§2. Перспективные направления разработки концептуальных положений уголовной политики России в современных условиях

Уголовная политика России на протяжении многих десятилетий или не Познавалась в качестве самостоятельной проблемы, или отличалась крайней нестабильностью. Она не имела упорядоченного развития, а воспринималась как совокупность решений власти, направленных на стабилизацию общественной безопасности, порядка и обеспечение борьбы с преступностью. Во многом это обусловливалось отсутствием соответствующей концепции уголовной политики государства, основанной на оценке проблемных ситуаций в данной сфере.

В настоящее время одним из важных направлений разработки концепции уголовной политики является преодоление «кризиса правопорядка». Население (его большая часть) испытывает чувство беззащитности перед преступностью, основанное отчасти на восприятии складывающейся криминальной ситуации, отчасти - на неверии в профессиональные возможности субъектов уголовной политики и эффективность всей системы правоохранительных органов. Крайне низкой является степень доверия населения к правоохранительным органам. В отдельные периоды она опускалась до показателей в 3-4 %.

Концепция уголовной политики должна учитывать позицию населения, которое нередко скептически оценивает возможности органов власти, в том числе правоохранительных органов, в эффективном обеспечении борьбы с преступностью. Именно с этой позицией населения нередко связаны искажения реальной картины преступности. Например, по исследованиям ВНИИ МВД России, проведенным в конце 90-х гг. прошлого столетия, около 60% потерпевших от тяжких преступлений вообще не обращались в правоохранительные органы. Очевидно, население принимает меры к защите жизни, здоровья, собственности собственными силами. Это позиция в целом позитивна, если она не принимает гипертрофированных форм, например, приобретения и использования запрещенных к свободному обороту оружия и боеприпасов. В то же время создание и активное развертывание сети частных охранных структур для защиты интересов собственников, установка технических систем охраны позволяют сократить число посягательств имущественного характера.

Раскрываемость преступлений в России (как в достаточной степени унифицированный показатель) на 30-40% выше, чем в большинстве европейских стран. Однако он не отражает реальной ситуации противодействия преступности, поскольку нередко достигается «приукрашиванием» статистических показателей. Типичной для органов внутренних дел деформацией, является «сдвиг средств на цели» уголовной политики, когда средство - повышение раскрываемости - приобретает характер цели и достигается любыми средствами. Эта тенденция не только не повышает уровня доверия населения к действительности уголовной юстиции, но и наносит серьезный ущерб эффективности такой деятельности. Обманные, по сути, «игры» со статистикой искажают как картину преступности, так и состояние борьбы с ней.

Концепция настоящего времени, безусловно, должна учитывать, что она является идеологией уголовной политики переходного периода. Это предполагает поиск эффективных подходов к стратегии противодействия преступности именно в данный исторический период развития государственности. Причем такая стратегия не обязательно должна быть связана с ужесточением законодательства и правоприменительной практики.

Ужесточение уголовной политики кажется естественной реакцией на рост Преступности. Однако, как показывает опыт европейских стран, преобладающей Тенденцией в период «криминального взрыва» должно быть не ужесточение, а рациональное развитие и даже смягчение уголовной политики. Одной из причин, которые обусловливают такую на первый взгляд парадоксальную реакцию, Шляется ограниченность материальных и профессиональных ресурсов, которые общество может использовать для противодействия преступности. Эти ресурсы невозможно увеличивать темпами, пропорциональными росту криминальных Проявлений. Кроме того, экстенсивный путь развития дорогостоящей и громоздкой системы уголовной юстиции при попытке его реализовать приводит к еще более разрушительным последствиям для общества, чем сама преступность.

Зарубежный опыт показывает, что темп прироста относительного количества осужденных при возрастании количества преступлений, как и уровень судимости в период реформирования общества (что наблюдалось в Польше, Венгрии и Молдове), был либо незначительным, либо оставался стабильным или даже уменьшился. Это достигалось: во-первых, декриминализацией части преступлений, а также расширением видов наказаний, не связанных с лишением свободы; во-вторых, использованием института досрочного и условно-досрочного освобождения.

Другое направление развития концептуальных положений уголовной политики на перспективу - депенализация, сокращение относительного количества приговоров к лишению свободы и снижение сроков лишения свободы, что, безусловно, потребует коррекции нормативного правового регулирования и развития структур исполнения наказаний, не связанных с лишением свободы.

