Глава 2. КВАЛИФИКАЦИЯ ПО ПРИЗНАКАМ  СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

Квалификация по признакам объективной стороны

преступления

Объективную сторону преступления образуют его внешние элементы.

Объективная сторона имеет решающее значения для установления преступления. Это объясняется следующими обстоятельствами:

во–первых, не может быть признано преступлением то, что не имеет внешнего выражения, соответственно этому состав всякого преступления включает внешние признаки деяния;

во–вторых, внешние признаки оставляют, как правило, следы в материальном мире, вследствие чего становится возможной относительно точное восстановление картины совершившегося преступления и доказывание факта его совершения;

в третьих, внешние признаки являются наиболее надежным критерием выражения внутренних признаков (субъективной стороны) в силу органического единства первых и вторых и объективной невозможности непосредственного восприятия психических явлений; то есть посредством объективных признаков мы выявляем субъективные;

в четвертых, во внешних признаках преступления сосредоточено то, что мы относим к вредоносности и опасности преступления (ущерб, вред и т.п.), без чего преступление невозможно.

Объективная сторона преступления включает следующие элементы (признаки): 1) деяние; 2) последствие; 3) причинную связь; 4) время; 5) место; 6) способ; 7) обстановку.

Квалификации деяния.

Характеризуя деяние как объективный признак, не следует забывать, что тем самым предполагается не все деяние (целиком), а лишь его внешняя сторона. Поэтому раскрывая деяние как признак объективной стороны нельзя включать в него внутренние, субъективные элементы (сознание и волю), как это, к сожалению, делают многие криминалисты. Разумеется, сознание и воля являются частью деяния, но ведь расчленив преступление на внутренние элементы и внешние, мы тем самым разделили их, чтобы было легче (поэтапно) установить их в реальном поступке. Если же мы утверждаем, что ведем речь об объективных признаках деяния, а вместе с тем характеризуя их, называем и субъективные (внутренние), то ничего кроме путаницы в понимание вопроса не вносится.

Исходя из этого, деяние как признак объективной стороны преступление следует определить как систему движений человеческого тела (телодвижений), выражающихся в перемещении его органов в пространстве и вызывающих определенные физические и информационные изменения в социальной среде (действие) или воздержание (несовершение) от определенных телодвижений (бездействие).

Следует иметь в виду, что деяние в уголовно-правовом смысле вообще, а тем более когда мы его берем лишь с внешней, объективной стороны уже, чем человеческая деятельность вообще. Дело в том, что понятие деятельности вообще охватывает и мыслительную деятельность (размышление), которая сама по себе никогда не может образовать преступления, даже и в том случае, если она сопровождается некоторыми телодвижениями. Например, человек во время обдумывания какого–то плана меняет положение рук, головы и т.п. Следовательно, не всякое телодвижение может образовать объективную сторону преступления. Частью преступления оно становится тогда, когда каким–либо образом изменяет социальную среду либо создает условие для этого.

Например, лицо, обдумывающее варианты совершения кражи и меняющее при этом положение рук и головы никакого уголовно-правового деяния не совершает, даже и в том случае, если он сообщает о своих замыслах своему знакомому, товарищу и т.п., поскольку эти телодвижения (в том числе и сообщение о преступном замысле) не изменяют социального взаимодействия этого человека с другими лицами.

Но если такое размышление сопровождается составлением письменного плана совершения преступления или уговорами своего товарища принять участие в его осуществлении, то такое поведение перетекает в стадию создания условия для реализации плана и приобретает характер общественной опасности, поскольку создается возможность для его реализации.

Следует иметь в виду, что при квалификации мы определяем наличие деяния не абстрактно вообще, а на основе признаков, указанных в законе при характеристике того или иного состава преступления. Анализируя их, мы не можем не заметить, что законодатель по–разному, с различной степенью обобщения, подробностью дает описание того или иного деяния. В связи с этим, можно выделить несколько типов описания преступного деяния в законе:

указывается характер деяния и называются его основные признаки; такой тип описания деяния использован, например, в ст. 105 УК РФ – убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, ст. 129 УК РФ – клевета, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, ст. 131 УК РФ – изнасилование, то есть половое сношениес применением насилия или угрозой его применения к потерпевшей или другим лицам ли-бо с использованием беспомощного состояния потерпевшей и др.

Такой тип описания преступного деяния наиболее удобен для квалификации, поскольку он дает вполне определенное представление о его основных чертах.

указывается характер деяния, но признаки его не раскрываются; примером может служить деяние, приведенное в ст. 272 УК РФ, - неправомерный доступ к компьютерной информации. Данный тип описания создает дополнительные сложности при квалификации, поскольку требует уяснения вопрос о том, что подразумевается под доступом и его неправомерностью. В этом случае прежде чем начать сличение совершенного деяния с составом – моделью преступления, надо уточнить контуры этой модели, ибо она пока еще в каких–то частях выглядит как темное пятно. Для этого реально необходимо обратиться к специальной литературе по информатике, разъяснениям специалистов, непосредственному осмотру компьютерной техники и т.п.

с. дается примерный, а не исчерпывающий перечень деяний, образующих преступление; так в ст. 169 УК РФ, предусматривающей ответственность за воспрепятствование законной предпринимательской деятельности, наряду с такими деяниями, как неправомерный отказ в регистрации и выдаче специального разрешения, уклонения от его выдачи и др. говорится об ином незаконном вмешательстве в деятельность предприятия. Для определения, что подразумевается под иными действиями, следует исходить из того, что эти действия должны быть одинаковыми по своему характеру с прямо указанными в законе, то есть иметь ту же направленность, затрагивать тот же круг социальных отношений.

Определенные особенности имеет установление деяния в виде бездействия. Главное о чем здесь надо помнить это то, что преступным бездействием признается не любое воздержание от действия, несовершение его, а только при наличии обязанности его совершения. Несовершение действия, которое лицо юридически не обязано было совершать не образует преступного деяния. Так, незадолго до аварии на Чернобыльской АЭС некоторые специалисты предсказывали эту катастрофу. Однако к ответственности были привлечены те, кто обязан был провести соответствующие технические мероприятия, но не выполнил их.

Обязанность может быть возложена законом, например, на прокуроров, следователей, органы дознания в расследовании преступлений. Иными нормативными актами (указами президента, решениями правительства, должностными инструкциями). В некоторых случаях обязанность может вытекать из так называемых общепринятых правил предосторожности, которые можно выразить общим термином “не навреди”.

Следует учитывать, что в ряде случаев преступное деяние может быть двуединым, то есть частично заключаться в действии, а частично в бездействии. Так, предусмотренное в ст. 264 УК РФ нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств реально может выглядеть как проезд запрещающего сигнала (действие) и непринятие мер к остановке транспортного (бездействие).

3. Квалификация последствий.

Относительно последствия в литературе высказываются разные мнения. Одни считают его обязательным признаком преступления, другие факультативным (дополнительным). На наш взгляд, эти разногласия возникают из-за того, что не проводится четкого разграничения между преступлением и составом преступления. Если говорить именно о преступлении, то есть акте поведения, поступке, то, разумеется, оно всегда вызывает те или иные последствия, ибо поведение, которое не влечет никаких последствий и ничего не изменяет, нейтрально в социальном смысле и нами просто не замечается. Естественно, оно и не может представлять какой–либо общественной опасности. Так что беспоследственное преступление немыслимо и его просто не может быть. Другое дело, что законодатель при описании преступления в законе (создании его законодательной модели в виде состава) не всегда использует последствие. Причины, по которым в составе законодатель иногда опускает последствие, могут быть различные. Мы не должны забывать, что состав – это то, посредством чего мы устанавливаем, обнаруживаем преступление. Поэтому если в состав включить элементы, установление которых крайне затруднительно или объективно невозможно, то факт совершения преступления никогда не будет доказан, а подобным образом сформулированная юридическая норма превратится в фактическое прикрытие реальных преступлений. Исходя из этого, законодатель не включает в состав преступления те последствия, которые трудно выявить и доказать. К числу таких последствий относятся моральный, организационный, идеологический и другой ущерб. Если деяние влечет подобный вред, то законодатель по изложенным соображениям не включает его в состав. Конечно, это не значит, что такого вреда нет, он есть. Но не включение в состав таких последствий означает, что для вывода о наличии преступления, мы не должны их устанавливать, доказывать и обосновывать.

Возможны и другие причины не включения последствий в состав (стремление усилить предупредительную роль уголовного закона и соответственно фиксировать его наличие уже в первоначальный момент поступка, затруднительность обоснования причинной связи и т.п.).

Таким образом, беспоследственных преступлений не бывает, но составы, не включающие последствия существуют.

В уголовно-правовом смысле под последствиями мы понимаем то, что указано в составе, а не вообще какое–либо изменение социальных отношений.

При описании последствий в законе законодатель использует в основном те же приемы, что и при описании деяния. Перечень последствий в составе может быть исчерпывающим или примерным. Обычно в законе указывается характер того или иного последствия без подробного его описания. В таком случае мы сталкиваемся с теми же самыми трудностями, что и при квалификации деяния. Для уяснения вкладываемого законодателем в понятийную характеристику последствий смысла приходится обращаться и к иным нормативным актам и к специальной литературе.

В уголовном праве нет единого мнения по вопросу, где проходит граница между деянием и последствием. Некоторые юристы относят к деянию только собственно движения человеческого тела. Другие включают в деяние и те силы, которые задействуются, приводятся в движение человеком, например, различные механизмы. На наш взгляд действие тех или иных механизмов не может быть напрочь отделено от телодвижений и, нередко они сливаются в одно действующее начало. Например, управление автомобилем (в том числе неправильное, с нарушением правил) представляет собой единство телодвижений и действия механизмов, контролируемых человеком. Сами по себе телодвижения  вне контролируемого использования механизмов в этих случаях не могут рассматриваться как деяние, предусмотренное, например статьями о транспортных преступлениях. Это, конечно, не значит, что, находясь в автомобиле, нельзя совершить какого–либо иного преступного деяния без использования механизмов, допустим хулиганства.

В литературе по уголовному праву вызывает также споры вопрос о том, к какому элементу объективной стороны преступления относить возможность, вероятность наступления последствий, когда она является признаком состава преступления. Так, в ст. 247 ч. 1 УК РФ предусмотрена ответственность за нарушение правил обращения с экологически опасными веществами и отходами, создавшими угрозу существенного причинения вреда здоровью человека или окружающей среде.

