§ 8. Незаконное врачевание

Незаконным врачеванием ст. 216 (221) называют «занятие врачеванием как профессией лицом, не имеющим надлежащего медицинского образования».

Врачевать — значит лечить, заниматься лечением.65 Это понятие включает постановку диагноза, определение, средств и методов воздействия на организм и их применение. Врачевание имеет место как при совокупности перечисленных действий, так и при наличии хотя бы

142

одного из них. Врачеванием'не является медицинская пропаганда — деятельность, не персонифицированная по объекту воздействия. Врачевание же всегда адресовано определенному лицу.

Оно разрешено определенным лицам, указанным в ст. 12 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении (ст. 13 Закона Белоруской ССР о здравоохранении и соответствующих статьях аналогичных законов других союзных республик).

Согласно этой статье «к медицинской и фармацевтической деятельности допускаются лица, получившие спе-' циальную подготовку и звания в соответствующих высших и средних специальных заведениях СССР. Иностранные граждане и лица без гражданства, имеющие постоянное местожительство в СССР, получившие специальную подготовку и звания в соответствующих высших и средних специальных учебных заведениях СССР, могут заниматься медицинской и фармацевтической деятельностью на территории СССР в соответствии с полученной специальностью и званием. Лица, получившие медицинскую и фармацевтическую подготовку и звания в соответствующих учебных заведениях иностранных государств, допускаются в СССР к медицинской и фармацевтической деятельности в порядке, установленном законодательством Союза ССР».

Эта норма конкретизируется в Положениях о правах и обязанностях различных категорий медицинских работников, согласно которым правом врачевания в соответствующих пределах пользуются: врач, фельдшер, акушерка, медицинская сестра. Другие медицинские работники правом врачевания не пользуются.66

Поэтому утверждение, что правом врачевания пользуются только врачи, имеющие высшее медицинское образование, и не обладают лица со средним медицинским образованием,67 следует признать ошибочным. Фельдшер, например, занимающийся частной практикой, но врачующий в пределах, допустимых для фельдшера, не может быть привлечен к уголовной ответственности за незаконное врачевание. Нет незаконного врачевания в смысле ст. 216 (221) и в действиях медицинской сестры, которая в домашних условиях делает за плату инъекции, прописанные больному врачом. Такое врачевание не является опасным для здоровья людей, что уже по

143

одному этому не может быть преступлением, и упреч-ность его только в том, что отсутствует разрешение за-'ниматься им частным образом.

Статья 216 (221) в части, относящейся к субъекту пре-ступления, является бланкетной, и согласно упомянутым нормативным актам ответственность по этой статье несут: лица, не имеющие никакого медицинского образования; лица, имеющие медицинское образование, не дающее, однако, права на какое-либо врачевание; лица, имеющие медицинское образование, но занимающиеся такими видами врачевания, на -которые они не имеют права. Субъектом преступления являются также лица, имеющие соответствующее медицинское образование, но лишенные права заниматься врачеванием по приговору суда.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                           ■

С объективной стороны преступление состоит в занятии незаконным врачеванием как профессией.

Врачевание, кроме ранее сказанного, включает в себя оказание лечебной помощи методами и средствами, известными современной медицине. Ст. 34 Основ законодательства о здравоохранении (ст. 46 Закона о здравоохранении Белорусской ССР) указывает, что «в медицинской практике врачи применяют методы диагностики, профилактики и лечения, лекарственные средства, разрешенные Министерством здравоохранения СССР. В интересах излечения больного и с его согласия, а в отно- t шении больных, не достигших шестнадцатилетнего возраста, и психически больных — с согласия их родителей, опекунов или попечителей врач может применять новые, научно обоснованные, но еще не допущенные- к всеобщему применению методы диагностики, профилактики, лечения и лекарственные средства».

Незаконным является врачевание методами и средствами, не дозволенными медициной, а равно и дозволенными, если лицо не имеет права на врачевание вообще или на применение данного метода или данных средств врачевания. Как раз1 в последней части для определения законности врачевания необходимо обращаться к соответствующим положениям о правах и обязанностях медицинских работников. Так, например, врач, который занимается лечением гипнозом, не имея на то специального письменного разрешения органов здравоохранения, виновен" в незаконном врачевании, поскольку для приме-

144

нения этого метода лечения требуется специальное разрешение.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            '

Врачеванием не является фармацевтическая деятельность. Незаконное занятие такой,деятельностью может образовать состав преступления, предусмотренный ст. 219 (224) УК> Изготовление и сбыт лекарств, не относящихся к наркотическим, сильнодействующим или ядовитым, состава преступления не образует. Однако, если такие действия связаны с врачеванием (например; лицо, не имея на то права, лечит больных им изготовленными лекарствами), то в его действиях имеется состав преступления, предусмотренный ст. 216 (221) УК- Скупка и перепродажа лекарственных средств с целью наживы образует состав спекуляции.

