1. Способы выявления видового и непосредственного объектов, конкретного посягательства

В практической деятельности органов правосудия проблемы выявления общего объекта преступления не возникает. Не вызывает в большинстве случаев затруд­нений и обнаружение родового объекта посягательства. По общему правилу, отнесение деяния в определенную главу или раздел уголовного закона значит, что его родовым объектом выступают те отношения, на которые посягают помещенные в ней деяния. Эти отношения эбычно называются в наименовании главы или раздела /головного закона, хотя исключения из этого правила Значительны. Если структуру уголовного законодатель­ства в этом отношении надлежаще выдержать, то в_ 'науке уголовного права можно будет закрепить адресо-" ванное практике правило: деяния, помещенные в одной ► главе УК (в одном разделе Закона, Указа и т. п.), пося­гают на один и тот же родовой объект.

Трудности в выявлении объекта преступления воз-^^Ьикают в основном на уровне видового объекта^ т. е. г/объекта отдельного вида преступления, а на практике — И объекта конкретного деяния. Вопрос о том, что является •"объектом, например, шпионажа, контрабанды, спекуля­ции, занятия запрещенным промыслом, взяточничества, угрозы убийством и т. п. деяний нередко вызывав? за­труднения.

Выявление видового объекта преступления затрудня­ет, йо-первых, то обстоятельство, что в теории и практи­ке непосредственным объектом признается тот, который в действительности является видовым, и, во-вторых, что родового и видового объектов во многих случаях невы-

| держана. Отсутствие правил выявления видового объек- *?

20S

та затрудняет его отыскание в сложном лабиринте об­щественных отношений Решение этой проблемы может быть плодотворным при достаточной конкретизации ви­дового объекта преступления и выработки правил era обнаружения.

Если в нормотворческои деятельности соблюдать вы­шеуказанное правило построения статей и^ отдельных норм, то для его обнаружения можно будет пользовать­ся общим правилом: деяния, предусмотренные одной статьей УК, посягают на один и тот же видовой объект.

Нетрудно убедиться, что это принесет практике су­щественную помощь, так как значительно облегчит отыскание объекта посягательства при квалификации деяния.

Отмеченные правила должны соблюдаться как в правоприменительной, так и в нормотворческои деятель­ности. Иначе изучение, исполнение и применение зако­на чрезвычайно затрудняется, так как отсутствие подоб­ных правил или несоблюдение их приводит к тому, что исполнитель закона иногда не понимает его творца. Простоты, общедоступности закона в известной мере можно добиться соблюдением общих правил его по­строения. Однако само по себе это положение не может .решить всей проблемы выявления^видового и непосред­ственного объектов посягательства. Поскольку видовой объект преступления в уголовно-правовой норме в боль­шинстве случаев не указывается, то в каждом случае совершения преступления необходимо отыскать его объ­ект посягательства.

Первым шагом на пути к обнаружению видового объекта должно быть выявление родового объекта пре­ступления, т. е. прежде всего необходимо выявить, к ка­кой группе общественных отношений, охраняемых уго­ловным законом, относится общественное - отЯошение, в сфере которого деянием причинен вред. При соблюдем нии общих правил построения уголовного закона по при­знаку родового объекта обнаружить его несложно. Дальнейший поиск видового объекта следует вести в пределах родового. Для этого необходимо выявить все видовые объекты этого родового объекта. Анализ дей­ствующего законодательства показывает, что каждый родовой объект посягательства имеет ограниченное ко­личество видовых. Установление    родовой* принадлеж-