В России не разработаны подходы к определению рубежей (показателей) возможного или приемлемого уровня судимости населения, предельного наполнения мест лишения свободы и других элементов, определяющих уровень реализации карательного аспекта уголовной политики. Здесь концептуальные положения могут опираться на зарубежный опыт. Например, в ФРГ приговоры к лишению свободы составляют около 5%, в России - 42-44%. В ФРГ около 60% из приговоров к лишению свободы определяют срок до 1 года, в России - только примерно 20%. Опираясь на этот опыт, целесообразно выработать стратегию совершенствования законодательного компонента уголовной политики, имеющего целью снижение в разумных приделах судимости к лишению свободы и совершенствованию согласованной федеральной и региональной уголовной политики этом направлении. Указанные проблемные ситуации могут быть положены в основу концептуальных положений, направленных на устранение избыточности уголовной репрессии.

Следует также принимать меры, которые позволят исключить нестабильность в развитии карательного аспекта уголовной политики, поскольку ранее периоды ужесточения карательной практики сменялись либерализацией, ослаблением репрессивной функции и даже подменой общепринятых способов государственно-правового принуждения мерами общественно-воспитательного воздействия. Такие колебания едва ли были проявлением осмысленной и последовательной политики государства в данной сфере. Скорее, это подтверждало отсутствие взвешенной научно обоснованной концепции воздействия государственных органов и общественности на негативные процессы. Естественно, что такие волютаристские подходы не могли привести к долгосрочному эффекту в деле борьбы с преступностью.

Очевидно, что концепция должна предусматривать разумное сокращение сферы деятельности субъектов уголовной политики. Это может достигаться расширением декриминализации деяний, применением видов наказаний, не связанных с лишением свободы, основанной на законе корректировкой следственной и судебной практики в направлении расширения возможностей для прекращения уголовных дел на всех стадиях расследования и применения мер, заменяющих уголовное наказание. Среди форм реализации данного направления уголовной политики можно указать на более широкое применение реституции (восстановления нарушенных правонарушением прав и свобод потерпевшего), возможностей условного и условно-досрочного освобождения от наказания, принудительных мер воспитательного и медицинского характера (последние возможно, должны быть выведены из структуры УК РФ).

Концептуального осмысления требует такое направление уголовной политики, как частичное замещение органов уголовной юстиции иными юридическими органами, не относящимися к данной категории. Безусловно, эта работа в основном нацелена на перспективу и связана с реформированием уголовного, уголовно-процессуального, административного законодательства. В частности, заслуживают внимания «примирительная», «компенсационная» юстиция, «ювенальная» юстиция (для несовершеннолетних), развитие деятельности мировых судей и других направлений «щадящего» судопроизводства.

Указанные концептуальные подходы к развитию уголовной политики позволят уменьшить карательный «пресс», заменив его иными мерами юридической ответственности, снизить тем самым уровень неблагоприятных последствий (уголовную ответственность за незначительные деяния, высокую судимость населения, большие, почти непомерные в современных экономических условиях расходы на уголовную юстицию), что в целом должно привести к оздоровлению ситуации с преступностью в России и положительно сказаться на проводимых реформах. Снижение чрезмерной значимости уголовной юстиции, ограничение М сферы деятельности - объективный процесс демократизации общества. Этот процесс во многих странах сопровождается создание* структур, которые используют нерепрессивные технологии, заключающиеся в оказании социальной Помощи жертве (потерпевшему) и правонарушителю. Такой подход помимо прочего повышает роль жертвы и виновного в устранении конфликта, связанного, с совершением правонарушения, в возможности устранить его последствия. В этом случае обозначается еще одно направление в концепции уголовной политики - перенос центра тяжести (постепенно, при создании соответствующих Предпосылок) с публичного обвинения к усилению диапозитивных начал и на формы частного обвинения.

Такие подходы уже обозначены в действующем УК РФ применительно к различным этапам правонарушающего поведения (ст. 31 - к стадиям предварительной преступной деятельности; ст. 61 (пп. «и» и «к») - к смягчению наказания за уже совершенное преступление; ст. 75 и 76 - к освобождению от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием или с примирением с потерпевшим; примечания к ст. 126, 205, 206, 208 УК РФ - к специальным случаям Исключения уголовной ответственности за прекращение преступных деяний на любом из этапов их совершения). Безусловно, это перспективное направление уголовной политики должно развиваться.