Сама логическая формула – “нарушение правил..., создавшее угрозу..” она, естественно выводит “угрозу” за пределы деяния – “ нарушение правил” и в этом смысле (логическом) “угроза” (вероятность причинения вреда здоровью) является последствием. Из этого следует, что между нарушение правил и угрозой должна существовать причинная связь. Это положение имеет практическое значение. Так если нарушение правил имело место и существует угроза причинения вреда, но последняя возникла раньше нарушения и, следовательно, вызвана другими причинами, то состава преступления в действиях лица, совершившего нарушение не будет.

Вместе с тем, нельзя ни учитывать двойственный, промежуточный характер угрозы или вероятности наступления последствия. Это двойственность с фактической стороны может проявляться в том, что угроза, в юридическом смысле рассматриваемая как вероятность, возможность наступления существенного вреда может одновременно сопровождаться фактическим реальным несущественным вредом, например, ушибом, ссадиной и т.п. – с одной стороны, а с другой – само деяние (нарушение правил) может создавать ее мгновенно, самим фактом нарушения, как бы автоматически, в силу чего причинная связь как бы растворится в самом деянии.

Следует учитывать, что разделение поступка на деяние и последствие носит относительный, а не абсолютный характер. Не случайно в науке философии, для которой характерен широкий, обобщенный взгляд на вещи, последствие часто называют действием, подразумевая под ним всякое изменение, вызываемое органами человеческого тела. Смысл любого поступка человека в том, чтобы что–то изменить в окружающем мире. И оценить значение совершенного можно правильно только в том случае, когда принимаются во внимание все вызываемые им изменения, как ближайшие (действие), так и отдаленные (последствия). Поэтому известное противопоставление действия и последствия допустимо и оправдано только в пределах выяснения вопроса о признаках и элементах состава преступления, поскольку в последнем проводится такое различие (материальный, формальный состав и т.п.). Когда же мы ведем речь о конкретном поступке человека, то здесь такое разделение будет искусственным расчленением поведения, искажающем его социальное содержание.

Надо иметь в виду, что наши представления часто находятся во власти привычек, возникающих под воздействием узко практических интересов. Этот отпечаток несет и разделение деяния на действие и последствие. Под действием мы склонны понимать изменения ближайшие, как бы укорененные в самих движениях человеческих органов. Но ведь если бы действие ничего не меняло, то оно было ничем. Известные изменения создают и сами движения человеческих органов. Наиболее отчетливо это проявляется в жесте, взгляде, например. Часто в действие мы включаем и ближайшие изменения, происходящие во след движениям человеческих органов, например, нажатие на педаль или переключение рычагов автомобиля. А вот отдаленные изменения, в особенности отрицательного характера как то: разрушения, повреждения мы склонны называть последствиями.

4. Установление причинной связи.

Когда законодатель связывает наличие преступления не только с определенными телодвижениями, но и последствиями, возникает необходимость установления, что последствия вызваны именно этим, указанным в законе деянием, а не каким–либо другим, так как по смыслу закона предполагается не просто наступление (наличие) последствия, а его вызов (производство) этим деянием, происхождение от этого деяния.

На возникающий в этом случае перед юристом вопрос, когда можно считать, что то или иное явление вызывает (производит) другое, в принципиальном плане дает ответ философское учение о причинной связи. В связи с этим в науке уголовного права сформировалось устойчивое представление о том, что при квалификации преступлений с материальными составами должна быть установлена причинная связь между деянием и последствиями, указанными в законе в качестве признаков соответствующего состава преступления. Под причинной связью в науке понимается объективная закономерная зависимость между явлениями, указывающая на то, что одно из них (причина) вызывает (порождает) другое (следствие).

В уголовном праве под причинной связью следует понимать аналогичную зависимость между деянием и последствием, указанными в качестве признаков состава преступления.

Сущность причинной связи выражается в ее способности вызывать, порождать, производить следствие.

Физически свойство порождать, вызывать, производить проявляется в переносе вещества, энергии или информации от деяния к последствию.

Та или иная взаимосвязь или отношение, если они действительно являются причинными, оставляют вещественный, энергетический или информационный след. Между причиной и следствием существует, если можно так сказать “кровная зависимость”. Обнаружить этот след, эту зависимость и значит – установить причинную связь.

Поскольку мы устанавливаем причинную связь в реально существующих (а не мыслимых, воображаемых и т.п.) событиях, то как и любые реальности они имеют временную и пространственную форму. Причем с временной стороны деяние и последствие (при наличии между ними причинного отношения) должны различаться. Это связано с тем, что последствие представляет собой результат развития деяния, поэтому оно по времени всегда возникает позднее деяния, происходит после него.

В связи с этим, первое, что подлежит выяснению при установлении причинной связи, существовала ли временная последовательность деяния и последствия, то есть предшествовало ли деяние последствию во времени.

Если последствие, являющиеся признаком состава преступления, произошло по времени раньше деяния, то последнее не могло быть его причиной, а следовательно причинная связь между деянием и последствием отсутствует. Представьте, что мы оцениваем действия водителя при автотранспортном происшествии и выясняем, что водитель из сельской местности доставлял в городскую больницу человека в связи с отравлением. Желая побыстрее оказать помощь, водитель превысил скорость при этом столкнулся со встречным автомобилем, после чего больной пассажир был обнаружен мертвым. Мы таким образом имеем нарушение правил и смерть человека. И то и другое является признаком объективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 264 ч. 2 УК РФ. Однако, как уже было сказано, констатация совпадения деяния и последствия для вывода о наличии состава преступления не достаточно, поскольку должна быть установлена причинная связь между нарушением правил и смертью человека. При помощи экспертизы мы можем установить время наступления смерти. Если выяснится, что смерть больного наступила еще до возникновения аварийной ситуации, то нарушение не могло быть причиной смерти человека, поскольку отсутствует временная последовательность между деянием и последствием. Наоборот, если мы выясним, что смерть наступила после нарушения и столкновения, то мы должны сделать вывод, что установленная нами последовательность событий соответствует характеру развертывания причинной связи.

Вместе с тем, констатация последовательности деяния и последствия сама по себе не дает оснований для вывода о наличии причинной связи, поскольку предшествовать не значит вызывать, ибо предшествует не только данное действие, но и много других. Следовательно, нужны дополнительные критерии, которые высветили бы эту самую “кровную” зависимость, о которой было сказано.

Таким критерием является критерий необходимого условия. Необходимое условие - это такое условие, без которого последствие не наступает. Разумеется, под необходимым условием мы подразумеваем здесь деяние. Соответственно, выяснение, было ли рассматриваемое нами деяние необходимым условием, означает установление, каким было бы последствие при наличии данного деяния и без него.

Выяснение необходимости интересующего нас условия для наступления последствия может быть произведено различными путями. В частности в некоторых случаях это можно произвести путем эксперимента в лабораторных или естественных условиях. Необходимая связь деяния и последствия может быть обоснована расчетным путем, что возможно к примеру по делам о транспортных происшествиях.

Продолжим развитие того примера, к которому мы уже обратились. Итак, нарушение правил (превышение скорости) предшествовало наступлению смерти пассажира. Само по себе это еще не означает, что смерть явилась результатом нарушения. Такой вывод можно сделать только тогда, когда будет установлено, что нарушение и смерть пассажира связаны необходимостью, то есть с нарушением смерть наступает, а без нарушения нет.

Выяснив расстояние между автомобилями, скорость их движения и другие параметры, мы можем установить, какую роль сыграло в происшествии превышение скорости, мы можем рассчитать, было ли допущенное нарушение необходимым условием смерти пассажира.

При положительном ответе мы должны сделать вывод о наличии причинной связи.

Однако эксперименты и расчеты при выяснении причинной связи не всегда могут быть проведены по объективным причинам (опасности воспроизведения реальной ситуации, экономической затратности и т.п.), поэтому часто бывает достаточно так называемого метода мысленного исключения, то есть мысленного моделирования, мысленного “проигрования” той или иной ситуации. Так, если хулиган броском камня причинил телесное повреждение потерпевшему, то не надо обладать большой проницательностью, чтобы предположить, что при отсутствии такого броска человек бы не пострадал.

Принцип необходимого условия применим для определения объективных пределов ответственности как при действии, так и при бездействии. Но если при действии вывод о том, что условие является необходимым может быть сделан, когда исключение условия укажет на невозможность наступления последствия, то при бездействии такой вывод будет правомерным, если включение предписанных обязанностью действий покажет, что последствия были бы предотвращены.

Следует иметь в виду, что, как правило, последствие возникает в результате действия ни одной, а нескольких причин. Это обстоятельство не вносит никаких особенностей в процесс установления причинной связи. Причина, независимо от того одна она или их несколько, проявляется в двух указанных критериях. Типичным примером связи нескольких причин с последствием является преступный результат, вызываемый соучастниками преступления. Так. при лишении жизни человека, когда один преступник наносит удары, а другой держит жертву, действия каждого соучастника при данных обстоятельствах являются необходимыми условиями смерти потерпевшего.

Чаще всего по уголовным делам мы сталкиваемся с физическим причинением (телесные повреждения от ударов и т.п.). Однако, поскольку мы имеем дело с поступками людей, наделенными сознанием, также подчиненными причинности, то элементом причинной цепочки, связывающей материальные объекты, может быть сознание человека. Так, в случае, когда начальник отдает незаконный приказ подчиненному, влекущий жертвы или другие последствия, то воздействие начальника происходит через сознание подчиненного, служащего промежуточным звеном между приказом и последствиями.

Отметим, что теория и практика не исключают возможности (при определенных обстоятельствах) лишения жизни словесным воздействием, словом. Естественно, в этом случае смерть наступает через смысловое (сознанием) восприятие сказанного, а не от непосредственного воздействия звуковых колебаний.

Встречаются утверждения, что в случае грубой неосторожности потерпевшего причиной следует признавать действия последнего, а не тех лиц, которые были обязаны предотвратить последствия (пешеход переходит дорогу в не установленном месте и т.п.). Такие утверждения не основательны, поскольку необходимым условием наступившего последствия будут действия и то, и другой стороны. Поэтому каждое из них является причиной, что при наличии вины не исключает ответственности обеих.

5. Влияние на квалификацию факультативных

признаков состава преступления.

К факультативным признакам состава преступления относятся способ, место, время и обстановка совершения преступления. Способ – это прием, которым совершается преступление. Время – отрезок длительности какого–либо события, в течение которого происходит интересующее нас деяние. Место – определенная точка или отрезок территории в пространстве, на котором происходит интересующее нас деяние. Орудия и средства совершения преступления – то, чем или с помощью чего совершается преступление. Обстановка – комплексная характеристика особенностей способов, места и времени совершаемого деяния.