206

Юности объекта определенного вида, как и знание видо­вых объектов определенного рода, является основой для 'выявления непосредственного объекта посягательства. Но для того, чтобы непосредственный объект мог быть назван определенно, точно, необходимо конкретизиро­вать видовой. Для этого следует использовать законо­дательные определения видового объекта преступления. В тех случаях, когда объект посягательства отдель­ного вида преступления прямо называется в законе (на­родное хозяйство, интересы граждан, здоровье и ДР-К конкретизация его и определение непосредственного объекта не представляет трудности. Например, если ви­довым объектом преступления, предусмотренного ст. 131 УК, выступает честь и достоинство личности, то непо­средственным объектом посягательства будет честь и достоинство отдельного гражданина или нескольких граждан. Видовым объектом преступлений, предусмот­ренных ст. 223 и 227 УК, является здоровье людей. При совершении конкретного деяния, предусмотренного эти­ми нормами, непосредственным объектом посягательст­ва будет здоровье конкретного гражданина или не­скольких граждан. Конкретизируя непосредственный объект посягательства при совершении названных деяний,, придем к выводу, что им является обеспеченная этому гражданину (или гражданам) возможность находиться в здоровом состоянии. Таким образом, реализация этой возможности, нахождение в состоянии здоровья конкрет­ного гражданина и будет непосредственным объектом отдельного деяния, предусмотренного указанными нор­мами УК.

. Аналогично может быть конкретизирован объект посягательства при совершении преступлений, преду­смотренных ст. 66, 70, 1521, 168, 1901, 199, 206, 240— 244 УК.

При совершении преступлений, в законодательной1 обрисовке которых объект посягательства определяет­ся через интересы участников общественных отношений, выявление видового и непосредственного объектов сле­дует проводить с помощью анализа соответствующих интересов. Поскольку общественные отношения всегда проявляются как определенные интересы участников общественной жизни, то с их помощью нетрудно обна­ружить соответствующие общественные отношения. На-

207

Ії-V

пример, в ст. 170 УК называются «интересы службы», «государственные или общественные интересы», «интере­сы граждан». В «интересах службы» проявляются те •общественные отношения, которые установлены и су­ществуют в социалистическом обществе для обеспечения ■возможности государственному и общественному аппа­рату выполнять функции государственного и обществен­ного управления. В «государственных или общественных интересах» находят выражение разнообразные отноше­ния, складывающиеся в отдельных сферах государствен­ной власти или управления (авторитет органов власти или управления, возможность беспрепятственного осу­ществления гражданами и социалистическими организа­циями своих прав, возможность наиболее эффективного использования материальных ресурсов в интересах ком­мунистического строительства и т. п.), а равным обра­зом и в сфере деятельности общественных организаций. Наиболее часто государственные или общественные ин­тересы страдают, как показывают специальные исследо­вания1, от использования материальных и финансовых ресурсов в корыстных целях виновных должностных лиц. Это обстоятельство дает основание сделать вывод о том, что наиболее часто должностные преступления посягают -на реализацию социалистическими организа­циями предоставленных им возможностей использова­ния выделенных им материальных и финансовых ре­сурсов по назначению. Такая возможность конкретной ^организации и будет непосредственным объектом от­дельного должного преступления.

Несколько шире объем и содержание указанных в диспозиции ст. 170 УК интересов граждан. Такие инг тересы могут- быть выражением самых разнообразных общественных отношений. Круг этих отношений практи­чески не ограничен. Исключение могут составлять толь­ко те общественные отношения, посягательство на кото­рые со стороны Должностного лица образует самостоя­тельное преступление (право на труд — ст. 138, 139, 140 УК, свобода — ст. 178 УК). Характерная особен­ность указанных в ст. 170 УК интересов граждан состо­ит в том, что во многих случаях они не персонифици-

1 См.; Л ы с о в М. Д. Личность преступника, сорершающего должностное преступление.— В кн.: Личность преступника. Казань, 4972, с. 86—93.

-208

>ваны, а носят общий видовой характер. Причинение >еда интересам граждан вообще, а не конкретным ли-ам, тоже признается преступным и наказуемым дея-іием.  Например,    должностные   лица  торговых  пред-гриятий,    получающие с    покупателей вознаграждение о продажу им товаров повышенного спроса с наруше­нием правил торговли, причиняют вред интересам поку­пателей вообще, а не конкретным лицам. Тем не менее Такое нарушение   интересов   граждан   признается уго~ ловно-наказуемым2. Нарушение определенных интересов граждан всегда нарушает какую-то обеспеченную соци­альную возможность. Эта возможность отдельного граж­данина   и   есть   непосредственный объект конкретного-преступления, совершаемого должностным лицом.

