2.1. Феномен вербального языка

Вербальный (естественный) язык является весьма сложной и развитой репрезентативной знаковой системой, созданной человеком. Этот вид языка обладает не только исключительной комплексностью строения и огромным набором знаков (букв, слогов, слов, предложений, текстов), но и практически неограниченной семантической мощью, т.е. способностью к передаче смысловой информации в виде знания относительно любой области наблюдаемых или ненаблюдаемых явлений.

Существует целый ряд непростых подходов к интерпретации явления вербального языка: аналитический, герменевтический, феноменологический и т.д. В контексте настоящего исследования наиболее важным нам представляется рассмотрение вербального языка с позиции семиотического подхода, поскольку язык (как вербальный, так и невербальный) понимается нами как основное знаковое средство репрезентации знания. Прежде чем перейти к семиотическому анализу вербального языка, рассмотрим две его основные функции: функцию коммуникации и функцию выражения (репрезентации). 

Итак, в соответствии с общепринятой трактовкой язык является основным средством (орудием) общения. Без общения нет общества, нет человека социального, культурного, разумного. Язык входит в социальный опыт людей, развивается вместе с человеческим обществом и усваивается каждым человеком благодаря общению с другими людьми. Именно в процессе коммуникации реализуется представление и передача полученных человеком знаний, где язык выступает основным средством репрезентации. Если обратиться к исторической периодизации в развитии коммуникативных способностей человека, то здесь специалисты обычно выделяют несколько важных периодов. В.Н. Агеев предлагает, например, такую периодизацию:

1. Довербальный период. Это период развития пещерного человека, ещё не владеющего членораздельной речью. Продолжался он сотни тысяч лет. Коммуникация между первобытными людьми осуществлялась с помощью простых звуков, мимики, жестов, наскальных рисунков.

2. Период устного общения. Членораздельная речь появилась примерно пятьдесят тысяч лет назад. Постепенно стал развиваться язык - стихийно возникшая в человеческом обществе система дискретных, членораздельных звуковых знаков. Таким образом,  язык становится основным средством коммуникации и передачи знаний.

3. Период появления и развития письменности как средства общения. Он начался около пяти тысяч лет назад. Появление возможности фиксации знаний с помощью письменных знаков – сначала на камне и глине, а затем на папирусе и бумаге. Это уже качественный скачок в развитии общения и цивилизации в целом.

4. Четвёртый период связан с эпохой книгопечатания, которая возникла около пятисот лет назад с появлением в Германии первого печатного станка с подвижными литерами, изобретение которого связывают с именем Иоганна Гутенберга (1399-1468), впервые напечатавшего в городе Майнц 42-строчную Библию. Значение этого изобретения трудно переоценить. Считается, что это самое большое достижение человечества за последнее тысячелетие.

5. Пятый, современный период, охватывает последние сто лет. Он характеризуется появлением таких средств общения (коммуникации), как радио, кино, телевидение, компьютерные сети, системы мультимедиа. Нетрудно усмотреть в них одно общее свойство: все они позволяют использовать для общения невербальные знаковые системы в дополнение к основной вербальной системе – языку (1, 18-20).

В представленной автором периодизации развития коммуникативных способностей человека четко прослеживается поэтапное преобладание либо вербального, либо невербального языков в ходе развития человеческого общества вплоть до ХХ века. Далее автор справедливо замечает, что, начиная с ХХ века, преобладание вербального языка над невербальным, и наоборот, сводится к нулю. С этого времени они начинают дополнять друг друга, что вызвано увеличением потока информации из внешних источников (СМИ, компьютерные сети и т.п.). Для того чтобы переработать хотя бы малую часть поступающей информации человеку приходится привлекать невербальный язык как дополнение к вербальному и наоборот.