Судебная практика свидетельствует, что в настоящее время незаконное врачевание преимущественно выражается в использовании религиозных предрассудков. Так, например, в приговоре по делу Д. говорится, что «метод лечения подсудимого заключается в том, что, спросив у больного имя, год рождения, место жительства, вид заболевания, он брал воду из колодца и каждому больному наливал две бутылки, предлагая из одной пить по чайной ложке три раза в день, а из другой — натирать больно,е место».68

Как видно из материалов судебной практики, незаконное врачевание выражается также в зубопротезиро-вании лицами, не имеющими соответствующего образования, и лечении травами. Незаконное врачевание лицами, имеющими медицинское звание, но занимающимися лечением не в соответствии с их квалификацией, почти не встречается.

Незаконное врачевание создает конкретную опасность для здоровья, а иногда и для жизни человека. Эта опасность создается как в случае, когда виновный предлагает больному такие средства или применяет такие методы, которые способны ухудшить его здоровье, так и тогда, когда применяются безобидные средства («святая» вода, нашептывание), поскольку больной упускает драгоценное время для действительного лечения. Если к тому же болезнь является заразной, то создается конкретная опасность и для окружающих больного людей.

Уголовно наказуемым является «занятие врачеванием как профессией», т. е. более или менее длительное вре-

.   • •                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          '                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                        '                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             145

мя. Отдельные случаи незаконного врачевания,< не пов-~ лекшие, причинения вреда здоровью, не вызывают уголовной ответственности.

Для состава незаконного врачевания не.требуется наступления последствий—смерти или вреда здоровью. Лишь в отдельных уголовных кодексах (УССР — ст. 226, ЛатвССР —ст. 223, ЛитССР — ст. 237) состав незаконного врачевания сформулирован как материальный. Верховный суд РСФСР признал неправильным прекращение производством дела Е., привлеченного к ответственности за то, что, не имея медицинского образования, занимался зубопротезированием. Суд первой инстанции мотивировал прекращение дела тем, что действия Е. не повлекли тяжелых последствий для обращавшихся к нему лиц. Верховный суд указал: «Специального медицинского образования у Е. не было, а следовательно, он не имел права заниматься зубопротезированием. Кроме того, из заключения судебно-медицинских экспертов видно, что преступные действия Е., выразившиеся в надевании металлических коронок, изготовленных им кустарным способом и не из надлежащего металла, могли вызвать у обращающихся к нему лиц тяжелые заболевания». 69

Единичные случаи незаконного врачевания повлекшего смерть или телесные повреждения, рассматриваются как соответствующее преступление против личности. Правовая оценка таких последствий, наступивших в результате занятия незаконным врачеванием как профессией, зависит от юридической конструкции этого состава. Уголовные кодексы ряда союзных республик выделяют квалифицированный вид незаконного врачевания (АрмССР —ст. 241, КиргССР —ст. 233, МССР— ст. 228, УзССР — ст. 223, ГССР — ст. 250, АзССР — ст. 223, ТССР — ст. 253). Применительно к этим кодексам состав незаконного врачевания охватывает собой и те последствия, о которых в них говорится.

В соответствии с уголовными кодексами, где состав незаконного врачевания сформулирован как формаль^ ный, причинение таким врачеванием смерти или телесных повреждений должно квалифицироваться по правилам о совокупности преступлений: в БССР — по ст. 216 и в зависимости от тяжести последствий по ст. 104 или 112.

146                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    '

Виновный в незаконном врачевании сознает, что занимается врачеванием, не имея на то права, или применяет неразрешенные методы и средства лечения. Его отношение к ненаступившим последствиям выражается в неосторожной вине. Указание отдельными авторами, что для данного состава преступления необходимо, чтобы лицо «извлекало из этого занятия постоянный доход — основной или хотя бы дополнительный»,70 безусловно ошибочно. По данным судебной практики, действительно незаконное врачевание совершается, как правило, с корыстной целью. Однако в характеристику этого состава преступления законодатель такую цель не вводит, вследствие чего состав данного преступления будет иметь место, независимо от того, «лечил» ли виновный за вознаграждение или без.

В незаконном врачевании в форме знахарства материальная выгода извлекается обманным путем. «Современный знахарь в подавляющем большинстве случаев является мошенником, эксплуатирующим беспомощное состояние своих жертв в целях извлечения личной, обычно материальной выгоды».71 В этой связи возникает вопрос о квалификации незаконного врачевания, соединенного с обманом пациента в корыстных целях.

