уголовно наказуемого замысла, обвиняемый избежал преступления, на которое он покушался, путем отказа от преступных усилий и, если простого отказа для такого избежания недостаточно, — путем предпринятия дальнейших и позитивных шагов, которые предотвратили его совершение». Комментируя это последнее условие, американские юри- i сты отмечают, что если один из грабителей изменил свои намерения «на пороге» магазина, то он может избежать ответственности только в случае, если помешает грабить своим сообщникам3. Это очень узкая конст-

1              В отдельных кодексах этой группы можно обнаружить исклю

чение из указанного правила, касающееся ответственности за поку

шение на тяжкое   убийство  (например,    в УК штата    Мэн    (17-А,

§ 152) или Огайо (§ 2923.02).

2              Отмечается, что в отдельных   случаях   покушение может ка

раться  даже  более    сурово,    чем    оконченное   преступление     (см.1.

Wayne R. La Fave, Austin W. Scott Jr. Op. cit. P. 59—60).

3              Mc'Kinney's  Consolidated   laws   of   New-York:   Annotated.  Op.

cit. P. 85-87.

164

рукция добровольного отказа, ибо он может быть и пассивным.

Однако отказ не считается «добровольным и полным», если он мотивирован «целиком или частично»: а) уверенностью, что существуют обстоятельства, которые усиливают вероятность обнаружения или поимки обвиняемого или другого участника данного уголовно наказуемого предприятия или которые затрудняют реализацию уголовно наказуемого намерения; или б) решением отложить уголовно наказуемую деятельность на какое-то время или перенести уголовно наказуемые усилия на другую жертву или другую, но сходную цель (п. 5 § 40.10 УК штата Нью-Йорк)1. Там, где содержатся нормы о добровольном отказе, но подобные разъяснения отсутствуют (например, в УК штата Огайо), пробел, естественно, восполняется судебной практикой.

Соучастие

По общему праву соучастие возможно лишь при фе-лонии2. Соучастники делятся на исполнителей и пособников. Исполнители могут быть первой (principals in the first degree) и второй степени (principals in the second degree), а пособники — до (accessories before the fact) и после преступного акта (accessories after the fact).

Как правило, исполнитель первой степени сам лично совершает преступление. Или же это делают несколько лиц непосредственно (например, двое избивают кого-то до смерти) либо так, что в совокупном итоге образуется преступление.

Признается исполнителем первой степени не только субъект, «в действительности совершивший преступление своей собственной рукой», но и действующий «при помощи неодушевленной силы или через невиновного посредника»3. Здесь имеется в виду так называемый

1              Эти требования  распространены также на  подстрекательство

и сговор.

2              По общему праву измена настолько «злостное» преступление,

Что  участие  в ней считается    исполнительством;    применительно к

мисдиминору, являющемуся менее опасным посягательством, ответ

ственность, как правило, несет только исполнитель.

3              Clark W. and Marshall W. A    treatise on the    law    of crimes.

Mundelein (111), 1967. P. 206.

165

опосредствованный исполнитель, «конструктивно» присутствующий во время преступного акта1. Под «неодушевленной силой» понимаются различные технические средства и услуги, прежде всего почтовые (например, пересылка взрывчатых веществ).

«Невиновным посредником» может быть как животное, так и человек, который не знает, что он помогает преступнику, либо не способен осознать это и нести уголовную ответственность (например, душевнобольной или малолетний)2.

Исполнитель второй степени помогает (поощряет) или подстрекает (assists, abets or incites), т. е. тот, кто так или иначе сознательно содействует преступлению, но его материального элемента (actus reus) непосредственно не осуществляет.

Первоначально считалось, что такое содействие должно оказываться (1) во время и (2) на месте преступления. Однако в дальнейшем второй критерий признан необязательным. Примером может служить рассмотренное судом штата Огайо дело Бриза. Он пригласил хозяина магазина в гости, а в это время его сообщники грабили магазин, отстоящий от дома Бриза более чем на милю. Суд указал, что он «конструктивно присутствовал на месте преступления и подлежит ответственности как исполнитель второй степени»3.

Классический пример «конструктивного» присутствия: лицо стоит «на стреме», например, во время грабежа.