Выделение в составе основных и факультативных признаков носит абстрактный, отвлеченный характер, когда мы как бы окидываем единым взглядом сразу все представленные в уголовном законе составы преступлений одновременно и производим их сравнение. Тогда мы можем увидеть, что одни из признаков всегда повторяются во всех составах (постоянны), а другие представлены не во всех (переменны). Как и всякая абстракция, разделение признаков на основные и факультативные позволяют лучше увидеть сущностные элементы преступления и отделить их от подвижных, изменчивых.

Такое разделение имеет познавательное и определенное практическое значение, поскольку сосредотачивает внимание юриста на том , что составляет основу любого преступления, и вырабатывает навык и привычку при установлении фактических обстоятельств фиксировать и отражать в оценке социальную и правовую сущность события. Оно дает как бы общую ориентацию в “ море” признаков, характеризующих составы преступлений.

Вместе с тем, следует ясно представлять, что разделение признаков составов преступление на основные (обязательные) и факультативные (дополнительные) правомерно только в вышеуказанном смысле (абстрактном, при общем обзоре всех их одновременно). Когда же мы рассматриваем состав конкретного преступления, например кражи (ст. 158 УК РФ), то все признаки в нем обязательны, в том числе и те, которые мы (в общем смысле) отнесли к факультативным. В конкретике не может быть ничего дополнительного и ненужного.

Так, кражи не может быть без тайного способа похищения. Способ здесь обязателен как признак конкретного состава.

Таким образом, квалификация как процесс познания происходит так, что мы сначала, следуя ориентиру (основное – неосновное, как по компасу указателям частей света север, юг, восток, запад) оцениваем основу преступления, “прикидываем”, “подступаемся” к нему. Когда этот этап пройден, оценка существу события дана, надо от существа перейти к фиксации и установлению особенностей этого рода событий посредством выявления признаков, отраженных в конкретных составов. Кража как и всякое преступление включает деяние, общественную опасность, “разлитую” в основных объективных и субъективных элементах. Но кражу кражей делает тайный способ изъятия имущества.

Влияние на квалификацию того или иного признака, признаваемого (в общем смысле) факультативным зависит от его места и роли в составе преступления. Здесь возможны три варианта.

Первый. Факультативный признак (в общем смысле) входит в основной состав, то есть является основным (в конкретном смысле), как в краже тайный способ изъятия имущества. Это значит, что при его отсутствии состава преступления не будет, а, следовательно, при квалификации от него зависит, признаем ли мы соответствующее деяние кражей, то есть преступлением, или нет.

Второй. Факультативный признак (в общем смысле) не входит в основной состав, а входит в состав квалифицированный (является факультативным и в конкретном смысле). Таким признаком является, например, способ особой жестокости при убийстве (ст. 105 ч. 2 п. “д” УК РФ).

В таком случае значение факультативного признака иное. Поскольку он не входит в основной состав, то от него и не зависит вопрос о преступности или непреступности деяния. Убийство признается преступлением независимо от того, совершено ли оно с особой жестокостью или без нее. Не влияя на преступность деяния, способ (в данном случае “жестокость”), изменит квалификацию со ст. 105 ч. 1 УК РФ на ст. 105 ч. 2 п “д” УК РФ.

Третий. Факультативный признак (в общем смысле) не входит ни в основной, ни в квалифицированный состав. Такой признак, например, как указание на время совершения преступления в большинстве составов не используется вообще. Поэтому он не оказывает влияния на квалификацию.

В составах некоторых преступлений в качестве основного используется факультативный признак – “место”. Например, контрабанда связывается законодателем с перемещением товаров через таможенную границу (ст. 188 УК РФ), а местом совершения вандализма являются только общественные места (ст. 214 УК РФ). Вне указанных мест действия, охарактеризованные в этих составах, преступления не образуют.

В большой части составов преступлений указание на место совершения преступления не включается,а следовательно при совершении этих преступлений место их совершения не может иметь никакого значения.

Время как признак состава редко используется законодателем. Ст. 190 УК РФ предусматривает ответственность за невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния в установленный срок. Следовательно, невозвращение указанных ценностей до установленного срока состава преступления не образует.

Орудия и средства совершения преступления нередко включаются в число признаков преступления, однако чаще всего они имеют значения так называемых “квалифицирующих” признаков, то есть признаков квалифицированных составов, не оказывая влияния на решение вопроса о признании деяния преступлением в принципе.

Сходная роль отводится законодателем обстановке совершения преступления. Обычно – это квалифицирующий признак составов, то есть признак квалифицированного состава (“боевая обстановка”  в воинских преступлениях).

6. Квалификация по признакам субъективной

стороны состава преступления

7.Установление умысла и неосторожности в процессе квалификации.

Умысел или неосторожность являются признаками любого состава преступления. Только деяния, совершенные умышленно или по неосторожности, признаются виновными (ст. 24 УК РФ).

Первый вопрос, возникающий при квалификации субъективной стороны – уяснение, умышленным или неосторожным мыслил законодатель рассматриваемое преступление. В некоторых случаях это не вызывает какого–либо затруднения, поскольку законодатель прямо указывает на форму вины. Так, в ст. 105 УК РФ дается общее определение всякого убийства как умышленное причинение смерти другому человеку. Указание на умышленный характер преступления содержится в ст. 111 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью) и многих других статьях УК РФ. В целом ряде статей закона содержится указание на неосторожный характер преступления (ст. 109 УК РФ – причинение смерти по неосторожности, ст. 118 УК РФ – причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровья по неосторожности).

Однако в некоторых составах преступлений, предусмотренных в УК РФ, форма вины прямого отражения не находит.

В подобных случаях форма вины может быть уяснена по косвенным признакам. Об умышленном характере преступления могут свидетельствовать следующие признаки состава преступления:

указание на цель совершения деяния.

Так, на целевой характер действия указано в ст. 281 УК РФ, где диверсия определена как совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушения или повреждения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации.

указание на мотив.

Признак мотивированности деяния содержится во многих составах преступлений. Например, ст. 285 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями), ст. 292 УК РФ (служебный подлог) предполагают совершение этих деяний из корыстной или личной заинтересованности.

указание на заведомость.

В ст. 129 УК РФ не сказано, что клевета является умышленным преступлением. Однако характеристика деяния как распространения заведомо ложных сведений не оставляет сомнения в его умышленном характере, поскольку заведомость означает ни что иное как “знание заранее”, что является безусловным признаком умысла. Такой же признак представлен в составе ст. 306 УК РФ (“заведомо ложный донос” и др.).

указание на злостность.

Согласно ст. 157 УК РФ преступлением признается злостное уклонение родителей от уплаты по решению суда средств на содержание детей, а также совершеннолетних трудоспособных детей от уплаты средств на содержание нетрудоспособных родителей. Аналогичный признак указан в ст. 315 УК РФ (злостное неисполнение приговора суда, решения или иного судебного акта). Злостность есть ни что иное как злонамеренность, то есть поведение, мотивированное злом, которое может быть только умышленным.

указание на незаконность действий ст.ст. 220, 233 УК РФ и др.).

невыполнение обязанностей (ст. 198, 199 УК РФ – уклонение от уплаты налогов).

самовольность деяния (ст. 337 УК РФ -самовольное оставление части или места службы).

нарушение специальных правил (ст.ст. 340 – 344 УК РФ – нарушение правил несения боевого дежурства и др.).

специфический характер действия (ст. 135 УК РФ – развратные действия).

 характерный способ действия (ст. 133 УК РФ – понуждение к действиям сексуального характера).

Если в законе нет ни прямого, ни косвенного указания на форму вины, то она может быть усмотрена из характера деяния, оцениваемого в совокупности всех составляющих его элементов. Так, невозможно по неосторожности изъять имущество путем обмана или тайно (ст.ст. 158, 159 УК РФ). Сам характер этих действий исключает вариант совершения их помимо умысла.

Теоретически нельзя исключить такой ситуации, когда ни характер преступления, ни прямые, ни косвенные признаки не помогают установить форму вины. В таком случае только практика, реальная жизнь могут ответить на вопрос о внутреннем содержании деяния.

Другое направление процесса квалификации требует от анализа признаков состава преступления перейти к определению субъективного отношения конкретного человека, действия которого оцениваются. Задача эта не из легких, поскольку она требует проникновение в сознание, мысли человека. Каким образом воможно решить эту задачу?

Можно, конечно, спросить того, чьи действия мы оцениваем, чего он хотел, о чем думал, какие цели преследовал. Но надо ли говорить, что источник этот ненадежный. Такое лицо не заинтересовано, как правило, давать информацию о своих истинных намерениях. Не менее затруднительно получить ее от других лиц или из документов.

Более–менее прочное, хотя и далеко небезупречное, основание внутренняя сторона преступления находит во внешней стороне поступка, в характере совершенного деяния. Здесь вполне уместно вспомнить известное положение о том, что о мыслях людей мы судим по их поступкам. Абсолютно безупречных, гарантирующих от ошибки признаков мыслей человека не существует. Выводы о субъективном отношении лица совершившего деяние к этому деянию всегда в той или иной степени носят предположительный характер. Только внутреннее убеждение (то есть вера в истинность одной из версий) позволяет выйти из логического тупика.

Сделав вывод о внутреннем отношении субъекта к совершенному им деянию, мы должны сопоставить его на основе правил познания с признаками соответствующего состава преступления.

Квалификация умысла или неосторожности завершается выводом об их отсутствии или наличии.

8.Влияние на квалификацию преступления мотива, цели и эмоции.

Мотив, цель и эмоции относятся к факультативным признакам состава преступления. Следует однако оговориться, что под составом преступления (при делении признаков на факультативные и обязательные), подразумевается не состав конкретного преступления, а так называемый общий состав, то есть общее представление о всех составах. А в конкретных составах ничего лишнего (факультативного) быть не может.

Влияние мотива, цели и эмоции на квалификацию преступлений зависит от того места, которые названные признаки занимают в структуре состава. Здесь возможны три варианта.

Первый. Названные компоненты входят в число элементов основного состава. Являясь “несущими” конструкциями состава, они определяют его устойчивость и “жизнеспособность”. Без них состав разрушается.

Мотив является обязательным компонентом, такого ,например, состава, как злоупотребление служебными полномочиями (ст. 285 УК РФ), которое может быть совершено только из корыстной или иной личной заинтересованности. При их отсутствии злоупотребление служебными полномочиями образует административный проступок и не может расцениваться как преступление.

Цель является обязательным признаком хищений (ст. 158 – 162, 164 УК РФ) и ряда других преступлений.

Эмоция выступает неотрывным элементом убийства в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ).

В названном варианте от мотива, цели и эмоции зависит наличие или отсутствие преступления (быть ему или не быть).