Развитие коммуникации невозможно вне общества и вне культуры. Так, К. Леви-Стросс оценил язык как условие культуры (52, 35). Словесное определение своих потребностей и желаний делает возможным для человека действовать сообразно своим целям вплоть до их достижения даже тогда, когда желание перестает быть непосредственным стимулом действию. Вербализация, затем интеллектуальное обоснование своих потребностей и реакций приняли устойчивые символические формы. Так появились первые феномены культуры. Практика подтвердила, что вербализация и символизация не имели альтернативы. Язык открыл путь к свободному самоопределению и самовыражению человека (14, 85). С.Г. Тер-Минасова называет язык «зеркалом культуры». В нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, но и общественное самосознание народа: его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение (104, 92). Если у Тер-Минасовой язык – это способ перевода объективной информации о мире во внутренние структуры человеческого сознания, то у Леви-Стросса язык предстает как «субъективное условие культуры», способ трансформации субъективных знаний во внешний мир. В процессе субъективной вербализации и символизации индивидуальные формы человеческого поведения объективируется и переходят в разряд общественных культурных норм. Собака не может рассказать свою автобиографию; как бы красноречиво она не лаяла, она не может сообщить вам, что ее родители были хотя и бедными, но честными собаками. Человек же может сделать это и делает это путем корреляции «мысли» с общественными ощущениями (84, 66).

Язык выступает основным фактором хранения коллективного опыта, уникальным продуктом социальной традиции. В идиоматике языка хранится система ценностей, общественная мораль, отношение к миру, к людям. Так, англичанин О. Холмс заметил: «Every language is a temple in which the soul of those who speak it is enshrined» («Каждый язык – это храм, в котором бережно хранятся души говорящих на этом языке»).

Второй важнейшей функцией вербального языка является его репрезентативность (функция выражения). Во все времена человек мыслил, познавал окружающий мир и выражал результаты своего когнитивного опыта в языковых знаках, а именно, в понятиях, образах, символах. Все формы человеческого познания раскрываются в языке (72, 116). «Язык понятия – орудие науки, язык образов – художественной литературы, язык символов – мифа» (45). Знаковый характер языка был хорошо понятен русскому поэту В. Хлебникову (1885-1922): «Играя в куклы, ребенок может искренне заливаться слезами, когда его комок тряпок умирает, смертельно болен; устраивать свадьбу двух собраний тряпок, совершенно неотличимых друг от друга, в лучшем случае с плоскими тупыми концами головы. Во время игры эти тряпочки – живые, настоящие люди, с сердцем и страстями. Отсюда понимание языка как игры в куклы; в ней из тряпочек звука сшиты куклы для всех вещей мира. Люди, говорящие на одном языке, – участники этой игры. Для людей, говорящих на другом языке, такие звуковые куклы просто собрание звуковых тряпочек. Итак, слово – звуковая кукла, словарь – собрание игрушек» (116).

В жизни человек подвержен «семиотической регуляции поведения», которая «равносильна социоантропологическому выживанию» (94, 432). Новейшие эволюционные концепции свидетельствуют о развитии биосферы, как сферы органической жизнедеятельности, способствующей формированию ноосферы (сферы разума), основу которой составляет «семиосфера» (сфера знаков) (35, 630).

Осмысленная жизнь человека – это всегда семиотическая жизнь. Познавая окружающий мир, человек наделяет смыслом (о-смысливает) каждое явление действительности и затем кодирует результаты своей деятельности посредством конкретных языковых знаков, минимальных носителей информации. Каждый знак представляет собой двустороннюю сущность. С одной стороны, знак материален (имеет план выражения, или денотат), с другой – он является носителем нематериального смысла (план содержания). Структуру знака удобно представить в виде треугольника           Г. Фреге.

                                                               Знак

                                Смысл                                           Денотат

                         (план выражения)                         (план содержания)

      Рис. 3

Наиболее простым языковым знаком естественного языка является слово. Так, у слова «дом» смыслом будет само это понятие «дом», а денотатом – некий абстрактный дом (у словосочетания «этот дом» денотатом будет конкретный дом, на который указывают, говоря «этот дом»). Но знаком является также и предложение. Смыслом предложения является высказанное в нем суждение, а денотатов у предложения может быть только два – «истина» и «ложь», т.е. соответствие или несоответствие высказанного в предложении суждения реальному положению дел (112).