Таким образом, чтобы установить исполнительство второй степени, нужно доказать, что: 1) действовал виновно исполнитель первой степени; 2) в это время была общность умысла или цели у него и предполагаемого исполнителя второй степени и 3) последний помогал,

1              Bassiouni M.   Cherif.  Substantive    criminal    law.    Springfield,

1978. P. 145.

2              По общему праву ребенок в возрасте до 7 лет не подлежит

уголовной ответственности. В возрасте от 7 до  14 лет презюмиру-

ется не могущим нести уголовную ответственность, но презумпция

может быть опровергнута. В законодательстве штатов этот вопрос

решен менее единообразно. В большинстве современных уголовных

кодексов  установлен    13-летний   минимальный  возраст   (§ 36-1   УК

Иллинойса, § 30.00 УК Нью-Йорка), с которого возможна уголов

ная  ответственность за  некоторые    преступления,    в  частности    в

штате Нью-Йорк за тяжкое убийство.    Общий   возраст    уголовной

ответственности в этом штате— 16 лет,

3              Clark W. and Marshall W. Op. cit. P. 210.

166

поощрял или подстрекал исполнителя первой степени (но не просто присутствовал на месте его действий или мысленно их одобрял)1.

Пособничество до преступной акции может состоять в том же, что исполнительство второй степени2, и даже, по Зиглеру, определяться теми же терминами (подстрекательство, помощь)3. Принципиальная разница: пособник содействует потенциальному исполнителю до, а исполнитель второй степени — во время акции.

Вообще соучастие по американскому праву признается лишь в оконченном преступлении. Однако «пособник до» может быть наказан за подстрекательство как за самостоятельное преступление.

Рассматриваемый вид соучастия также предполагает единство замысла: пособник отвечает за «эксцесс исполнителя», кроме случаев, когда его действия никак не могли входить в рамки первоначального плана.

По общему праву исполнители первой и второй степени одинаково виноваты, но подлежат самостоятельной ответственности, а пособник привлекается к ней не раньше, чем осужден хотя бы один исполнитель. Однако размер санкции во всех этих случаях устанавливается на единых правовых основаниях4.

В связи с довольно старым судебным делом (штат Кентукки) Ф. Джонсон5 отмечает, что по общему праву

1              Некоторые американские исследователи отмечают, что ответ

ственность  исполнителя   второй степени  производна  от  ответствен

ности исполнителя первой степени   (см.:    Bassiouni M. Cherif. Op.

cit. P.  146). Однако при этом следует иметь в виду, что характер

ное для  права континентальной    Европы    акцессорное    понимание

природы соучастия в уголовном праве США неприменимо.

2              Так, в одной из работ пособник до факта совершения пре

ступления  определяется  как лицо,  которое  помогает, обеспечивает,

дает советы, побуждает или приказывает другому совершить фело-

нию   (Wells, Paul  W. Basic law for   the    law    enforcement    officer.

Philadelphia, 1976. P. 148).

3              Sister, Jay A.    Understanding    criminal   law.    Boston,    1981.

P. 249.

4              См.: Уголовное право зарубежных государств. Вып. III. Ста

дии преступления и соучастие. М.,  1973. С.  124—125.

5              Parker V. Commonwealth, Court of Appeals of Kentucky, 1918

(180  Ky.  102, 201   S. W.  475). По этому делу было установлено,

что Паркер, имея злой умысел, по существу,   спровоцировал убий

ство потерпевшего другим лицом.  Суд подтвердил правило:  лицо,

которое убивает  при  внезапно  возникшем сильном душевном  вол

нении или внезапной ссоре, виновно только в простом убийстве, а

тот,  кто содействует ему    путем  подстрекательства,    может   быть

признан виновным в умышленном,   тяжком   убийстве,   если в это

107

один исполнитель может быть осужден за преступление более высокой степени опасности, чем другой (например, двое объединяются, чтобы совершить убийство, и один действует хладнокровно, а другой — в стрессе, вызванном провокацией). Пособника же нельзя осудить за преступление более высокой степени, чем его исполнителя. Некоторые суды даже постановляли: если исполнителя карают не за тяжкое, а за простое убийство (аффект, внезапная ссора), пособника следует оправдать, поскольку преступник не мог быть кем-либо подстрекаем на расстоянии.

Не вступая в полемику с Ф. Джонсоном, тем не менее подчеркнем, что американской практике известно множество прямо противоположных подходов. Например, по делу Паттерсона суд штата Канзас признал исполнителя виновным в простом убийстве, а пособника (до этого факта) —в тяжком.