Одни авторы считают, что в таких случаях виновный одновременно должен привлекаться к ответственности и за мошенничество.72 Другие признают возможным применять правила о совокупности преступлений лишь в том случае, если незаконное врачевание совершается лицом, ложно выдающим себя из корыстных побуждений за врача.73 По мнению третьих, если виновный знает, что применяемые им средства не принесут пользы больному и получает за это материальную выгоду, то имеется лишь состав мошенничества.74 Так, в частности, были квалифицированы действия Н., признанной виновной в том, что всем обращавшимся к ней больным она давала бутылку с водой, над которой предварительно нашептывала, после чего рекомендовала пить, за что граждане платили ей деньгами, продуктами и носильными вещами.75

Ответ на вопрос о квалификации незаконного врачевания, соединенного с обманом граждан и извлечением материальной выгоды, следует искать в различии объектов незаконного врачевания и мошенничества.

.147

Как уже известно, объектом незаконного врачевания , являются здоровье и жизнь пациента. Признание же виновного ответственным лишь за мошенничество, объектом которого является чужая собственность, не учиты- ■ вает специфики незаконного врачевания. Преступление против личности, каким оно фактически является, ока- _ зывается при оспариваемой квалификации лишь имуще- . ственным преступлением.  Потому представляется ошибочным  мнение о квалификации незаконного врачевания, соединенного с обманом в корыстных целях, как мошенничества.  Разница  между незаконным врачеванием и мошенничеством, совершаемым под видом врачевания, состоит в способе перехода имущества от боль- . ного  (или его представителей) к виновному. При незаконном врачевании деньги, вещи, продукты передаются виновному в качестве платы за врачевание. Мошенничество имеет место, когда виновный присваивает вещи, другие ценности, переданные ему во временное владение для ритуальных действий, связанных с «врачеванием».

При незаконном врачевании виновный действует открыто, имеет известное место, где принимает больных, и если скрывает свой промысел, то лишь от органов власти. Материальная выгода выступает здесь в качестве следствия врачевания.

Другое дело, если, как это имеет место при мошенничестве, умысел виновного непосредственно направлен на завладение чужим имуществом и «лечение» является лишь поводом для сближения с потерпевшим для этого. Виновный в большинстве случаев сам разыскивает больного, «лечит» его на дому, а получив имущество во временное владение, присваивает его и скрывается. Так, например, К.., узнав, что у Надежды А. больна дочь, явилась к ней, чтобы вылечить девочку. К- попросила для изготовления лекарства килограмм сливочного масла и два килограмма вареной колбасы. Через день К.. явилась с пузырьком лекарства, предложив смазывать им больную перед сном. Затем, чтобы «заговорить» болезнь, К. попросила у матери больной девочки дорогую вещь. Ей передали золотое кольцо, получив которое, она скрылась.76

При оценке второго мнения возникает вопрос о том, почему его сторонники так ограничивают понятие обмана, соединенного с незаконным врачеванием. В совет-

148                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                          .-     ■ .

ском уголовном праве общепринято считать обманом в качестве способа мошенничества не только сообщение заведомо ложных фактов, но и сокрытие сведений, сообщение о которых было обязательным. Поэтому авторы критикуемого мнения должны были лризнать совокупность незаконного врачевания и мошенничества и в тех случаях, когда пациенты считают виновного врачом, а . он, зная об их заблуждении, воспользовался этим. Возникает и другой вопрос, почему не является обманом приписывание, например, пациенту несуществующей болезни, от которой виновный его «излечивает». Очевидно, если применять правила о совокупности преступлений при незаконном врачевании, соединенном с обманом и корыстной целью, то нет оснований из разнообразных видов обмана пациентов выбирать лишь отдельные. Более последовательным было бы признание совокупности преступлений незаконного врачевания и мошенничества во всех случаях обмана больного с целью извлечения материальной выгоды. По существу своему незаконное врачевание — это мошенничество, опасное для здоровья и жизни людей, выделенное поэтому в отдельный состав преступления. Если обман является составной частью 'незаконного врачевания, то тем самым исключается возможность применения к виновному еще и статьи о мошенничестве.

Третье мнение решает вопрос о квалификации в зависимости от того, знает ли виновный о том, что он не принесет пользы больному. Однако закон не различает незаконное врачевание с пользой для больного и без такой пользы, одинаково считая преступлением занятие врачеванием в виде профессии лицом, не имеющим надлежащего медицинского образования. Полезность, если она имела место, может быть лишь смягчающим вину обстоятельством.