Аналогично можно выявить непосредственный объ­ект посягательства и при совершении преступлений, пре­дусмотренных ст. 171—175 УК.

При совершении преступлений путем определенного-воздействия на предмет преступления выявление видо­вого и непосредственного объектов посягательства сле­дует проводить, исходя из признаков и особенностей; предмета, faK как по поводу отдельных видов предме­тов преступлений могут существовать только определен­ные общественные отношения. Например, по поводу то­варов народного потребления существуют, как правило,, отношения собственности и монополия их изготовления. Эти особенности предметов преступления во многих случаях могут указывать на те общественные отноше­ния, которые существуют по их.поводу и которые были повреждены или нарушены при воздействии на этипред-'меты.

Анализ следственной и судебной, практики показы­вает, что при рассмотрении конкретного деяния не всег­да выявляются те общественные отношения, которые су­ществуют по поводу предмета преступления, что приводит к ошибке в квалификации. Характерным в этом отноше­нии является уголовное~дело по обвинению Арсеньева и. Пискарь3. Оба они признаны виновными в том, что нр-чью 28 мая 1972 г. похитили с кладбища металлическую-ограду   стоимостью 100 руб. Следователем и судом "их

3 См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1971, № 7, с. 8—9. 3 См.   там же, 1973, № 5, с.15—16.

20»

действия были квалифицированы по ст. 144 УК. Между тем по поводу предметов, находящихся в могиле или на могиле, не существует отношений личной собственности, а потому похищение таких предметов образует не кражу личног.о имущества, а самостоятельное, особое преступ­ление, предусмотренное ст. 229 УК.

Особенности предмета преступления и способы воз­действия на него почти всегда обнаруживают характер посягательства, его социальную сущность и направлен­ность. Например, завладение чужим имуществом и об­ращение его в свою пользу (распоряжение им и исполь­зование его как своего) указывает, что посягательство направлено против собственности и конкретно заключа­ется в лишении гражданина или социалистической ор­ганизации владения, пользования и распоряжения этим имуществом. Преступное воздействе на тело человека или отдельные его органы указывает, что деяние направ­лено против личности и состоит в лишении субъекта общественных^ отношений возможности пользоваться бла­гами жизни (убийство), здоровьем (телесные повреж­дения), половой свободой (изнасилование) и т. п. Раз­личного рода воздействия на дикорастущий лес, рыбу в естественных водоемах или на имущество без цели не­правомерного обращения его в свою собственность на­рушает использование отдельными отраслями народного хозяйства природных ресурсов в интересах коммунисти­ческого строительства. Эти конкретные возможности и ■будут непосредственным объектом отдельных хозяйст­венных преступлений.

Таким образом, направленность деяния на конкрет­ный материальный предмет указывает и на его объект," т. е. на те общественные отношения, которые существу­ют по поводу этого предмета и на которые направлено посягательство. Значительные затруднения, однако, воз­никают в тех случаях, когда по поводу определенного материального объекта существует несколько охраняе­мых уголовным законом общественных отношений. На­пример, по поводу вещей существуют отношения собст­венности, оперативного управления, хозяйствования, хранения, перевозки и т. д. Для выявления из всех воз­можных конкретного общественного отношения необходи­мо установить его родовую принадлежнрсть. Этому мо­гут способствовать другие признаки состава преступле-