В XX веке американский философ Ч.С. Пирс предложил классификацию знаков. Он разделил их на три группы: 1) иконические знаки – такие, план выражения которых похож на план содержания (примером может послужить портрет или фотография); 2) конвенциональные (условные) знаки – такие, план выражения которых не имеет ничего общего с общим планом содержания. Это большинство слов любого языка (слово «кошка» не похоже на кошку в отличие от изображения кошки); 3) индексальные знаки – такие, план содержания которых связан с планом выражения по смежности, т.е. похож, но отчасти. Примерами индексов могут стать дорожный знак, «кирпич» на пути означает не преграду, а инструкцию «сюда вход запрещен» (73, 176-200). Знаками вербального языка могут являться исключительно конвенциональные знаки. Если соотнести вербальный язык с невербальным, то, безусловно, первый – более абстрактен, ибо форма его выражения никогда не совпадает с формой его содержания. Иконические и индексальные знаки – это знаки невербального языка, представленные образно (сигнальные знаки, наглядные образы, фотографии и т.п.).

Вербальные знаки (понятия), как продукты когнитивной деятельности субъекта, входят в активный лексический состав языка. Представляется, что они также способны оказывать и обратное продуктивное воздействие на познавательный процесс в целом. Понятийный аппарат активизируется в сознании человека под воздействием деятельности мышления и позволяет структурировать восприятие человеком окружающего мира путем соотнесения наличных концептов с внешними явлениями. Еще Платон проницательно заметил: «Для чего есть слово, то познавательно, а для чего нет слова – то непознавательно». Таким образом, с одной стороны, язык является продуктом человеческого познания, с другой стороны, язык – это «орудие познания».

Использование языка – это чрезвычайно сложный когнитивный процесс, включающий как знание языка, так и общее знание мира. Даже ребенок, изучая имена вещей, не просто дополняет список искусственных знаков к предшествующему знанию готовых эмпирических объектов: скорее он учится формировать понятия об этих объектах, вступать в отношения с объективным миром (40, 595). Н. Хомский полагает, что прежде чем ребенок выразит свое отношение к объекту, он должен уметь распознать и идентифицировать этот объект в контексте окружающей среды. Автор проводит параллель с  обучением птицы полету: «есть что-то аналогичное с движениями взмахивающей крыльями птицы, прежде чем эта способность перерастает в уверенный полет» (156, 12). Сначала мы всматриваемся и изучаем какое-либо явление объективной реальности и только затем мы с помощью вербальных знаков комментируем наш визуальный опыт. Ч. Осгуд придает важное значение доязыковому чувственному познанию, а Б. Рассел утверждает, что язык был бы не возможен, если бы физический мир фактически не имел определенных свойств и черт.

Семиотические взгляды в отношении языка просматриваются уже в эпоху античности в творчестве Платона и Аристотеля. Философы полагали: (а) существует языковый мир, который каким-то образом отличен от (b) неязыкового мира, и (с) существует отношение репрезентации между (а) и (b). Эти три допущения составляют «символическую модель» языка. Некоторые мыслители выражали серьезные сомнения по поводу правомерности символической модели. Так, Вильгельм фон Гумбольдт оспаривал представление, согласно которому язык – нейтральное средство для представления и, следовательно, перемещения «значений» из одной головы в другую. Гумбольдт развивал такую аргументацию, опираясь на различение между языком как energia (процесс) и ergon (объективированный продукт). «Язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» (23, 304). Без языка «представление не может стать понятием». Наше отношение к явлениям внешнего мира обусловливается не свойствами этих явлений, предметов, а языком. Мир всегда дан через определенную языковую (знаковую) систему. Гумбольдтом высказывается идея существования языка как неосознаваемой формы и как интеллектуальной активности, проявляющихся в актах «превращения мира в мысли» (102).

Очевидно, что язык выступает условным посредником между чувственным познанием (эмпирическим опытом), где информация о мире представлена человеку в виде ощущений и восприятий, и интеллектуальными операциями (мышлением), придающими эмпирическим продуктам завершенную форму в виде конкретного концепта. Мы называем язык условным посредником, потому что он не автономен от мышления; именно вкупе с мышлением они выводят эмпирические структуры на понятийный уровень.