Незаконное врачевание может сопровождаться спекуляцией лечебными средствами. Вопрос о квалификации таких действий возник и получил разрешение в связи с нашумевшим в свое время делом Лещук.77 Ее метод лечения состоял в том, что она, смешивая скупленные в аптеке травы, расфасовывала их по пакетам и каждому больному, который к ней обращался, передавала такой пакет за 25 руб. Ее дневной заработок достигал 5 тыс. руб. (в старых деньгах). Ленинградский городской суд

149

квалифицировал преступление как незаконное врачевание и спекуляцию. Судебная, коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в своем определении от 18 октября 1960 г. оставила в силе приговор Ленинградского городского суда, указав, что «скупка лекарственных трав и перепродажа чих по завышенным ценам с целью извлечения нетрудового дохода должна расцениваться как спекуляция».78

Спекуляцией является «скупка и перепродажа товаров и иных предметов с целью наживы» — ст. 151 (154). Для состава этого преступления не имеет значения, какие предметы скуплены и перепроданы с целью наживы. Исключение' составляют лишь валютные ценности, спекуляция которыми образует государственное преступление. Предметом спекуляции, предусмотренной ст. 151, могут быть и лекарственные вещества, в том числе травы. Специфика спекуляции последними состоит только в том, что она совершается под видом лечения и сопровождается поэтому поставлением в опасность здоровья и жизни людей, что уже образует новое преступление. Если скупка и перепродажа лекарственных трав с целью наживы является спекуляцией, то состав последней не исключается из-за того, что такая торговля совершалась в связи с незаконным врачеванием.

На практике возник вопрос о квалификации незаконного врачевания со стороны должностного лица органов здравоохранения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определении по делу М., работавшего заведующим районным отделом здравоохранения и занимавшегося частной практикой, не имея законченного высшего образования, признала, что он должен отвечать по статье о 'злоупотреблении служебным положением.79

М. лечил больных венерическими болезнями, покупая на рынке за их деньги сульфидин и стрептоцид. М. не выписывал лекарств из аптек, не посылал за ними на рынок своих подчиненных. Больных он принимал не в своем рабочем кабинете и в не подведомственных ему лечебных учреждениях.

В чем лее выразилось злоупотребление М. своим служебным положением? Коллегия обосновала свое мнение тем, что М. «сам совершил такие действия, которые он в силу своего служебного положения должен был пре-

150

следовать, если бы их совершил медработник в подведомственном ему учреждении»,. В тезисе к определению коллегия указывает, что «должностное лицо, совершающее действия, которым оно обязано противодействовать в силу своего служебного положения, отвечает за эти действия как за злоупотребление служебным положением».

Следуя такому разъяснению, пришлось бы квалифицировать как злоупотребление служебным положением нарушение правил безопасности движения автомото-транспорта работником ГАИ или развратные действия, совершенные прокурором района на территории данного района, поскольку виновные совершили такие действия, с которыми они должны бороться в силу своего служебного положения.

Однако такое толкование злоупотребления служебным положением никак не соответствует закону. Статья 166 (170) определяет это преступление как «умышленное использование должностным лицом своего служебного положения вопреки интересам службы». Если должностное лицо сознательно не исполняет свои служебные обязанности, то состав данного преступления будет при наличии всех признаков, указанных в ст. 166 (170). Работник ГАИ, сознательно не препятствующий нарушениям правил безопасности движения, или прокурор, отказавший в возбуждении уголовного дела против заведомо виновного в развращении малолетних, несут ответственность за должностное злоупотребление, поскольку они умышленно использовали свое служебное положение вопреки интересам службы. Однако злоупотребление состоит здесь не в том, что совершены нарушения правил движения или развратные действия, а в том, что в связи с этим не приняты предусмотренные законом меры. Следовательно, нет должностного злоупотребления в том, что прокурор совершил развратные действия, а работник ГАИ — нарушение правил безопасности движения, поскольку при этом они не использовали своего служебного положения.

Совершение лицом таких действий, с которыми он сам должен бороться в силу своего служебного положения, является основанием для морального упрека и может и должно быть учтено при назначении наказания за незаконное врачевание. Правовая же оценка деяний не

151

изменяется от того, совершены ли они частным лицом или .должностным' но не в связи со служебным положением и не с использованием его.

Таким образом, и незаконное врачевание, которым занимается должностное лицо органов здравоохранения, не является должностным преступлением, если для это-го" занятия виновный не использовал своего служебного положения.

То обстоятельство, что виновный должен был преследовать незаконное врачевание, которым сам занимался, само по себе не является основанием для признания такого врачевания должностным преступлением.

Лишь в том случае, когда для занятия незаконным врачеванием должностное лицо использует свое служебное положение (например, для приобретения дефицитных лекарств), имеет место наряду с незаконным врачеванием еще и должностное преступление, если при этом наступили последствия, указанные в ст. 166 (170),— существенный вред охраняемым законом правам и интересам граждан.