§ 6. Вина

Преступления, опасные для жизни и здоровья, со сто-, роны субъективной характеризуются умыслом или неосторожностью к деянию и отсутствием умысла к возможным последствиям. При поставлении в опасность имеется умысел или неосторожность к деянию и неосторожность к возможным последствиям. При оставлении в опасности — умысел на бездействие-невмешательство и отсутствие вины к возможным последствиям.

При умышленном создании опасности характер пси-

34

хического отношения к ненаступившим последствиям определяет, будет ли содеянное квалифицироваться как поставление в опасность или покушение на убийство или телесное повреждение. Умысел к ненаступившим последствиям образует покушение на преступление против жизни и здоровья (см. § 8 этой главы). Психическое отношение к ненаступившим последствиям при поставлении в опасность может выражаться только в форме неосторожной вины. Поэтому поставление в опасность, с объективной стороны тождественное с покушением, юридически не может квалифицироваться как покушение, предполагающее умышленное отношение к ненаступившим последствиям. Этим поставление в опасность отличается от покушения на убийство или на причинение телесных повреждений, либо причинение вреда имуществу, наказуемость которого (покушения) обеспечивается нормами об ответственности за неоконченную преступную деятельность.

Что касается оставления в опасности, то оно может быть вменено лишь тому, кто имел возможность оказать помощь, но бездействовал. С другой стороны, чтобы такую возможность реализовать, необходимо сознавать, что потерпевшему угрожает опасность. Это определяет содержание субъективной стороны оставления в опасности, если оно- выразилось в бездействии-невмешательстве. Кто знает об опасности, угрожающей другому лицу, и имеет возможность оказать помощь, но не делает этого, тот бездействует умышленно.

Осознание виновным в бездействии-невмешательстве опасности, угрожающей оставленному без помощи, является необходимым условием квалификации содеянного как оставления в опасности. Только исходя из этого можно дать правильную оценку психического отношения виновного в неоказании помощи к ненаступившим (или наступившим) последствиям.

Сознавая опасность, которая нависла над потерпевшим, виновный в бездействии-невмешательстве предвидит возможность или даже неизбежность гибели потерпевшего. Не оказывая ему при этом помощи, виновный если и не желает, то во вяском случае сознательно допускает последствие, безразлично к нему относится. Если такое психическое отношение к последствиям можно назвать умыслом, то без этого умысла оставление в опасности немыслимо.

.35

Однако умыслом в уголовно-правовом смысле является определенное отношение к последствиям «своего действия или бездействия» (ст. 8 Основ уголовного законодательства). Как уже отмечалось, при бездействии-невмешательстве конкретная опасность для потерпевшего создана не действием или бездействием виновного. Она возникла помимо его поведения. При оставлении в опасности, где виновный не создавал опасной ситуации, последствия не являются результатом его действий. Отношение виновного к последствиям здесь не в умысле на их причинение, а в понимании неизбежности или возможности их наступления.

Можно не согласиться с такой трактовкой и считать, что если виновный в бездействии-невмешательстве, сознавая опасность, предвидел и желал или сознательно допускал возможность гибели оставленного без помощи, то его отношение к последствиям является умышленным. В таком случае умысел становится обязательным спутником оставления в опасности. Значит, в каждом оставлении в опасности нужно видеть убийство или покушение на убийство. Однако такой вывод противоречит самому ..факту существования норм об ответственности за оставление в опасности. Поэтому субъективная сторона бездействия-невмешательства при оставлении в опасности•исчерпывается умышленным бездействием — при понимании опасности, угрожающей оставленному без помощи.

Другое дело оставление в опасности, которому предшествовало1 создание опасной для потерпевшего ситуации— ч. 2 ст. 125 (ч. 2 ст. 127). Субъективная сторона такого оставления в оплсности выражается в умышленном или неосторожном создании опасности при неосторожном отношении к ненаступившим (или наступившим) последствиям.