Второй. Мотив, цель не являются элементами основного состава, но включены в квалифицированный, как например, в ст. 105 ч. 2 УК РФ – убийство с отягчающими обстоятельствами (цель скрыть другое преступление, хулиганские побуждения). Тогда квалификация деяния как убийства от них не зависит. Убийство останется таковым и без указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ факультативных признаков. Но их наличие изменит квалификацию с части 1 ст. 105 УК РФ на часть 2 этой же статьи. Следовательно, их влияние заключается в способности изменять квалификацию на часть статьи, предусматривающую более строгую ответственность.

Последнее. Мотив, цель и эмоции не включены ни в основной, ни в квалифицированный состав. В таком случае они ни как не влияют на квалификацию, хотя и учитываются при назначении наказания.

9.Ошибка лица, совершающего деяние, и ее влияние на квалификацию.

Под ошибкой понимается неправильное представление каких-либо обстоятельств, заблуждение по поводу чего-либо.

У человека могут быть какие угодно заблуждения и неправильные представления. К примеру, кто-то может заблуждаться в оценке исторических событий или неправильно представлять причины расширения физических тел или причины падения твердых тел на землю. Но в уголовном праве нас интересуют лишь те, которые имеют уголовно–правовое значение. В связи с этим следует все возможные ошибки разделить на существенные и несущественные. Существенными мы называем ошибки, имеющие отношение к уголовному праву, а несущественными – ошибки, не связанные с уголовным правом. Смысл такого подразделения в том, чтобы сразу на начальном этапе квалификации исключить из объекта исследования то, что не имеет отношение к делу, к уголовно-правовой оценке совершенного деяния. Например, преступники, совершая хищение в ночное время, не рассчитали температуру воздуха и некоторые из них в процессе совершения преступления поморозились. Однако такая ошибка не имеет никакого отношения к правовой оценке совершенного деяния и является в указанном смысле несущественной. Вместе с тем, следует учитывать, что разделение ошибок на существенные и несущественные имеет сугубо уголовноправовой смысл, а не всеобщий. Для науки физики существенными как раз будут ошибки, отнесенные нами к несущественным. Да и с точки зрения уголовного права такое подразделение не является абсолютным. Так, вышеприведенная ошибка с температурой, если преступление по этой причине не доведено до конца, приобретет юридическое значение, поскольку преступление окажется незавершенным (вместо оконченного преступления получится покушение). Тем не менее указанное подразделение ошибок на существенные и несущественные полезно для уголовного права, поскольку облегчает отбор обстоятельств, которые следует учитывать в процессе применения уголовного закона.

Принципиальная возможность влияния заблуждений лица, совершающего деяние, на квалификацию обусловлена тем, что уголовная ответственность допустима только при наличии вины, то есть в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние умышленно или неосторожно, и сама ответственность дифференцируется в зависимости от степени вины. Наличие же умысла и неосторожности напрямую зависит от представления лица о совершаемом им деянии. Интеллектуальный момент вины характеризуется в законе как та или иная степень осознания или предвидения (представления) о социальной сущности и последствиях совершаемого поступка. Увеличение степени искаженности реальных событий в сознании лица, участвующего в них или вызывающего их, снижает и степень его вины, а при определенном (высоком) уровне такого искажения (заблуждения) будет означать и полное отсутствие вины. Соответственнно этому будет изменяться и юридическая оценка (квалификация).

Все существенные ошибки принято подразделять еще на две разновидности: ошибку юридическую и ошибку фактическую.

Юридическая ошибка – это заблуждения лица, совершающего общественно опасное деяние,в его юридической сущности и юридических последствиях.Юридические ошибки могут быть, по крайней мере троякого рода:1) заблуждение относительно преступности совершаемого деяния:а) лицо считает свои действия преступными, а закон не рассматривает их таковыми;б) лицо считает свои действия непреступными, но по закону они признаются преступлением.2) заблуждение по поводу наказания.3) заблуждение в различных формах ответственности.

Общее правило квалификации при наличии юридической ошибки – юридическая ошибка не влияет на квалификацию и ответственность. Это означает, что действия лица при наличии юридической ошибки мы квалифицируем также, как бы мы квалифицировали его действия при отсутствии юридической ошибки.

Лицо считает свои действия непреступными, но по закону они признаются преступлением. Если совершающий подобные действия осознает их общественную опасность, то есть понимает, что причиняет кому–то вред или создает опасность такого вреда для особо охраняемых ценностей, но по каким–либо причинам считает свои действия непреступными, а подлежащими административной, дисциплинарной или гражданской, например, ответственности, то квалификация должна быть точно такой же, как в случае, если бы заблуждения не было, то есть эти действия должны быть признаны преступными, а факт не верной юридической оценки преступности этих действий не отменит.

Подобная юридическая оценка определяется тем обстоятельством, что вина заключается в отрицательном отношении к социальным ценностям, к их социальной значимости. А лицо, сознающее причинение вреда другим лицам или его высокую опасность, безусловно, действенно отрицает эту социальную норму. Налицо наличие виновного поведения и основания для уголовной ответственности.

Например, работник мясокомбината похищает несколько килограммов мяса, полагая, что совершает дисциплинарный проступок. Однако при стоимости похищенного более минимума заработной платы совершенные действия образуют преступление. Хотя лицо и не сознает преступность своего деяния, оно вполне понимает социальную вредность своих действий, а это обстоятельство и определяет наличие вины.

Когда лицо ошибочно считает свои действия преступными, а они таковыми по закону не признаются, то налицо, так называемое мнимое преступление. Ответственность за мнимое преступление не возможна в силу того, что нет реального преступления, поскольку в соответствии со. ст. 14 УК РФ преступлением может быть признано только деяние, предусмотренное уголовным законом. Например, лицо, обменивающее валюту помимо банковского учреждения, полагает, что совершает преступление (по УК РФ, действовавшему до 1997 г. эти действия расценивались как преступление – нарушение правил о валютных операциях). Однако по действующему УК РФ названные действия преступлением не являются. Следовательно, основания для уголовной ответственности в этом случае нет вообще.

Ошибка в наказуемости. Лицо, совершающее общественно опасное деяние, заблуждается по поводу того, какое наказание за него предусмотрено. Например, полагает, что совершенное им деяние наказывается штрафом или исправительными работами. Однако в санкции статьи, предусматривающей ответственность за данное преступление, предусмотрено лишение свободы. Заблуждение по поводу наказания не оказывает влияния на квалификацию и ответственность. То обстоятельство, что виновный в своем сознании рассматривает различные варианты наказаний, свидетельствует о понимании общественной опасности совершенного им деяния и значит о наличии вины. Хотя санкции в статьях УК РФ и выражают степень опасности тех или иных преступлений, однако они являются признаком вторичным. Опасность заключена не в санкциях статей, а в деяниях, предусмотренных этими статьями. Поэтому лицо, совершающее преступление, в первую очередь оценивает социальную значимость самого деяния. И только при понимании его общественной опасности у него и может возникнуть мысль о возможном наказании. Эта мысль всегда будет производной от сознания опасности совершенного деяния.

Ошибка в других юридических последствиях совершенного деяния. Уголовный закон предусматривает достаточно дифференцированную и разветвленную систему различных форм ответственности и других юридических последствий совершения преступления. Возможны различные варианты заблуждений, связанные с неверными представлениями о наличии оснований для применения тех или иных форм ответственности или других юридических последствий. Например, лицо может полагать, что за совершенную им кражу предусматривается условное осуждение, однако кража не исключает и реального наказания. Не исключены случаи, когда виновный полагает, что будет освобожден от ответственности, например, в связи с наличием деятельного раскаяния, примирения с потерпевшим, освобождения по болезни, отсрочки в связи с наличием несовершеннолетних детей и т.п. Заблуждения лица могут касаться и сроков давности, погашения или снятия судимости, применения амнистии и т.д. Все эти многочисленные варианты заблуждений не могут повлиять на ответственность и устранить ее, поскольку они изначально предполагают понимание социальной опасности совершаемого деяния.

Выводя общее правило о том, что юридическая ошибка не влияет на уголовную ответственность, мы должны оговориться, что оно действует при одном непременном условии – когда имеется сознание опасности совершаемого деяния и оно не затрагивается юридической ошибкой.

Хотя нами немало сказано о различии социальных явлений и юридических институтов, тем не менее такое подразделение не является абсолютным. Во-первых, юридические институты (законодательные положения, нормы и т.п.) сами в широком смысле социальны, поскольку созданы людьми, служат их интересам и существуют в обществе. Во–вторых социальное явление в используемым нами специфическом смысле предполагает наличие достаточно простых в оценке житейских ситуаций – вред здоровью и жизни, имуществу и т.п. Однако отношения между людьми в некоторых случаях достаточно сложны и в своей социальной значимости неочевидны. Их полезность или вредность не может быть оценена обычными житейскими мерками. Для этого порою необходимы специальные знания в том числе и знания правовых запретов. Каждый, например, знает, что нельзя убивать, наносить телесный вред, воровать. Однако далеко не каждому понятно, что представляет из себя контрабанда или налоговое правонарушение. Перевозя, например, через границу определенное количество валюты человек может искренне считать, что в новых экономических и политических условиях в этом нет ничего предосудительного. Он может и не знать о существующих количественных валютных ограничениях. Не зная о запрещенности таких действий, он не осознает и их общественной опасности. Тривиальные ссылки в подобных случаях на то, что лицо должно было разобраться во всем и дать правильную оценку значимости совершаемого деяния далеко не убедительны для решения вопроса об ответственности, ведь категория долженствования характеризует неосторожную вину, а названные преступления (контрабанда и уклонение от уплаты налогов) являются умышленными.

Столь же сложными для обычных житейских оценок представляются отношения в финансовой, административной, государственной сферах. Здесь вполне реальны ситуации, когда правильная социальная оценка возникает лишь на основании правовой осведомленности и без нее не возможна. Поэтому известное правило, что незнание закона не освобождает от ответственности далеко не во всех случаях подходит уголовному праву и по большому счету является ошибочным.

Фактическая ошибка и ее юридическое значение. Под фактической ошибкой понимаются заблуждения или неправильные представления лица по поводу деяния, последствия, обстоятельств их совершения и социальной значимости и других элементов, образующих преступление.

Выделяются следующие разновидности фактических ошибок:

ошибка в объекте;

ошибка в предмете;

ошибка в характере совершаемого деяния;

ошибка в последствиях;

ошибка в причинной связи;

ошибка в иных обстоятельствах.

Общее правило квалификации при фактической ошибке состоит в следующем. Фактическая ошибка всегда изменяет квалификацию. При этом наиболее распространены два возможных варианта квалификации:

1) совершенное деяние квалифицируется как покушение и по совокупности – неосторожное преступление;

2) совершенное деяние квалифицируется только как покушение на преступление.