Перенос акцентов с репрессивных аспектов на активизацию предупредительного воздействия - другое важное направление современной уголовной политики. Конечно, в данном случае речь идет не о словесном выделении приоритетности этого направления, а о реальном создании возможности вырабатывать и воплощать в жизнь стратегию предупреждения преступности в России. Определенные шаги в этом направлении осуществляются. В частности, приняты Федеральный закон «Об основах системах системы профилактики безнадзорности N правонарушений несовершеннолетних», Указ Президента Российской Федерации «О концепции национальной безопасности Российский Федерации» и др.

В тоже время очевидно, что подход к предупреждению преступлений требует корректировки. Например за рубежом он охватывает гораздо большой спектр технологий (программ), субъектов и объектов такой деятельности. Помимо профилактики преступлений, которая ориентирована на потенциального Правонарушителя и группы риска, превентивная деятельность включает «ситуативное предупреждение» преступлений, ориентированное прежде всего на организованные формы, насильственные, наркоманийные, связанные с незаконным оборотом оружия и боеприпасов правонарушения, в наибольшей степени усложняющие криминальную ситуацию.

Важное значение в рамках концепции уголовной политики имеет оптимизация определения (разграничения) функций субъектов уголовной политики различных уровней государственного управления и ее ресурсного обеспечения. Здесь следует учитывать зарубежный опыт, прежде всего при определении соотношения общенациональных, региональных и муниципальных интересов. Полномочия центральной (федеральной) власти ограничиваются общенациональными проблемами, такими как противодействие организованной преступности, терроризму, коррупции чиновников высокого уровня и т.п. Иной круг проблем правоохранительной деятельности решается на региональном уровне, а большая часть задач, связанных с непосредственной работой по выявлению лиц, совершивших преступления бытовой, досуговой и аналогичной направленности, как и организация и осуществление индивидуальной профилактики преступлений, реализуется на муниципальном (местном) уровне. Таким образом, население регионов и муниципалитетов непосредственно «оплачивает» свою безопасность от преступлений и содержит правоохранительные органы и даже пенитенциарную систему. На этих уровнях управления можно эффективнее распоряжаться ресурсами и осуществлять контроль за ними.

Концепция уголовной политики должна включать концентрацию усилий государства и общества на тяжких и особо тяжких преступлениях. В условиях значительного возрастания преступности уголовная политика должна охватывать ужесточение практики назначения наказаний за тяжкие и особо тяжкие преступления и смягчение наказаний за преступления небольшой тяжести (возможно, за некоторые преступления средней тяжести). Необходимо продуманно и «бережно» применять уголовную репрессию, поскольку ее избыточность не только увеличивает категорию судимых лиц, но и существенно ухудшает социальный климат в обществе, приводит к усилению темпов воспроизводства преступности (примерно одна треть из ранее судимых вновь совершают преступления и еще около 15% - оказывают неблагоприятное воздействие на окружающих). Кроме того, как уже говорилось, государство не может увеличивать ресурсное обеспечение субъектов уголовной политики пропорционально росту преступности. Эта ситуация порождает необходимость перераспределения выделяемых ресурсов, в частности путем создания новых структур правоохранительных органов с учетом повышения степени общественной опасности отдельных направлений и видов преступлений (организованной преступности, наркобизнеса, преступности в сфере высоких технологий и т.п.) по сравнению с традиционными видами: (бытовой, уличной, ситуативной, неосторожной) преступности. Уголовная ответственность в отношении последних видов может быть переориентирована на ответственность не связанную с лишением свободы. Названные концептуальные требования должны реализовываться постоянно, по мере возникновения социальной потребности корректировки уголовной политики.

Еще одним из перспективных направлений уголовной политики должна стать ее ориентация на восстановление правопорядка. Отмечено, что начиная с 1970-х гг. уголовная политика развитых стран в значительной степени переключила свое внимание с преступника, как главного объекта воздействия, на жертву преступления. В рамках программ, связанных с защитой жертвы преступления, реализуются: право на доступ к механизмам правосудия и справедливое обращение; право на реституцию, на компенсацию со стороны государства (в случае, когда ее в полном объеме невозможно получить от правонарушителя); право на социальную помощь. Необходимая материальная, медицинская, психологическая и социальная помощь должна оказываться жертве преступления по различным каналам даже в том случае, когда пострадавший по каким либо причинам не желает обращаться вправо-охранительные органы. Указанное отношение к жертве преступления в своей массе формирует достаточно лояльную позицию населения к деятельности правоохранительных органов - субъектов уголовной политики. Таким образом, перспективным направлением уголовной политики является реализация ее субъектами наряду с задачами борьбы с преступностью также задач социальной поддержки и обслуживания населения.