Пособничеством после преступного акта, если говорить в целом, признается помощь лицу, совершившему фелонию1, с целью избавить его от суда и кары. Mens геа здесь состоит в том, что пособник знает о совершенной фелонии и поступает намеренно2.

Под данное понятие не подпадают недоносительство, попустительство или укрывательство вещей. В связи с последним У. Кларк и У. Маршалл пишут, что тот, кто укрывает заведомо похищенные предметы или помогает вору в их реализации, не считается пособником после факта хищения, хотя его действия и преступны сами по себе»3.

Таким образом, пособничеством «после факта» прежде всего является укрывательство преступника, причем как до, так и после приговора (помощь в побеге из мест предварительного заключения, тюрьмы и т. п.), а также другие действия, например передача скрывающемуся материальных средств.

Более сложен вопрос о санкциях за пособничество в доказательной процедуре. По общему правилу наказуемы дача ложных показаний и вообще любая фальсификация, например изготовление подложных документов о

время у него есть злое предумышленна    и таковое    руководит его действиями.

1              Это может быть не только исполнитель    первой    или второй

степени, но также пособник до факта совершения преступления.

2              Bassiouni M. Cherif. Op cit. P. 146.

3              Clark W. and Marshall W. Op. cit. P. 218.

168

невиновности преступника. С другой стороны суд штата Индиана по делу Хита отмечал, что сокрытие следов фелонии можно квалифицировать не как пособничество, а как самостоятельный преступный акт против правосудия1.

Ответственность пособников данной категории по общему праву в принципе может быть такой же, как и других соучастников. Но на практике они наказываются гораздо мягче.

Те, кто сочувствуют преступнику, что выражается, например, в отказе свидетельствовать против него (пассивное поведение), пособниками не являются. По общему праву ими не могут также быть супруг, родитель, ребенок или другой родственник, оказавший преступнику помощь, в частности, его укрывавший2.

Самостоятельными преступными актами против правосудия считаются такие мисдиминоры, как невоспрепятствование (недоносительство, попустительство) фелонии (misprision of felony) и отказ от преследования за нее (compounding of felony)3.

Первое в американской литературе определяется следующим образом: «Субъект, который видит, как другое лицо совершает фелонию, или же знает, что оно ее совершило, и не принимает меры к тому, чтобы задержать это лицо, передать его в руки правосудия либо предотвратить фелонию, — виновно в мисдиминоре, известном как невоспрепятствование фелонии»4. По общему праву не играет роли, было недоносительство или попустительство заранее обещанным или нет.

Часто к данной категории причисляли и укрывательство похищенных вещей. Виновным за это признается и лицо, которое, являясь соучастником хищения, непосредственно «не брало» (например, пособник до факта кражи)5. Но во всех случаях должно быть доказано, что, во-первых, вещи заведомо для получателя были похищены и, во-вторых, он действительно или «конструк-

1              См.:  Уголовное право  зарубежных  государств.  Указ   работа.

С   lig      jgo

2              Bassiouni M. Cherif. Op. cit. P. 146.

3              Кроме того, можно отметить такой    мисдиминор общего пра

ва, как сокрытие или уничтожение доказательств.   Но в некоторых

судебных решениях указывалось, что лицо не может быть признано

виновным  в сокрытии доказательств,  если  не знало  об  их  сущест

вовании  (Berra v. United States 221 F. 2d 590  (8-th Cir   1955)

4              Clark W. and Marshall W. Op cit. P. 618.

5              Aaronson   V. United  States  175F. 2d  41   (4-th  Cir,   1949).

169

тивно»  установил  над ними  контроль,  то  есть  может ими распоряжаться или пользоваться.

Типичная для общего права группировка соучастников на исполнителей первой и второй степени, на пособников до и после фелонии законодательством многих, но не всех штатов была упразднена.

Этому способствовал Примерный УК. Согласно п. 3 ст. 2.06, лицо признается соучастником в посягательстве, если, вознамерившись ему содействовать или его облегчить: 1) подстрекает другое лицо его совершить; 2) помогает или соглашается либо пытается помочь этому лицу его спланировать или совершить; или 3) будучи юридически обязано его предупредить, не предпринимает для этого надлежащих усилий. Другими словами, кодекс считает соучастием подстрекательство, пособничество и попустительство, а кроме того, и, это следует особо подчеркнуть, — случаи, когда «закон прямо объявляет... поведение составляющим соучастие».