Преступления, опасные для жизни и здоровья, по субъективной стороне отличаются от усеченных составов. Встречающееся в литературе отождествление названных преступлений с усеченными составами является ошибочным.. Так, например, в одном из учебников уголовного права усеченными составами признаются нарушение правил техники безопасности, которое могло повлечь утрату трудоспособности, а также оставление в опасности.70

Усеченные составы характерны тем, что в них момент

.36

окончания преступления перенесен на какую-либо стацию предварительной преступной-деятельности. Вследствие этого преступное поведение, не повлекшее материальных последствий и в обычных случаях рассматриваемое как покушение или приготовление, квалифицируется в качестве оконченного деликта. Если не ограничить понятие оконченного состава указанием на материальные последствия, то предшествующая деятельность, если не облекать ее в форму усеченного состава, будет рассматриваться как покушение. Так, например, усеченным составом является разбой, т. е. «нападение с целью завладения чужим имуществом граждан, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с.угрозой применения такого насилия» — ст. 143 (146) УК. Если же сформулировать этот состав как «завладение чужим имуществом посредством нападения, соединенного с насилием...» и т. д., то он перестанет быть усеченным и насилие, опасное для жизни- и здоровья, совершаемое с целью завладения чужим имуществом, не приведшее, однако, к достижению этой цели, будет рассматриваться как покушение на разбой.

Другое дело преступления, опасные для жизни и здоровья. Если в состав поставления в опасность внести изменения, указав на последствия (смерть или телесные повреждения), то деятельность, рассматривавшаяся до такого изменения как поставление ,в опасность, не будет рассматриваться как покушение, предполагающее умысел к ненаступившим последствиям. Так, например, в ч.З ст. 137 (ч. 3 ст. 140) предусмотрена ответственность за нарушение правил техники безопасности, повлекшее смерть человека или причинение тяжких телесных повреждений нескольким лицам. Предусмотренные ч. 1 этой же статьи нарушения правил техники безопасности, если они могли повлечь упомянутые последствия, вовсе не образуют усеченного состава преступления.

Что касается оставления в опасности, то введение в признаки состава наступления смерти оставленного без помощи ничего не изменит, но лишь повлечет за собой исключение из области уголовно наказуемого поведения неоказание помощи, если, однако, потерпевший не погиб. При такой материализации состава неоказание помощи при фактическом отсутствии последствий не превратит содеянное в покушение, так как отсутствует (и, как уже от-

■                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         37

мечено, иначе быть не может) умысел на причинение смерти.

Различие между усеченным составом и составом преступления, опасного для жизни и здоровья, заключается в том, что оконченным преступлением признается в первом случае предварительная преступная деятельность, соединенная с умыслом к ненаступившим последствиям, а во втором случае—преступная деятельность, соединенная с неосторожным отношением к ненаступившим последствиям (поставление в опасность) или выражающаяся в умышленном бездействии-невмешательстве (оставление в опасности).

Если не будет создан усеченный состав, то при наличии соответствующего состава, являющегося оконченным при наступлении последствия, предшествующая деятельность, не приведшая к результату, будет квалифицирована как покушение на совершение преступления. В случае же, когда не создан состав преступления, опасного для жизни и здоровья, нет ответственности за создание конкретной опасности при неосторожном отношении к ненаступившим последствиям, нет ответственности за бездействие-невмешательство. Различие между упомянутыми составами заключается, следовательно, и в рамках уголовно-правового вмешательства, не изменяющихся при отказе от конструкции состава как усеченного, но суживающихся при отказе от состава поставления в опасность или оставления в опасности.

Неосторожное преступление, каким является и поставление в опасность, в каждом отдельном случае менее опасно, чем соответствующий по другим элементам состав умышленного преступления. Однако в условиях технического прогресса и всевозрастающего значения внимательности неосторожные преступления в своей совокупности становятся опаснее . умышленных.71 Это обстоятельство определяет повышенное внимание к вопросам ответственности за неосторожность и к самой конструкции этой формы вины и ее видов.