210

ния (принадлежность имущества, способы воздействия на него, выявление лица, потерпевшего от преступления и т. д.). С учетом всех особенностей и признаков дея­ния, а также его родового объекта (собственность, хо­зяйство, монополия торговли или изготовления некото­рых видов изделий) можно установить ту социальную возможность, которая была нарушена этим конкретным деянием. Например, по поводу денежных знаков сущест­вует два вида общественных отношений, охраняемых уголовным законом,— отношения собственности и моно­полия их изготовления. Следовательно, преступное воз­действие на денежные знаки может нарушать любой из этих двух видов общественных отношений. Выявить конкретный вид позволяет анализ признаков объектив­ной стороны преступления. Способ воздействия на де­нежные знаки показывает направленность деяния на оп­ределенный вид отношений: изготовление или иная под­делка денежных знаков посягает на возможность государства только ему осуществлять выпуск денег в обращение, а завладение чужими денежными знаками ^-на возможность распоряжаться ими.

, Вместе с тем в конкретных случаях завладения или

присвоения денег необходимо выявить их принадлеж­

ность, собственника. Недостаточное внимание к этому

може'т повлечь ошибку в квалификации деяния. Такая

ошибка, например, была допущена по делу Пичугина,

который признан виновным в присвоении крупной сум­

мы денег и осужден по ст. 931 УК4-              -

Было установлено, что сотрудники Тамбовского об­ластного управления сельского хозяйства и члены кол­хоза в порядке общественной инициативы собрали соот­ветственно 1.3 500 и 29 500 руб. для закупки картофеля. Эти суммы были переданы Пичугину, командированно­му на Алтай. Пичугин закупил на Алтае для сотрудни­ков управления картофеля на сумму 4580 руб., -8920 руб. присвоил. Для членов колхоза Пичугин заку­пил картофеля на  11761  руб., а  17 738 руб. присвоил.

Квалифицируя действия Пичугина по ст. ■ 931 УК, областной суд исходил из того, что он присвоил го­сударственные и общественные деньги. ,Изменяя квали­фикацию, Президиум Верховного Суда РСФСР указал,

4 См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1974, № 8, с. 9—16

211

что деньги, собранные в порядке общественнрй инициа­тивы с сотрудников областного управления сельского хозяйства и с членов колхоза для закупки для них кар­тофеля, принадлежат гражданам, а не организациям. Присваивая эти деньги, Пичугин знал, что причиняет ущерб частным лицам, а не колхозу и государству. Эти организации не стали собственниками денег, несмотря на то, что деньги были собраны с граждан должностны­ми лицами колхоза и управления сельского хозяйства. Собранные гражданами деньги имели строго определен­ное целевое назначение. Право хозяйственного исполь­зования этих средств ни у государства, ни у колхоза не наступило, а потому завладение ими образует хище­ние личного имущества граждан (мошенничество).

В значительной мере свойства и признаки предмета преступления позволяют определить преступные послед­ствия деяния, что также облегчает квалификацию пре­ступления. Во многих случаях для правильной квалифи­кации необходимо точно выявить свойства предмета пре­ступления, его хозяйственно-экономическое назначение, стоимость, принадлежность и т. п. При квалификации хищений, хозяйственных преступлений и некоторых дру­гих иногда допускаются ошибки именно потому, что ор­ганы следствия и суд не учитывают особенностей пред-'мета преступления. Например, Радаев и Балабанов были осуждены по ст. 931 УК. Они признаны виновными в том, что, работая шоферами грузового автотранспорт­ного предприятия с материальной ответственностью» во время перевозки шерсти по сговору между собой со­вершили хищение импортной шерсти на сумму 20 976 руб. Не проявив внимания к свойствам и особым признакам предмета преступления, органы расследования и суд признали, что Радаев и Балабанов похитили шерсть-пряжу и определили размер ущерба, стоимость похи­щенного, исходя из розничных цен на шерсть-пряжу. В действительности виновные похитили не шерсть-пря­жу, а импортную шерсть-сырье (мытую импортную шерсть), стоимость которой составляет 8746 руб.

С учетом этого областной суд переквалифицировал действия Радаева и Балабанова со ст. 931 УК на ч. 3 ст. 92 УК5.