Из вышеизложенного видно, что по ответственности соучастие приравнивается к исполнительству и должна быть установлена умышленная вина, точнее — прямой умысел. Субъект может быть осужден, если доказаны его соучастие в преступном акте и оконченность последнего1.

Примерный кодекс отвергает акцессорную природу соучастия. Такой вывод вытекает из п. 7 ст. 2.06, где сказано, что соучастник наказуем и тогда, когда предполагаемый исполнитель уголовно не преследуется, или не был осужден, или осужден за другое преступление, либо пользуется иммунитетом против уголовного преследования, либо был оправдан.

Добровольный отказ от соучастия, выраженный в активной форме, освобождает от кары. Такой отказ должен иметь место до преступления, и лицо должно «лишить свое соучастие какой-либо эффективности» или своевременно предупредить соответствующие органы о готовящейся акции2.

Более или менее четкую характеристику соучастия дает УК штата Нью-Йорк: когда одно лицо ведет себя как посягатель, то другое лицо уголовно отвечает за это, если, действуя с психической виновностью, доста-

1              Если имеет место неоконченное преступление, то соучастники,

как отмечалось выше, могут нести ответственность по другим осно

ваниям.

2              Подробнее см.: Лясс Н. В. Указ. соч. С. 105—107.

170

точной для посягательства, просит, требует, приказывает, домогается или намеренно помогает осуществить его (§ 20.00).

Отказ от акцессорного принципа, как представляется, закреплен в УК большинства штатов, хотя в разном объеме1. Так, в § 939.05 УК Висконсина сказано, что соучастник уголовно наказуем, даже если исполнитель ие был осужден или был осужден за то же посягательство, но другой степени, либо за иное преступление, основанное на том же действии. Эта норма контрастирует, например, с изложенной в § 20.05 УК. штата Нью-Йорк2. Весьма лаконичная норма содержится в УК Огайо: «Не является защитой против предъявленного обвинения то, что лицо, с которым обвиняемый находился в соучастии, не было осуждено как исполнитель».

Добровольный же отказ, как правило, освобождает от ответственности за соучастие; причем по законам одних штатов (§ 41-305 УК Арканзаса, 11, § 273 УК Делавэра и др.) он понимается так же, как в Примерном УК, а других (§ 35-41-3-10 УК Индианы, § 609.05 УК Миннесоты, § 20.10 УК Нью-Йорка3)—иначе4.

В рассмотренном хотелось бы подчеркнуть следующее: законодательные характеристики соучастия включают в себя все действия, которые по общему праву подпадают под понятие исполнителя второй степени и пособника до совершения преступной акции. Наиболее нагляден в этом смысле УК штата Иллинойс: «Лицо несет юридическую ответственность за поведение другого, если... до или во время посягательства, имея умысел содействовать ему или облегчить его, подстрекает, помогает, поощряет, соглашается или пытается помочь другому его спланировать или совершить» (§ 5-2).

На практике нередко трудно определить, является ли соучастником тот, кто просто присутствует (бездействует) на месте преступления. Верховный суд штата Миннесота, рассматривая дело Паркера5, установил то обстоятельство, что обвиняемый был в близких отноше-

1              Wayne R.    LaFave, Austin W. Scott. Jr. Op. cit. P. 133.

2              Текст этого параграфа см.: Уголовное право США.  С. 86.

3              Понятие  «добровольного   и   полного   отказа»  по   уголовному

кодексу этого штата см. выше.

4              Есть  третья   группа  штатов   (Алабама,  Аляска,   Колорадо  и

Др.), законодательство которых по данному вопросу занимает как

бы промежуточную позицию.

6 State V.   Parker 282 Minn. 343. 164 N. W. 2d 633  (1968).

171

ниях с двумя другими лицами и находился с ними в похищенном автомобиле как до, так и после инкриминируемых действий, а также то, что все трое были задержаны при бегстве из этой машины, — склоняет к выводу, что обвиняемый объединился с двумя другими, чтобы напасть на потерпевшего, ограбить его и похитить его автомобиль1.