Рис. 4

Язык участвует во многих видах человеческого мышления. Мыслительные операции независимо от того, носят ли они абстрактный характер или конкретный характер, всегда получают выражение в языке. Если бы человек знал только значение выражений, он не смог бы ни говорить на языке, ни понимать его. Язык необходим нам при решении задач; всякий интеллектуальный акт, как и репрезентация его результата непосредственно связан с языком. Например, когда Архимед открыл свой знаменитый закон, то первое, что он при этом сделал, – сформулировал этот закон в словах, выразив свою мысль так, что она стала доступной для понимания, как его современникам, так и нам – далеким предкам.

Язык организуется как упорядоченный набор различимых и служащих различению «знаков», которые обладают свойством разлагаться на единицы низшего порядка и соединяться в единицы более сложные. Эта большая структура включает в себя меньшие структуры нескольких уровней и придает форму содержанию мысли. Чтобы это содержание могло быть передано, оно должно быть распределено между морфемами определенных типов, расположенными в четком порядке. Это содержание должно пройти через язык, обретя в нем определенные рамки. Языковая форма является тем самым не только условием передачи мысли, но, прежде всего, условием ее реализации (5, 104-114). Мысль формирует грамматика, которая является программой и руководством мыслительной деятельности  индивидуума, средством анализа его впечатлений и их синтеза (107, 209). Английский лингвист и психолог Р. Джекендофф полагает, что набор правил формирования, характеризующий выразительную силу «языка мысли», аналогичен набору правил для формирования синтаксических структур обычного языка. Эти правила являются объектом семантической теории в той степени, в какой они существенны для описания концептуальной структуры естественноязыковых предложений (176, 355).

Во всех представленных трактовках ощутимо единство языка и мысли, но главенствующую позицию в этом взаимодействии все же занимает вербальный язык. Последний структурирует мысль, придает форму ее содержанию, и, таким образом, репрезентирует ее. Мы предлагаем выделить два вида языковой репрезентации мысли: внешняя (вербальная) и внутренняя (на метаязыке). С внешней репрезентацией все понятно – это язык устной и письменной речи. Когда мы говорим о внутренней языковой репрезентации, мы имеем в виду метаязык или язык мысли, оперирующий ментальными репрезентациями (представлениями). Порядок следования информации, содержащейся в ментальных репрезентациях, соответствует стратегиям сканирования у наблюдателя (233, 260). Такие репрезентации представлены в разуме человека в виде ментальных образов («картин в уме»), а их возникновение, как правило, обусловлено системой восприятия человека. Итак, мы рассмотрели феномен вербального языка с семиотических позиций как сложную репрезентативную знаковую систему, представили некоторые ведущие идеи семиотиков (Г. Фреге, Ч.С. Пирса). Важным представляется рассмотрение вербального языка с позиции эпистемологии – перспективной науки, одной из основных задач которой стал сравнительный анализ языка человека и языка животных.

Вербальный (естественный) язык является весьма сложной и развитой репрезентативной знаковой системой, созданной человеком. Этот вид языка обладает не только исключительной комплексностью строения и огромным набором знаков (букв, слогов, слов, предложений, текстов), но и практически неограниченной семантической мощью, т.е. способностью к передаче смысловой информации в виде знания относительно любой области наблюдаемых или ненаблюдаемых явлений.

Существует целый ряд непростых подходов к интерпретации явления вербального языка: аналитический, герменевтический, феноменологический и т.д. В контексте настоящего исследования наиболее важным нам представляется рассмотрение вербального языка с позиции семиотического подхода, поскольку язык (как вербальный, так и невербальный) понимается нами как основное знаковое средство репрезентации знания. Прежде чем перейти к семиотическому анализу вербального языка, рассмотрим две его основные функции: функцию коммуникации и функцию выражения (репрезентации). 