Неизменное влияние фактической ошибки на квалификацию определяется тем, что при ней заблуждение касается непосредственно самого деяния и условий его совершения. В данном случае ошибка всегда связана с изменением представления лица о социальной значимости деяния, а, следовательно, и о характере и степени его общественной опасности, что соответственно не может не отразиться на квалификации, в основе которой всегда характер и степень опасности деяния.

Ошибка в объекте – это неправильное представление о характере нарушаемых лицом общественных отношений.

Например, преступник в темное время суток нападает на депутата с целью лишить его жизни в связи с депутатской деятельности, однако по ошибке лишает жизни рядового гражданина. В этом случае действия виновного направлены на причинение вреда прежде всего политической системе РФ, поэтому действия виновного должно квалифицироваться как преступление против политической системы по ст. 277 УК РФ. Однако реально политическая система не пострадала. Были лишь действия, направленные на причинение ей ущерба, которые оказались не доведенными до конца по независящим от виновного обстоятельствам. Таким образом, совершено покушение на преступление против политической системы и оно должно быть квалифицировано по ст.ст. 30 ч. 3 и 277 УК РФ. Однако и такая оценка является недостаточно полной, поскольку в ней не нашел отражения факт лишения жизни человека. Так как виновный не предполагал, что лишит жизни постороннего человека и его действия не были направлены на лишение его жизни и виновный не предполагал, что наступит его смерть, то его действия в этой части должны быть квалифицированы как неосторожное причинение смерти по ст. 109 УК РФ. Итак, исчерпывающая квалификация в приведенном примере будет по ст.ст. 30 ч. 3, 277 и 109 УК РФ как покушение на жизнь государственного деятеля в связи с его деятельностью и лишение жизни по неосторожности другого человека.

Ошибка в предмете – это заблуждение или неправильное представление лица о том, на что он непосредственно воздействует, нарушая те или иные отношения при совершении преступления.

В теории уголовного права распространено мнение, что ошибка в предмете не оказывает влияния на квалификацию. Однако с этим мнением нельзя полностью согласиться. Ошибка в предмете может влиять на квалификацию, а может не влиять. Все зависит от того представлен ли предмет преступления в составе преступления или нет. В тех случаях, когда предмет преступления в составе никакого отражения не находит, то он и не может иметь никакого значения для квалификации, ибо в этом случае все равно на что происходит непосредственное воздействие при совершении преступления. И наоборот, если преступность деяния связывается в законе только с воздействием на определенный предмет, ошибка в предмете не может не иметь юридического значения. Например, предмет может иметь значение при хищении. Так, ст. 164 УК РФ предусматривает хищение предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. Поэтому если, преступник проник в церковь, намереваясь похитить икону, представляющую культурную и историческую ценность, взял по ошибке другую, не представляющую такой ценности, то его действия должны квалифи цироваться как покушение на хищение предметов, представляющих особую ценность, по ст. ст. 30 ч. 3 и 164 УК РФ. Ошибка в личности потерпевшего – это заблуждение относительно человека, подвергающегося преступному воздействию.

При ошибке в личности виновный, посягая на определенное лицо, по ошибке принимает за него другое.

Например, при убийстве преступник вместо одного человека, скажем А. лишает жизни Б. Ошибка в личности потерпевшего не оказывает влияния на квалификацию, поскольку сознанием виновного охватывается причинение смерти человеку. Не имеет значения, что виновный предполагал смерть другого, поскольку нормы, направленные на защиту личности, в равной мере охраняют всех людей. Вина в данном случае заключается в лишении жизни человека и в понимании, что он это совершает.

Следует иметь в виду, что в некоторых случаях заблуждения по поводу личности по-терпевшего и предмета воздействия могут приводить к неправильному представлению об объекте преступления. Такие заблуждения рассматриваются как ошибка в объекте. Пример такой ошибки (посягательство на жизнь депутата) приведен при рассмотрении ошибки в объекте. Возможность неправильного представления одновременно о личности (предмете) и объекте связана с тем, что личность и предмет могут быть элементами объекта. И в таком случае заблуждения в личности и предмете автоматически становятся заблуждениями в объекте.

Под ошибкой в предмете и личности (в собственном смысле) подразумеваются те ситуации, когда неправильное представление о них не искажает понимания сущности объекта (как в вышеприведенном примере с А. и Б.).

Ошибка в характере деяния – это неверное представление о социальной сущности и социальной значимости совершенного поступка.

Возможны два варианта этой ошибки, которые будут различаться по квалификации:

лицо ошибочно считает свои действия общественно опасными, вредоносными, а они на самом деле таковыми не являются;

лицо не считает свои действия общественно опасными, а они на самом деле носят общественно опасный характер.

Первый вариант. Например, мать сразу после рождения выбрасывает младенца на улицу в зимнее время с целью лишения жизни. Однако ребенок был мертворожденным.

Поскольку в данном случае были совершены реальные действия и лицо сознавало их общественную опасность и возможные отрицательные последствия, мы имеем дело с умышленными действиями, направленными на лишение жизни, которые следует квалифицировать по ст. 106 УК РФ. Но поскольку поставленная цель не достигнута, совершенные действия составляют покушение. Поэтому точная квалификация названных действий должна быть по ст.ст. 30 ч. 3 и 106 УК РФ.

Второй вариант. Женщина родила живого ребенка, но по ошибке приняла его за нежизнеспособного и захоронила. В данном случае отсутствует сознание общественной опасности совершаемых действий и ответственность за умышленное преступление исключена. Однако, если виновная по каким–либо не принятым во внимание признакам могла определить жизнеспособность ребенка, то ответственность должна наступить за неосторожное лишение жизни человека по ст. 109 УК РФ. При отсутствии такой возможности имеет место казус, то есть невиновное причинение вреда, что, естественно, исключает уголовную ответственность.

Ошибка в последствиях – это неправильное представление об изменениях, которые в будущем повлечет деяние.

Как уже отмечалось разделение на деяние и последствие относительно. Однако по преступлениям с материальным составом вина должна определяться по отношению к последствию в силу включения его в число признаков преступления. В случае заблуждения лица по поводу последствий по таким преступлениям будет изменяться и вина, что влечет изменение в квалификации.

Ошибка в последствиях может быть двоякой:

1.) лицо рассчитывает на более значительные, существенные (опасные) последствия, но наступают последствия менее значительные, менее существенные, менее опасные;

2.) обратная ситуация – лицо рассчитывает на менее опасные последствия, но наступают более опасные.

В первом варианте планы виновного не реализуются. Он не достигает цели, хотя и совершает действие с расчетом на них. В этом случае действия виновного образуют покушение. Например, преступник производит выстрел с целью убийства, но причиняет лишь ранение потерпевшему. При квалификации надо сослаться на ст.ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 1 (2) УК РФ.

Однако, если сознанием виновного охватываются отдельные самостоятельные этапы причинения более тяжкого последствия, когда они объективно возможны и реализуются, образуя самостоятельный состав преступления, то они также должны найти отражение в квалификации. Например, преступник пытается лишить жизни двух человек, но лишает жизни одного. Поскольку умысел виновного частично реализовался, образовав самостоятельное преступление, его действия надо квалифицировать как оконченное убийство по ст. 105 ч 1 УК РФ и как покушение на убийство двух человек, то есть дополнительно по ст. 30 ч. 3 и 105 ч. 2 п. “а” УК РФ.

Во втором варианте ситуации с точки зрения юридической оценки более сложная. Действие виновного в той части, в которой последствие охватывалось сознанием лица, совершившего его, образуют умышленное преступление. Та часть последствия, произведенного деянием, на которую умысел не распространялся образует неосторожное преступление. Например, виновный наносит удар кулаком по лицу, рассчитывая причинить легкое телесное повреждение и вызвать боль у потерпевшего, однако последний умирает в связи с плохой свертываемостью крови и ее значительной потерей. Умыслом виновного охватывалось причинение легкого телесного повреждения и в этой части его действия образуют легкое телесное повреждение – ст. 115 УК РФ. Однако последствия распространились дальше предполагаемой границы, за чертой которой деяние носит неосторожный характер поэтому требуется дополнительная квалификация по ст. 109 УК РФ, предусматривающей ответственность за неосторожное причинение смерти.

Своеобразное положение складывается, если эта сложная ситуация (разного психического отношения к ближайшему и отдаленному последствию) учтена в одном составе с двумя формами вины. Тогда деяние квалифицируется по этой статье как одно преступление. Так, умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее по неосторожности смерть предусмотрено как единое преступление в ст. 111 ч. 4 УК РФ.

Ошибка в причинной связи – это неправильное представление лица, совершающего преступление о том, что непосредственно повлечет предполагаемые последствия, каков механизм их образования.

Так, преступник с целью лишения жизни избивает потерпевшего до потери сознанияи полагая, что последний уже мертв, сбрасывает его в колодец с водой, где потерпевший погибает от попадания воды в дыхательные пути. Такое заблуждение не оказывает влияния на квалификацию, поскольку причиной являются действия виновного, а его сознание охватывает наступление смерти.

Однако ситуация осложняется, если отдельные этапы (звенья) причинения образуют самостоятельные составы преступлений. Так процесс лишения жизни может проходить через этапы причинения телесных повреждений, которые образуют самостоятельные преступления. Продемонстрируем это на следующем примере. Муж систематически избивал жену, глумился над ней. Не выдержав унижения, женщина нанесла ему утюгом удар по голове, стремясь причинить тяжкое телесное повреждение, однако наступила смерть мужа, о которой женщина не подозревала, считая, что потерпевший находится без сознания. Уже после этого у нее возникает умысел лишить мужа жизни, и она жгутом перетягивает ему шею, думая, что смерть наступает от удушения. Если бы женщина не заблуждалась по поводу механизма наступления смерти, то есть, если бы смерть действительно наступила от удушения, то ее действия образуют одно оконченное умышленное убийство. Промежуточные этапы выступают как способы его совершения. Заблуждение же виновной приводит к тому, что действия по сдавливанию шеи потерпевшего, образуют покушение на убийство, поскольку они не достигают поставленной цели. Вместе с тем, поскольку ее умыслом охватывалось причинение тяжкого телесного повреждения и оно реально было причинено, то одновременно с покушением на убийство действия виновной должны квалифицироваться как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Если же виновная первоначально преследовала цель причинения вреда меньшей тяжести, скажем, средней, однако ее действия повлекли тяжкий вред, а затем и смерть, о которых она не подозревает и сдавливает шею потерпевшего жгутом с целью лишения жизни, то ее действия наряду с покушением на убийство (так называемое негодное покушение) образуют одновременно причинение телесного повреждения, которое охватывалось умыслом, и неосторожное причинение смерти.