Можно осудить за соучастие в посягательстве, если оно действительно совершилось, но, как отмечается в § 2923.03 (п. с) УК штата Огайо, возможна ответственность за соучастие в покушении на посягательство.

Соучастники, кроме тех, кто по общему праву и законодательству некоторых штатов охвачены понятием пособников после преступления, несут такую же ответственность, как исполнители. Об этом прямо сказано в федеральном законодательстве (§ 2 разд. 18 Свода законов): «Тот, кто посягает против Соединенных Штатов или помогает, поощряет, дает советы, руководит, побуждает или обеспечивает это посягательство, наказуем как его исполнитель.

Тот, кто умышленно вызывает действие, которое, будь оно совершено непосредственно им или другим лицом, считалось бы посягательством против Соединенных Штатов, наказывается как его исполнитель».

Очевидный пробел первой части этого правила — не указана форма вины. Суды иногда признают достаточным «определенное сознательное участие», т. е. понимание субъектом, что он содействует преступлению.

«Для того, чтобы помогать или поощрять другого к преступлению, — отмечает Верховный суд США, — необходимо, чтобы обвиняемый как-то связывал себя с рискованным предприятием, участвуя в нем как в чем-то таком, осуществление чего он желает, деятельно стремясь к его успеху»2. Это определение в дальнейшем неоднократно использовалось федеральными судами.

Законодательная регулировка института соучастия не поколебала нормы, выработанной общим правом относительно «эксцесса исполнителя». Соучастник несет ответственность за тот результат действий исполнителя, ко-

1              Johnson Ph. E. Criminal law. Cases, materials and text on the

substantive criminal law in its procedural   context.   St. Paul   Minn

1980. P. 607—608.

2              Nye and Nissen v. United States, 336, U. S. 619, 69 S. Ct  769

L. Ed. 919 (1949).

172

торый был предвидим или вероятен   в   первоначальном замысле.

Что же касается пособника после преступления, то в большинстве случаев действующее законодательство, в отличие от общего права, не считает его соучастником. Но он наказывается за самостоятельное статутное преступление — против правосудия. Воспрепятствовать правосудию — значит: преднамеренно укрывать лицо, которое, как известно обвиняемому, является преступником или подозревается в этом и находится в розыске; предупреждать его о возможном обнаружении или аресте, а также, чтобы этого не произошло, обеспечивать его деньгами, транспортом или другими средствами; скрывать, изменять или уничтожать доказательства, которые могут помочь его обнаружить, арестовать или предъявить ему обвинение1; помогать в сохранности похищенного или получении выгод от этого и т. д. (§ 205.50 УК Нью-Йорка). Таким образом, «содействие» по УК Нью-Йорка шире предусмотренного общим правом пособничества после преступления, так как по существу касается укрывательства похищенного.

Определенное исключение из общего правила содержит федеральный закон. § 3 раздела 18 Свода законов, сохраняя архаичный термин «пособник после преступления», определяет: «Тот, кто, зная о посягательстве против Соединенных Штатов, укрывает, облегчает, поддерживает или содействует правонарушителю с тем, чтобы помешать или воспрепятствовать его аресту, суду над ним или наказанию, является пособником после факта посягательства». Там же установлена кара за такое пособничество: не более половины максимального срока, предусмотренного для исполнителя, либо, если исполнитель наказывается смертной казнью, пособник — лишением свободы до 10 лет2.

1              Следует отметить, что УК штата  Нью-Йорк   (§ 215.40)   пре

дусматривает ответственность как за самостоятельное преступление

(лишение свободы сроком до четырех лет), за изменение, сокрытие

или уничтожение доказательств, используемых в официальном про

изводстве.

2              Кроме того,  федеральное  уголовное законодательство   (разд.

18 Свода законов)   предусматривает    самостоятельную  ответствен

ность: за укрывательство лица, на    арест которого    имеется ордер

или приказ, которое в случае совершения фелонии карается лише

нием свободы сроком до пяти лет и  (или)  штрафом в размере до

5000 долл. (§ 1071).

173

Законодательство некоторых штатов, подобно общему праву, освобождает от ответственности за пособничество родственников преступника, причем (например, в штате Род-Айленд) круг этих родственников довольно широк.

Рассмотрение института соучастия позволяет сделать очень важный вывод: «модернизация» американского законодательства в области соучастия распространила ответственность и на мисдиминоры. Это — тенденция в сторону уголовной репрессии.