Итак, в соответствии с общепринятой трактовкой язык является основным средством (орудием) общения. Без общения нет общества, нет человека социального, культурного, разумного. Язык входит в социальный опыт людей, развивается вместе с человеческим обществом и усваивается каждым человеком благодаря общению с другими людьми. Именно в процессе коммуникации реализуется представление и передача полученных человеком знаний, где язык выступает основным средством репрезентации. Если обратиться к исторической периодизации в развитии коммуникативных способностей человека, то здесь специалисты обычно выделяют несколько важных периодов. В.Н. Агеев предлагает, например, такую периодизацию:

1. Довербальный период. Это период развития пещерного человека, ещё не владеющего членораздельной речью. Продолжался он сотни тысяч лет. Коммуникация между первобытными людьми осуществлялась с помощью простых звуков, мимики, жестов, наскальных рисунков.

2. Период устного общения. Членораздельная речь появилась примерно пятьдесят тысяч лет назад. Постепенно стал развиваться язык - стихийно возникшая в человеческом обществе система дискретных, членораздельных звуковых знаков. Таким образом,  язык становится основным средством коммуникации и передачи знаний.

3. Период появления и развития письменности как средства общения. Он начался около пяти тысяч лет назад. Появление возможности фиксации знаний с помощью письменных знаков – сначала на камне и глине, а затем на папирусе и бумаге. Это уже качественный скачок в развитии общения и цивилизации в целом.

4. Четвёртый период связан с эпохой книгопечатания, которая возникла около пятисот лет назад с появлением в Германии первого печатного станка с подвижными литерами, изобретение которого связывают с именем Иоганна Гутенберга (1399-1468), впервые напечатавшего в городе Майнц 42-строчную Библию. Значение этого изобретения трудно переоценить. Считается, что это самое большое достижение человечества за последнее тысячелетие.

5. Пятый, современный период, охватывает последние сто лет. Он характеризуется появлением таких средств общения (коммуникации), как радио, кино, телевидение, компьютерные сети, системы мультимедиа. Нетрудно усмотреть в них одно общее свойство: все они позволяют использовать для общения невербальные знаковые системы в дополнение к основной вербальной системе – языку (1, 18-20).

В представленной автором периодизации развития коммуникативных способностей человека четко прослеживается поэтапное преобладание либо вербального, либо невербального языков в ходе развития человеческого общества вплоть до ХХ века. Далее автор справедливо замечает, что, начиная с ХХ века, преобладание вербального языка над невербальным, и наоборот, сводится к нулю. С этого времени они начинают дополнять друг друга, что вызвано увеличением потока информации из внешних источников (СМИ, компьютерные сети и т.п.). Для того чтобы переработать хотя бы малую часть поступающей информации человеку приходится привлекать невербальный язык как дополнение к вербальному и наоборот.

Развитие коммуникации невозможно вне общества и вне культуры. Так, К. Леви-Стросс оценил язык как условие культуры (52, 35). Словесное определение своих потребностей и желаний делает возможным для человека действовать сообразно своим целям вплоть до их достижения даже тогда, когда желание перестает быть непосредственным стимулом действию. Вербализация, затем интеллектуальное обоснование своих потребностей и реакций приняли устойчивые символические формы. Так появились первые феномены культуры. Практика подтвердила, что вербализация и символизация не имели альтернативы. Язык открыл путь к свободному самоопределению и самовыражению человека (14, 85). С.Г. Тер-Минасова называет язык «зеркалом культуры». В нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, но и общественное самосознание народа: его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение (104, 92). Если у Тер-Минасовой язык – это способ перевода объективной информации о мире во внутренние структуры человеческого сознания, то у Леви-Стросса язык предстает как «субъективное условие культуры», способ трансформации субъективных знаний во внешний мир. В процессе субъективной вербализации и символизации индивидуальные формы человеческого поведения объективируется и переходят в разряд общественных культурных норм. Собака не может рассказать свою автобиографию; как бы красноречиво она не лаяла, она не может сообщить вам, что ее родители были хотя и бедными, но честными собаками. Человек же может сделать это и делает это путем корреляции «мысли» с общественными ощущениями (84, 66).

Язык выступает основным фактором хранения коллективного опыта, уникальным продуктом социальной традиции. В идиоматике языка хранится система ценностей, общественная мораль, отношение к миру, к людям. Так, англичанин О. Холмс заметил: «Every language is a temple in which the soul of those who speak it is enshrined» («Каждый язык – это храм, в котором бережно хранятся души говорящих на этом языке»).