В этом случае нет необходимости квалифицировать действия виновной по статье о неосторожом причинении тяжкого вреда здоровью, так как по правилам конкуренции должна быть применена норма по более тяжкому признаку, то есть норма о неосторожном причинении смерти.

В некоторых работах наряду с названными видами фактических ошибок рассматривается ошибка в квалифицирующих обстоятельствах, то есть, в признаках, образующих состав с отягчающими обстоятельствами. По нашему мнению, данная разновидность ошибки не обладает существенными специфическими признаками, поскольку квалифицирующие обстоятельства так или иначе относятся либо к объекту либо к предмету, либо к иным элементам состава и образуют так или иначе вышеперечисленные ошибки. Единственная особенность, которую следует иметь в виду в этих случаях, - это необходимость учета субъективной стороны, предполагаемой в отношении этих обстоятельств. Если умысел по отношению к ним исключается по смыслу закона, как в тяжком телесном повреждении, повлекшем смерть по неосторожности, то при наличии умысла к ним это квалифицирующее обстоятельство вменено быть не может. Как в данном случае (применительно к ст. 111 ч. 4 УК РФ), действия в этой части могут образовать самостоятельное преступление (покушение на убийство) или не будут являться наказуемыми вообще.

10.Квалификация по признакам субъекта.

Субъект преступления должен отвечать трем основным требованиям:

1) быть физическим лицом;

2) достигнуть возраста уголовной ответственности;

3) являться вменяемым.

В отношении несовершеннолетних закон устанавливает еще и дополнительный признак – наличие социальной зрелости (ст. 20 ч. 3 УК РФ).

Указание на то, что субъектом может быть признано только физическое лицо буквально содержит противопоставление юридическим лицам и означает невозможность отнесения последних к субъектам преступления. Но, кроме того, оно подразумевает, что субъектом преступления может быть только человек. К субъектам преступления не могут быть отнесены животные или предметы, как это иногда было в истории человечества.

Установление субъекта конкретного преступления предполагает точное выяснение его имени и его выделение из социальных связей как индивидуума. Нельзя привлекать к ответственности не индивидуализированного лица, скажем, без указания имени предъявить обвинение или осудить человека как члена какой либо террористический группировки.

Индивидуализация необходима также для выяснения возможной преступной деятельности в прошлом, поскольку это может иметь прямое отношение к квалификации (наличие судимостио, например).

Ивестны случаи, когда в документах лица могут быть разночтения. Допустим, в паспорте записана фамилия “Шибаев”, а в водительском удостоверении или свидетельстве о рождения “Шебаев”. Тогда необходимо выяснять, где, когда и по какой причине вкралась ошибка (описка, а возможно, что подделка или злоупотребление). В подобных случаях не исключено, что в судебных или иных документах одно и то же лицо может значиться под разными фамилиями.

Субъектами большинства преступлений являются лица, достигшие 16 лет. Для ограниченного круга преступлений возраст субъекта установлен в 14 лет. Какая минимальная возрастная граница субъекта установлена для того или иного преступления мы определяем из содержания ст. 20 ч. 2 УК РФ, в которой перечислены преступления, возраст субъекта которых установлен в 14 лет. Во всех остальных преступлениях, не указанных в данной норме, субъектами могут быть только лица, достигшие 16 – летнего возраста.

Установление возраста субъекта преступления.

Возраст субъекта обычно устанавливается по документам (паспорту, свидетельству о рождении и др.). Но бывает, что документов по тем или иным причинам нет (утеряны, сгорели во время пожара и т.п.). В этом случаях можно получить документальное подтверждение возраста из других источников (первичные записи в органах ЗАГСА, анкетные данные в листке по учету кадров по месту работы и т.п.). Если эти документальные данные по каким–либо обстоятельствам не сохранились, то следует допросить родителей или близких родственников (отца, мать, бабушку, дедушку, брата, сестру и т.д.).

В крайнем случае возможно проведение судебно–медицинской экспертизы для определения возраста. Однако здесь мы встречаемся с препятствиями, сложившееся в практике способы преодоления которых следует учитывать. Основная проблема состоит в том, что нам при решении вопроса об уголовной ответственности возраст надо установить с точностью до даты рождения, но экспертиза это сделать не в состоянии.

С этой точки зрения возможны два варианта экспертных заключения. В первом варианте экспертиза определяет минимальный и максимальный пределы колебания возраста лица – указывает, к примеру, что тому или иному лицу от 13 до 15 лет. Второй вариант, когда указывается, сколько лет человеку, а, следовательно, и в каком году он родился, но не определен месяц и день рождения.

В первом случае надо исходить из минимального возраста лица, поскольку он экспертами не исключается, то есть считать, что возраст равен 13 годам. Обратное не гарантирует от ошибки и возможности незаконного привлечения к ответственности.

Во втором варианте по тем же соображениям надо исходить из того, что человек родился в последний день последнего месяца указанного года, то есть 31 декабря.

И последнее весьма важное обстоятельство – лицо считается в юридическом смысле достигшим возраста ответственности не в день рождения, а с начала следующих за днем рождения суток, то есть в 24 часа дня рождения или в 00 часов следующих за ним суток. Неточным следует признать встречающееся в некоторых литературных источниках утверждение, что человек считается достигшим возраста с начала следующего за днем рождения дня, поскольку день предполагает светлое время суток.

Таким образом, если предусмотренное уголовным законом деяние совершено в день рождения до наступления 24 часов, то лицо не достигло еще возраста уголовной ответственности и субъекта преступления нет. Если же деяние началось до 24 часов, но продолжалось и после их наступления, когда начались уже новые сутки, то лицо достигло возраста ответственности и субъект преступления есть. Такие случаи отнюдь не редкость в судебно-следственной практике.

Обязательным признаком субъекта является вменяемость, то есть способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими. Осознание характеризует интеллектуальную сферу психики, а способность руководить своими поступками – волевую. Соответственно нарушение любой из этих сфер психической деятельности устраняет состояние вменяемости. Нарушение психической деятельности может быть обусловлено двумя основными причинами–психическими расстройствами, и в этом случае мы имеем дело с состоянием невменяемости (ст. 21 УК РФ), либо недостаточной социальной зрелостью (ст. 20 ч. 3 УК РФ).

Обнаружение невменяемости предполагает установление двух ее критериев: юридического (психологического) и медицинского (биологического).

Юридический или психологический критерий будут в наличие тогда, когда лицо не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (безействия) либо руководить ими.

Осознание фактического характера совершаемого деяния означает понимание его бытового, узко практического смысла. Фактический характер деяния осознается, если человек понимает что он делает (совершает), например наносит удары, физический вред другому лицу либо разбивает окно, производит выстрел и т.п.

Осознание общественной опасности предполагает не только понимание фактического характера действия (бездействия), но и понимание, какое влияние оказывает оно на других людей (на общественные отношения), какой социальный смысл оно имеет. Фактический характер действия проявляется в самом поступке как таковом, осознание общественной опасности приходит из понимания его отрицательного воздействия на других людей.

Хотя осознание фактического характера действия и осознание его социального смысла тесно взаимосвязаны (без осознания факта нельзя понять и его смысл), но они отражают разные фрагменты (ступени) познавательного процесса, каким в широком смысле является любая деятельность. Первоначально происходит оценка самого телодвижения, которое берется как бы изолированно от внешнего мира, что и является выяснением его фактической стороны. Затем прослеживается его воздействие на других людей, на социальные взаимосвязи, через которое и проясняется социальный смысл факта и возникает осознание его социальной ценности (вредности, опасности и т.п.).

Между этими ступенями познания может возникать разрыв, рассогласование по биологическим (болезнь) причинам, и тогда мы говорим о невменяемости, либо социальным (отсутствие знаний, надлежащего жизненного опыта). В последнем случае речь идет об особом состоянии (отсутствии социальной зрелости).

Практике известен случай, когда душевнобольной поджег дом, объяснив свои действия желанием осветить поселок во время праздника. Больной понимает, что производит воспламенение материала и дом сгорит, но не сознает социального значения своих действий.

Однако нормальная деятельность интеллектуальной сферы сама по себе не гарантирует вменяемости. Воплощение планов, возникших в интеллектуальной сфере, замыслов и намерений не происходит мгновенно, а осуществляется посредством сложного психофизиологического механизма. Та сторона психической деятельности, которая запускает и контролирует этот механизм, именуется волевой сферой или волей. Являясь продолжением сознания, перемещающего себя во внешний мир, специфическим проявлением сознания в практической плоскости, волевая сфера – это путепровод сознания в объективный мир. Если на этом пути возникают какие–либо препятствия (прежде всего физиологические, хотя могут быть и иные), то нормально действующий интеллект не может проявить себя, воплотить себя в действительность, что в практическом смысле равноценно его отсутствию, поскольку человеческий поступок существует только как поведение, выраженное во внешний мир.

При определенных психических заболеваниях и иных болезненных состояниях (наркотического голодания, например) возможно возникновение психических состояний, когда лицо осознает и фактический и социальный смысл поступка, но не может “остановиться”, интеллект и механизм его реализации оказываются рассогласованными. Так, наркоман при виде наркотика не может удержаться от завладения им.

Для наличия юридического (психологического) критерия невменяемости достаточно, чтобы была нарушена хотя бы одна из них, то есть, лицо либо не осознавало фактический характер и общественную опасность деяния либо не могло руководить своими действиями, хотя чаще всего одно не бывает без другого.

Однако для вывода о наличии невменяемости недостаточно одного юридического (психологического) критерия, поскольку невменяемость есть не просто нарушение интеллектуальной и волевой сферы, а нарушение, вызванное болезненным состоянием. Поэтому невменяемость констатируется при сочетании как юридического (психологического) так и биологического (медицинского) критерия.

Согласно ст. 21 УК РФ, биологический (медицинский) критерий состоит в: 1) хроническом психическом расстройстве;

    2) временном психическом расстройстве;

     3) слабоумии;

     4) ином болезненном состоянии.

Отличительными чертами хронического психического расстройства являются длительность протекания, неизлечимость или трудно излечимость, тенденция к прогрессированию. К таким заболеваниям относятся: шизофрения, прогрессивный паралич, маниакально–депрессивный психоз и др.

Временными психическими расстройствами считаются алкогольные психозы, белая горячка, патологическое опьянение, реактивные симптоматические состояния (патологические аффекты), вызванные тяжелыми душевными потрясениями.

Под слабоумием понимается упадок или неразвитость интеллекта. Причины слабоумия могут быть различными – врожденными, приобретенными, например, в связи с перенесенными заболеваниями (менингитом, энцифалитом, сотрясением мозга).