Теневые стороны технического прогресса побудили некоторых зарубежных авторов высказаться за то, чтобы в нашу техническую эру вернуться к объективному вменению, наказывая и в уголовном порядке за само нарушение правил эксплуатации технических средств, которое повлекло или могло повлечь тяжкие последствия, незави-.

симо от того, мог ли деятель их предотвратить. Это предложение неприемлемо и, очевидно, продиктовано повышенным страхом перед отрицательными последствиями технического прогресса и переоценкой значения уголовно-правовых средств борьбы вообще и с нарушениями норм безопасности при эксплуатации источников повышенной опасности в частности.

Объективное вменение чуждо социалистическому уголовному праву и уже по одному этому должно быть отвергнуто. Оно, кроме того, неспособно достичь каких-либо утилитарных целей.

Прав М. Угрехелидзе, отмечая, что «угроза наказанием не может воздействовать на лицо, которое в момент-совершения объективно вредного поступка не способно так напрячь свои силы, чтобы выполнить требования правопорядка» и что «объявление наказуемым случайного причинения вреда в процессе осуществления... опасной деятельности заставило бы всех и каждого постоянно опасаться возможности наступления каких-либо случайных последствий. Такая ответственность превратилась бы в тормозящую силу как для технического прогресса, так и для социального прогресса в целом».72

Заслуживает внимания предложение М. Д. Шаргород-ского увеличить объем требований к лицам, эксплуатирующим источники повышенной опасности, и соответственно этому расширить по отношению к ним рамки преступной небрежности. М. Д. Шаргородский считает, что «человек в современном обществе должен отвечать за то, что он принимает.на себя ответственность за деятельность или действия, с последствиями которых он справиться не в состоянии», что «от гражданина можно и должно требовать, чтобы он не занимался такой деятельностью, с которой справиться не в состоянии», и что «субъект должен отвечать в случае, когда он по своей вине оказался в такой ситуации, с которой он не состоянии справиться».73 Должны, например, отвечать: лицо, не имеющее водительских прав, но взявшееся за управление автомобилем и вследствие незнания правил создавшее опасную ситуацию, которую он в силу незнания правил предвидеть не мог; инженер, управляющий агрегатом и создавший опасную ситуацию потому, что из-за незнания совершил неправильные действия, если соответствующие знания он должен был иметь; врач, который прописал больному зна-

_                                                                                                                                                                                                                                                                            39

чительно повышенную дозу сильнодействующего препарата, хотя его учили тому, какой должна быть норма, но он не усвоил этого- и поставил жизнь больного под угрозу.

Действующая формула преступной небрежности «лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий, хотя должно было и могло' их предвидеть», основанная на сочетании объективной обязанности и субъективной возможности предвидеть, исключает в приведенных примерах небрежность даже при наличии последствий. Очевидно, для подобных случаев, когда лицо обязано было знать то, чего не знало, и оно повинно в незнании, либо взялось за дело, требующее профессиональных знаний, которых у него не было, формула небрежности могла бы быть ограничена обязанностью предвидеть («должно предвидеть»).

И здесь не будет объективного вменения, поскольку лицо хотя и не могло предвидеть общественно опасных последствий своего деяния, но в том, что такой возможности не было, оно само повинно.

Трактуя действующее определение небрежности, многие авторы и сейчас признают эту форму вины в поведении упомянутых выше лиц при наличии с их стороны обязанности предвидеть, хотя они не могли предвидеть из-за отсутствия по своей вине знаний.74 Однако такое толкование не основано на законе, и следовало, развивая предложение М. Д. Шаргородского, из общего понятия преступной небрежности выделить по отношению к названным выше лицам формулировку, содержащую указание на один критерий этой вины — обязанность предвидеть общественно опасные последствия своих деяний.

Расширение понятия преступной небрежности в отношении определенной категории лиц отразится и на понятии преступлений, связанных с поставлением в опасность, расширит область уголовно наказуемого поведения, связанного с эксплуатацией источников повышенной опасности.