Второй важнейшей функцией вербального языка является его репрезентативность (функция выражения). Во все времена человек мыслил, познавал окружающий мир и выражал результаты своего когнитивного опыта в языковых знаках, а именно, в понятиях, образах, символах. Все формы человеческого познания раскрываются в языке (72, 116). «Язык понятия – орудие науки, язык образов – художественной литературы, язык символов – мифа» (45). Знаковый характер языка был хорошо понятен русскому поэту В. Хлебникову (1885-1922): «Играя в куклы, ребенок может искренне заливаться слезами, когда его комок тряпок умирает, смертельно болен; устраивать свадьбу двух собраний тряпок, совершенно неотличимых друг от друга, в лучшем случае с плоскими тупыми концами головы. Во время игры эти тряпочки – живые, настоящие люди, с сердцем и страстями. Отсюда понимание языка как игры в куклы; в ней из тряпочек звука сшиты куклы для всех вещей мира. Люди, говорящие на одном языке, – участники этой игры. Для людей, говорящих на другом языке, такие звуковые куклы просто собрание звуковых тряпочек. Итак, слово – звуковая кукла, словарь – собрание игрушек» (116).

В жизни человек подвержен «семиотической регуляции поведения», которая «равносильна социоантропологическому выживанию» (94, 432). Новейшие эволюционные концепции свидетельствуют о развитии биосферы, как сферы органической жизнедеятельности, способствующей формированию ноосферы (сферы разума), основу которой составляет «семиосфера» (сфера знаков) (35, 630).

Осмысленная жизнь человека – это всегда семиотическая жизнь. Познавая окружающий мир, человек наделяет смыслом (о-смысливает) каждое явление действительности и затем кодирует результаты своей деятельности посредством конкретных языковых знаков, минимальных носителей информации. Каждый знак представляет собой двустороннюю сущность. С одной стороны, знак материален (имеет план выражения, или денотат), с другой – он является носителем нематериального смысла (план содержания). Структуру знака удобно представить в виде треугольника           Г. Фреге.

                                                               Знак

                                Смысл                                           Денотат

                         (план выражения)                         (план содержания)

      Рис. 3

Наиболее простым языковым знаком естественного языка является слово. Так, у слова «дом» смыслом будет само это понятие «дом», а денотатом – некий абстрактный дом (у словосочетания «этот дом» денотатом будет конкретный дом, на который указывают, говоря «этот дом»). Но знаком является также и предложение. Смыслом предложения является высказанное в нем суждение, а денотатов у предложения может быть только два – «истина» и «ложь», т.е. соответствие или несоответствие высказанного в предложении суждения реальному положению дел (112).

В XX веке американский философ Ч.С. Пирс предложил классификацию знаков. Он разделил их на три группы: 1) иконические знаки – такие, план выражения которых похож на план содержания (примером может послужить портрет или фотография); 2) конвенциональные (условные) знаки – такие, план выражения которых не имеет ничего общего с общим планом содержания. Это большинство слов любого языка (слово «кошка» не похоже на кошку в отличие от изображения кошки); 3) индексальные знаки – такие, план содержания которых связан с планом выражения по смежности, т.е. похож, но отчасти. Примерами индексов могут стать дорожный знак, «кирпич» на пути означает не преграду, а инструкцию «сюда вход запрещен» (73, 176-200). Знаками вербального языка могут являться исключительно конвенциональные знаки. Если соотнести вербальный язык с невербальным, то, безусловно, первый – более абстрактен, ибо форма его выражения никогда не совпадает с формой его содержания. Иконические и индексальные знаки – это знаки невербального языка, представленные образно (сигнальные знаки, наглядные образы, фотографии и т.п.).