Выделяются три степени слабоумия: дебильность (легкая), имбецильность (средняя), идиотия (глубокая).

К иным болезненным состояниям относятся различные расстройства, которые не являются психическими заболеваниями, но сопровождаются нарушениями психики. Ими являются острые галлюцинаторные бредовые состояния, вызванные инфекциями (брюшной и сыпной тиф), тяжелыми травмами, опухолями мозга, наркоманией и др.

Вопрос о невменяемости в практике обычно возникает в случаях неадекватного (странного) поведения виновного либо наличия травм головы или психических заболеваний. В частности к такого рода поводам относят заявления лица, совершившего общественно опасное деяние, о том, что он не помнит, как его совершил. В практике нередко основанием для исследования состояния вменяемости служит факт совершения жестоких деяний. Так умышленное лишение жизни, обычно, требует проверки вменяемости совершившего его лица.

Медицинский критерий невменяемости не возможно установить без специалистов в области психиатрии, поэтому для определения наличия психического расстройства во время совершения деяния и способности лица сознавать во время его совершения фактический характер деяния и его общественную опасность проводятся судебно психиатрические экспертизы. Следует, однако, иметь в виду, что наличие заключения экспертов не снимает ответственности за установление критериев невменяемости с работников правоохранительных органов и суда. Не надо забывать, что невменяемость является в целом юридическим, а не медицинским понятием. Выводы экспертов могут быть подвергнуты сомнению. В этом случае не исключено проведение повторной экспертизы. Известны случаи, когда специалисты разных экспертных учреждений дают разные заключения о наличии невменяемости. Юрист не должен занимать пассивную позицию в выяснении вопроса о наличии невменяемости. Его задача проверить обоснованность выводов экспертов, устранить или объяснить возможные в них противоречия и сформировать собственную позицию.

От патологических состояний следует отличать физиологические особенности протекания психических процессов, затрудняющие осознание поступка и руководство его совершением, но не устраняющего их полностью. К такого рода состояниям относятся физиологический аффект или иные состояния возникающие вследствие нервно-психических перегрузок, экстремальных ситуаций или отсутствия надлежащего социального опыта. В подобных случаях ответственность должна быть снижена или полностью исключена.

Законодатель прямо учитывает эти ситуации в ряде норм. Так, в ст.20 ч. 3 УК РФ сказано, что если несовершеннолетний достиг возраста, предусмотренного законом, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо ру-ководить ими, он не подлежит уголовной ответственности.

11. Установление специального субъекта преступления.

В составах ряда преступлений субъект, наряду с общими, обладает дополнительными признаками. Включение в законодательное описание субъекта дополнительных признаков означает, что круг лиц, которые могут совершить эти преступления ограничивается. Число составов преступлений со специальными субъектами в УК РФ значительно, поэтому признаки последних могут быть определенным образом обобщены и классифицированы.

Специальные субъекты могут быть классифицированы по:

государственно – правовой принадлежности: гражданин РФ (ст.275 УК РФ – государственная измена), иностранный гражданин или лицо без гражданства ( т. 276 УК РФ – шпионаж);

полу: мужчина (ст. 131 УК РФ – изнасилование);

возрасту: совершеннолетие (ст. 150 УК РФ – вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления);

профессии: медицинский работник (ст. 124 УК РФ – неоказание помо щи больному);

должности: должностное лицо (ст. 285 УК РФ – злоупотребление должностными полномочиями); превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб);

7) родству: родители, дети (ст. 157 УК РФ – злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей).

8) воинской обязанности: преступления против военной службы могут быть совершены только лицами, проходящими военную службу, а также гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов.

9) специальной обязанности: свидетели, эксперты, переводчики (ст. 307 УК РФ – заведомо ложные показание, заключение эксперта или неправильный перевод).

Эту классификацию нельзя считать исчерпывающей и охватывающей все дополнительные признаки субъектов, встречающиеся в УК РФ. Некоторые из них отражают более частные, а, не исключено, и индивидуальные особенности. К их числу можно отнести такие, как наличие болезни (ст. 121 УК РФ – заражение венерической болезнью).

Субъекты некоторых преступлений могут сочетать в себе признаки разных классификационных групп, например, профессиональные и должностные (ст. 292 УК РФ – за служебный подлог несут ответственность должностные лица, государственные служащие, служащие органа местного самоуправления).

Признаки специального субъекта, как факультативные, могут играть двоякую роль в составе преступления и, соответственно, при квалификации. В большинстве случаев они выступают конструктивными (обязательными) для основного состава как, например, в должностных преступлениях. Однако в некоторых случаях законодатель включает их не в основной, а в квалифицированный состав (служебное положение - ст. 160 ч. 2 п. “в” УК РФ).

При установлении признаков специального субъекта в отношении конкретных лиц могут возникать серьезные трудности. Они должны преодолеваться на методологической основе соотношения категорий общего и частного, абстрактного и конкретного и учета юридической природы субъекта. Юридическая природа субъекта определяет фактические, социальные и юридические основания происхождения субъекта как конструктивного элемента преступления.

Фактическое основание выделения субъекта как особого конструктивного элемента состава связано с тем, что преступное деяние является следствием поведения человека, какого–либо лица. Преступление всегда совершается кем–то, а не возникает само по себе. Следовательно, у преступления обязательно должен быть субъект, то есть тот, кто его производит.

Социальное основание субъекта взаимосвязано с фактическим и является его продолжением (проецированием) в сферу общественных отношений. Преступление всегда является негативным воздействием на социальные взаимосвязи. Реальной возможностью воздействовать на некоторые отношения обладает не каждый человек. Эти возможности определяются физиологическими, интеллектуальными, социальными условиями. Родственные отношения, к примеру, связаны с определенными физиологическими и психологическими процессами. Отношения в сфере государственной власти базируются на определенных интеллектуальных, социальных и юридических предпосылках (образование, социальный опыт, занятие должности и тп.).

Таким образом, возможность воздействия на общественные отношения, в том числе и преступного, во многом определяется особыми свойствами личности и от них зависит. Тесная взаимосвязь объекта и субъекта, зависимость первого от второго, и наоборот позволяет уяснить природу субъекта как элемента юридического состава.

Субъект в уголовном праве необходим для того, чтобы более рельефно обозначить тот круг общественных отношений, которые нарушаются данным преступлением. Соответственно, при определении субъекта преступления. В конкретном случае надо исходить из объективной возможности лица нарушить общественные отношения, охраняемые данной нормой.

Таким образом, юридическая природа субъекта коренится в характере запрещенного законом деяния и затрагиваемых им общественных отношений.

В тех случаях, когда не ясно, может ли быть субъектом того или иного преступления конкретное лицо, надо выяснить, в состоянии ли оно реально нарушить те или иные общественные отношения указанном в законе способом или на названных в законе условиях.

Например, состав получения взятки (ст. 290 УК РФ) предполагает нарушение отношений в сфере государственной власти посредством получения вознаграждения материального характера лицом, наделенным управленческими функциями государственного органа, то есть как бы изнутри самих этих отношений. Такими свойствами обладают только должностные лица.

Приведем и другой пример установления субъекта преступления. В судебной практике в свое время возникли вопросы, можно ли отнести к работникам железнодорожного транспорта машинистов метрополитена и водителей трамвая. Казалось бы, что и метрополитен и трамвай являются железнодорожным транспортом, поскольку представляют собой механические транспортные средства, передвигающиеся по рельсам. Однако в судебной практике этот вопрос решился, и небезосновательно, по разному в отношении указанных видов транспорта. Дело в том, что механический транспорт и рельсовые пути не являются единственными признаками железнодорожного транспорта. Его весьма специфическим признаком является то, что структура организации движения носит централизованный и многозвеньевой характер, то есть всякое передвижение по железнодорожным путям санкционируется и контролируется из единого центра и обеспечивается комплексом служб (движения, пути и т.д.). Таким требованиям соответствует лишь метрополитен, а решения о движении трамвая принимает сам водитель, руководствуясь ни диспетчерскими командами, а правилами дорожного движения и дорожной обстановкой. Поэтому судебная практика признает метрополитен железнодорожным транспортом и допущенные его работниками нарушения правил безопасности движения и эксплуатации квалифицируются (при наличии тяжких последствий) по ст. 263 УК РФ, а аналогичные нарушения водителя трамвая следует квалифицировать по ст. 264 УК РФ.

В то же время не со всеми решениями следственных и судебных органов при квалификации по признакам субъекта можно согласиться. Так, на наш взгляд, неправильная правовая позиция постепенно формируется в судебной практики относительности возможности признания должностными лицами преподавателей учебных заведений. По некоторым делам, в том числе рассмотренным Верховным Судом РФ, признаны должностными лицами и осуждены за получение взятки преподаватели, выставлявшие положительные оценки студентам за вознаграждение. Решения мотивируются тем, что выставленные преподавателем оценки влекут в дальнейшем те или иные юридические последствия (лишение студента стипендии, отчисление и т.п.). Довод этот представляется негодным. Нельзя определять должностной характер деятельности в зависимости от того, влекут ли действия того или иного работника юридические последствия, хотя бы потому, что такие последствия в той или иной степени влекут действия практически любого работника, задействованного в той или иной сфере. Методист, не вложивший в пакет документов экзаменационную карточку студента, что влечет недопущение студента к экзамену и образование задолженности, служащий представивший неверную информацию или справку, охранник, не допустивший студента без документов в институт, наконец, родители, которые произвели студента на свет, все окажутся в числе должностных лиц, поскольку их действия имели юридические последствия.

Должностную деятельность следует определять не по последствиям, а по ее характеру. В примечании к ст. 285 УК РФ указаны следующие основные признаки должностного лица: 1) властные полномочия; 2 ) организационно – распорядительные функции; 3 ) административно – хозяйственные обязанности. Все эти полномочия, функции и обязанности могут быть объединены общим термином – управленческие. Должностное лицо – это управленец, это – лицо, управляющее посредством государственных полномочий индивидуально неопределенными группами людей (властные полномочия), индивидуально определенными группами людей (организационно–распорядительные функции), материальными ресурсами (административно–хозяйственными обязанностями). Спрашивается, выступает ли в качестве управленца преподаватель во время лекции, семинара, приема экзамена. Ответ, думаю, очевиден. Ничего общего с управлением преподавательская деятельность не имеет. И не имеет никакого значения, что в последующем оценки преподавателя могут быть положены в основу тех или иных решений юридического характера. Должностным лицом как раз является тот, кто принимает эти решения. Так, решения о выдаче стипендий, зачислении в ВУЗ и отчисление, принимают ректор, его заместители, а отнюдь не преподаватель.