5 См: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1973, № 9, с. 12—13. 212

Поскольку,— указал Президиум Верховного Суда РСФСР в своем постановлении от 26 февраля 1969 г. | по делу Рыжова,— размер ущерба, причиненного хище­нием, является таким элементом состава преступления, без установления которого невозможно правильное разрешение дела по существу6, то выявление особых свойств и признаков предмета преступления при квали­фикации деяния заслуживает самостоятельного рассле­дования. Это необходимо еще и потому, что стоимость различных предметов преступления определяется с при­менением различных цен, хищение и сбыт одних вещей охватывается статьями об ответственности за хищение, а других — требует дополнительной квалификации и по иным статьям УК.

В частности, постановлением Совета Министров СССР от 17 февраля 1954 г. «О материальной ответст­венности лид, виновных в гибели или хищении скота, принадлежащего колхозам и совхозам» установлено, что при хищении крупного рогатою скота, свиней, коз, овец и лошадей сумма убытков определяется в размере полу­торной стоимости этих животных по закупочным ценам. Как показывает следственная и судебная практика, неко­торые практические работники считают, что и размер хищения следует определять исходя из этих повышенных" цен. Например, по делу Ложникова и Гроголь, осужден­ных за хищение трех поросят, президиум областного су­да указал, что квалифицировать действия Ложникова и Гроголь следует, исходя из стоимости похищенного в полуторном размере. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР в своем определении по данному делу указала, что квалификацию хищения нельзя связывать с установлением повышенной матери­альной ответственности этих лиц. Их действия, выразив­шиеся в хищении скота, должны квалифицироваться, исходя из однократной его стоимости7. / В подобных случаях следует различать сумму ущер­ба, которая подлежит взысканию с виновного и которая определяется, исходя из кратной стоимости похищен­ного скота, и стоимость похищенного как размер причи­ненного ущерба, по которому проводится квалификация

в См   Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1969, № 7, с.'12 7   См   *ая же. 1972. № 9. с 9-гШ

213

деяния и которая определяется, исходя из однократной стоимости похищенного скота8.

По общему правилу, совершение различных действий в отношении похищенных вещей (уничтожение, потребле­ние, сбыт и т. п.) охватывается статьями об ответствен­ности за хищение и дополнительной квалификации по другим статьям УК не требует.

Исключение составляют те случаи, когда похищен­ные предметы обладают особыми свойствами и по пово­ду их существуют не только отношения собственности, но и иные общественные отношения, нарушаемые после­дующими после хищения действиями. Таковыми, в част­ности, являются валютные ценности, хищение а- после­дующий сбыт которых не охватывают статьи о'хи­щениях. Поскольку по поводу валютных ценностей существуют не только отношения собственности, но и отношения по монопольному совершению большинства сделок с ними, то их хищение и последующие сделки надлежит квалифицировать по совокупности преступ­лений.

Например, Севастьянов, Андреев и Малахов, про­давшие похищенную с завода платину, обоснованно бы­ли осуждены по совокупности преступлений: за хищение платины и за-нарушение правил о валютных операциях1 по ст. 88 и 89 УК9.

С этими общими положениями не согласуется реко­мендация Пленума Верховного Суда СССР, содержа­щаяся в постановлении от 13 декабря 1974 г. «О судеб­ной практике по делам о спекуляции», о квалификации соучастия в хищении имущества и последующей его пе­репродаже по совокупности преступлений10. Кстати, в этом же Постановлении Пленум Верховного Суда дает обоснованное, на наш взгляд, разъяснение: не мо­жет рассматриваться как спекуляция продажа товаров или иных предметов, приобретенных не в результате их скупки, а полученных, например, по наследству, в-каче­стве  зарплаты, выигранных  по  лотерее  и   т.  п.

*■" См п 23 постановления Пленума Верховного Суда ССЄР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государ­ственного и общественного имущества» — Бюллетень Верховного Су­да СССР, 1972, № 4, с  1,3

9              См : Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1973, № 4, с. 12—13.

10            См.: Бюллетень Верховного Суда СССР, 1975, № 1, с. 16.

214