Точно также врач ставит диагноз больному, выполняя профессиональную функцию, а не управленческую, хотя его диагноз также может послужить основанием для принятия решения о назначении пенсии, например, по болезни. Но это решение уже будет принимать не он, а специальная комиссия. Именно ее решение и будет управленческим. В тех же случаях, когда врач непосредственно принимает решение управленческого характера, например, при выдаче больничного листа, тогда он выступает в качестве управленца непосредственно. Преподаватель же вообще не принимает никаких управленческих решений. Даже выставляя оценку, он всего лишь ставит “диагноз” знаниям студента. Ничего управленческого в решении этого вопроса нет. Единственная возможность преподавателя выступать в качестве должностного лица возникает, когда он включается в приемную или аттестационную комиссию. Однако и в этом случае надо различать оценку знаний абитуриента (выпускника) и решения, принимаемые комиссией о присвоении квалификации, и признании успешно сдавшим государственные экзамены и т.п. Оценка не есть управленческое решение. А вот решения об аттестации, допуске к экзамену, присвоении квалификации и т.п. являются именно управленческими.

Все сказанное не означает, разумеется, что автор оправдывает поборы преподавателей со студентов. При определенных обстоятельствах эти действия могут представлять общественную опасность. Как известно, в УК РСФСР (ст. 156 – 2) предусматривалась ответственность за получение незаконного вознаграждения, в том числе, в сфере образования. Новый УК РФ данную норму не предусмотрел. Но это не может оправдывать безосновательное распространение признаков должностной деятельности на те действия, где ее нет.

Наличие по составу признаков специального субъекта не означает, что в преступлении не могут участвовать другие лица, не обладающие этими признаками. Признаки специального субъекта распространяются только на действия исполнителя. Они реально означают невозможность совершения иными лицами исполнительских действий. На других ролях (организатора, подстрекателя, пособника) в преступлении могут участвовать и другие лица. Их действия в этом случае должны квалифицироваться наряду с статьей Особенной части также и по соответствующей статье 33 УК РФ.

Калификация по признакам объекта преступления.

Юрист, приступающий к квалификации (юридической оценке общественно опасного деяния) должен иметь вполне определенное представление об объекте преступления, то есть круге тех общественных отношений, которые нарушает данное преступление. Эти представления должны иметься у юриста изначально на основе знания уголовного законодательства и предусмотренных в нем составов преступлений. Однако как уяснение признаков объекта по составу, так и их установление в реальном поступке никогда не начинается с объекта, а завершается им. Это обусловлено тем, что объект как явление и как законодательная характеристика определяется другими элементами и признаками состава. Невозможно судить об объекте преступления, не разобравшись в характере совершенного деяния, других признаков объективной стороны, субъективной стороны (объект во многом зависит, например, от цели), и как было сказано выше, от субъекта преступления.

Поэтому в познавательном процессе исследование объекта преступления является завершающим, а не начальным звеном.

Под объектом преступления в российском уголовном праве (за редким исключением) признаются общественные отношения. 2 По своему строению объект включает следующие элементы: 1) субъектов; 2) то, по поводу чего существует то или иное отношение; 3) реальное взаимодействие субъектов по поводу предмета отношения.

Иногда, нарушаемое преступлением общественное отношение является по своему характеру правовым, то есть правоотношением, как, например, при хищениях, когда нарушаются отношения собственности. Однако так бывает далеко не всегда. Часто преступление подвергает негативному воздействию отношение уже сложившееся в обществе, одобряемое им, но неурегулированое правовыми нормами, а возникшее на основе морально–нравственных норм. Так, существуют правила, так называемой житейской, бытовой предосторожности. Они проистекают из общепринятых в общественном сознании постулатов, таких как: “Не навреди”, “Не убий” и т.п.

Поэтому общественное отношение, нарушаемое преступлением, не следует отождествлять с правоотношением, хотя, надо признать, что очень часто они совпадают.

Еще более серьезная ошибка будет допущена, если мы смешаем общественное отношение, нарушаемое преступлением, с уголовным правоотношением. Уголовное правоотношение не нарушается преступлением. Наоборот, оно возникает в связи с нарушением преступлением того или иного общественного отношения.

Всякое отношение возможно как минимум между двумя явлениями, а общественное – между двумя сторонами, субъектами. Ими могут быть как физические, так и юридические лица. Однако возможны двух-, трех- и более сторонние отношения.

Наличие субъектов само по себе не создает общественного отношения. Отношение есть ничто иное как социальная взаимосвязь субъектов. Она появляется лишь тогда, когда субъектов отношения что–то связывает, появляется взаимный интерес. Например, кто–то решил приобрести автомобиль. Для этого ему необходимо обратиться к владельцу автомобиля. Между приобретателем и владельцем завязывается отношение. Таким образом, чтобы возникло отношение необходим его предмет, то, по поводу чего отношение складывается. Однако субъекты и интересующий их предмет не составляют полного отношения. Реально отношение возникает тогда, когда субъекты вступают во взаимодействие по поводу соответствующего предмета (один продает – другой покупает и т.п.), совершают определенные действия или воздерживаются от их совершения. После соответствующих  расчетов приобретатель становится собственником автомобиля, а бывший владелец его утрачивает. У собственника возникает право владения, пользования и распоряжения автомобилем, а также обязанность не нарушать при его реализации законных прав других лиц. Последние обязаны не нарушать права собственника, но в то же время сами имеют право на соблюдения собственником при пользовании автомобилем их прав (безопасности и т.п.). На этом примере мы видим, как формируется, возникает  отношение, меняется его содержание. Сначала возникло отношение по поводу купли–продажи автомобиля, которое затем перешло в отношение собственности на этот автомобиль. Если покупателя обсчитывают при продаже товара, то нарушаются отношения в сфере потребительского рынка, а когда у собственника похищают приобретенный товар, то нарушается отношение собственности.

Необходимо отметить, что в силу тесной взаимосвязи объекта преступления с другими элементами состава, его установление, как правило, не производится непосредственно, а осуществляется через них. Существенную информацию об объекте преступления несет его предмет, то есть, то по поводу чего возникло нарушенное отношение. Нередко одного знания предмета воздействия достаточно, чтобы понять, какое нарушено отношение. Например, разрушение вещи, созданной человеком, препятствия для пользования ей, указывают на нарушение отношений собственности.

В более сложных ситуациях требуется проследить детально положение вещи в социальных взаимосвязях. Например, природные ресурсы могут играть различную роль в разных отношениях. Так, рыба или грибы в естественном состоянии (в реке, лесу) являются предметом отношений по рациональному использованию природных ресурсов, но выловленная рыба и собранные грибы становятся предметом отношений собственности.

Если предмет отношения сам по себе не проясняет отношения, то следует проследить всю его цепочку: выяснить круг субъектов, уяснить характер их взаимодействия. Когда нарушаемое отношение является правовым, то его сущность проявляется через субъектов, их права и обязанности.

Некоторые юристы при характеристике объекта преступления используют понятие предмета преступления, подразумевая под ним вещи, на которые воздействует лицо, совершающее преступление. Такая позиция не вносит ясности в вопрос об объекте, а лишь осложняет его понимание. Если предмет только вещь, тогда непонятно, в чем смысл его рассмотрения при анализе объекта, ведь отношения, охраняемые уголовным правом, складываются не только поводу вещей, но и по поводу многих других нематериальных ценностей (чести, достоинства, прав и т.п.). Выделение вещи как какого–то особого предмета отношения также не объяснимо, поскольку отношения по поводу вещей никакой особой правовой защиты в уголовном праве не имеют. Если же под предметом преступления иметь в виду вещи, которые в той или иной степени затрагиваются при совершении преступления, то они либо относятся к признакам объективной стороны (орудия, средства, элементы обстановки и т.д.) либо вообще не имеют никакого уголовно–правового значения, как, например, аркан, которым ловят животного или отмычка, которой открывают замок.

Обоснование же “вещности” предмета преступления и невозможности отнесения к нему человека, например, тем, что человека безнравственно называть предметом нельзя назвать иначе, чем недоразумением. Понятие предмета в русском языке имеет разные значения, одно из них состоит в том, что предмет составляет все  то, к чему прилагаются усилия человека, относится его поведение. Если следовать логике этих доводов, то у науки биологии не может быть предмета, потому что она изучает живые существа. Неприемлимость таких рассуждений достаточно очевидна. Но дело, в конце концов, не в понятии предмета как такового. Можно использовать и другое слово, если оно кого–то не устраивает. Главное – надо определиться, что мы хотим обозначить им, с какой целью используем. Единственно для чего необходим нам предмет при раскрытии объекта преступления (называй его хотя бы и другим словом) – это для выделения того элемента объекта, который является его центральным звеном, стержнем общественного отношения. А им могут быть люди, вещи и другие нематериальные объекты.

В силу действия в уголовном праве принципа субъективного вменения важное значение для уяснения объекта преступления имеет направленность действий и умысла, а также возможности личности.

В юридической науке высказывались мнения, что объектом преступления являются не общественные отношения, а либо их материальная сторона либо иные ценности (жизнь, здоровье, вещи, правовая норма, интерес). С таким пониманием объекта нельзя согласиться. Если жизнь и здоровье объект преступления, то преступлением надо признавать всякое лишение жизни, в том числе, во время военных действий, по приговору суда, в состоянии необходимой обороны. Однако подобные действия никто общественно опасными не считает, хотя они и вызывают утрату жизни. Дело, следовательно, не в жизни, здоровье или вещи как таковых, а в том положении, взаимосвязи, которые они занимают в социальном взаимодействии, то есть в общественном отношении.

Не имеет достаточного основания и точка зрения на объект преступления как правовую норму, так как последняя заключается в представлении о должном поведении, которое в случае совершения преступления не исчезает. Наоборот, если человека привлекают к уголовной ответственности, то это означает, что норма действует (торжествует), тогда как объект представляет то, что подвергается негативному воздействию. Если же под правовой нормой понимать не идеализированную модель поведения, а ее воплощение в действительность, реализацию, то тогда она ничем не отличается от общественного отношения, ведь воплощенная норма есть ничто иное как социально одобряемое взаимодействие людей.

Нельзя согласиться и с отнесением к объекту преступления интереса, поскольку он представляет психологическое явление, во–первых, не имеющее четких очертаний, достаточных для решения вопросов ответственности, во–вторых, не устраняющееся преступлением, а скорее увеличивающее свою интенсивность. Так, в случае хищения автомобиля у собственника отнюдь не исчезает к нему интерес.

Понятие объекта преступления как общественного отношения является достаточно разработанным в науке уголовного права, оно имеет твердое материальное основание в виде определенных структурных элементов, позволяющих установить его качественное своеобразие, и тем самым способно выступать как определенная сторона преступления.