Вербальные знаки (понятия), как продукты когнитивной деятельности субъекта, входят в активный лексический состав языка. Представляется, что они также способны оказывать и обратное продуктивное воздействие на познавательный процесс в целом. Понятийный аппарат активизируется в сознании человека под воздействием деятельности мышления и позволяет структурировать восприятие человеком окружающего мира путем соотнесения наличных концептов с внешними явлениями. Еще Платон проницательно заметил: «Для чего есть слово, то познавательно, а для чего нет слова – то непознавательно». Таким образом, с одной стороны, язык является продуктом человеческого познания, с другой стороны, язык – это «орудие познания».

Использование языка – это чрезвычайно сложный когнитивный процесс, включающий как знание языка, так и общее знание мира. Даже ребенок, изучая имена вещей, не просто дополняет список искусственных знаков к предшествующему знанию готовых эмпирических объектов: скорее он учится формировать понятия об этих объектах, вступать в отношения с объективным миром (40, 595). Н. Хомский полагает, что прежде чем ребенок выразит свое отношение к объекту, он должен уметь распознать и идентифицировать этот объект в контексте окружающей среды. Автор проводит параллель с  обучением птицы полету: «есть что-то аналогичное с движениями взмахивающей крыльями птицы, прежде чем эта способность перерастает в уверенный полет» (156, 12). Сначала мы всматриваемся и изучаем какое-либо явление объективной реальности и только затем мы с помощью вербальных знаков комментируем наш визуальный опыт. Ч. Осгуд придает важное значение доязыковому чувственному познанию, а Б. Рассел утверждает, что язык был бы не возможен, если бы физический мир фактически не имел определенных свойств и черт.

Семиотические взгляды в отношении языка просматриваются уже в эпоху античности в творчестве Платона и Аристотеля. Философы полагали: (а) существует языковый мир, который каким-то образом отличен от (b) неязыкового мира, и (с) существует отношение репрезентации между (а) и (b). Эти три допущения составляют «символическую модель» языка. Некоторые мыслители выражали серьезные сомнения по поводу правомерности символической модели. Так, Вильгельм фон Гумбольдт оспаривал представление, согласно которому язык – нейтральное средство для представления и, следовательно, перемещения «значений» из одной головы в другую. Гумбольдт развивал такую аргументацию, опираясь на различение между языком как energia (процесс) и ergon (объективированный продукт). «Язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» (23, 304). Без языка «представление не может стать понятием». Наше отношение к явлениям внешнего мира обусловливается не свойствами этих явлений, предметов, а языком. Мир всегда дан через определенную языковую (знаковую) систему. Гумбольдтом высказывается идея существования языка как неосознаваемой формы и как интеллектуальной активности, проявляющихся в актах «превращения мира в мысли» (102).

Очевидно, что язык выступает условным посредником между чувственным познанием (эмпирическим опытом), где информация о мире представлена человеку в виде ощущений и восприятий, и интеллектуальными операциями (мышлением), придающими эмпирическим продуктам завершенную форму в виде конкретного концепта. Мы называем язык условным посредником, потому что он не автономен от мышления; именно вкупе с мышлением они выводят эмпирические структуры на понятийный уровень.

Рис. 4

Язык участвует во многих видах человеческого мышления. Мыслительные операции независимо от того, носят ли они абстрактный характер или конкретный характер, всегда получают выражение в языке. Если бы человек знал только значение выражений, он не смог бы ни говорить на языке, ни понимать его. Язык необходим нам при решении задач; всякий интеллектуальный акт, как и репрезентация его результата непосредственно связан с языком. Например, когда Архимед открыл свой знаменитый закон, то первое, что он при этом сделал, – сформулировал этот закон в словах, выразив свою мысль так, что она стала доступной для понимания, как его современникам, так и нам – далеким предкам.

Язык организуется как упорядоченный набор различимых и служащих различению «знаков», которые обладают свойством разлагаться на единицы низшего порядка и соединяться в единицы более сложные. Эта большая структура включает в себя меньшие структуры нескольких уровней и придает форму содержанию мысли. Чтобы это содержание могло быть передано, оно должно быть распределено между морфемами определенных типов, расположенными в четком порядке. Это содержание должно пройти через язык, обретя в нем определенные рамки. Языковая форма является тем самым не только условием передачи мысли, но, прежде всего, условием ее реализации (5, 104-114). Мысль формирует грамматика, которая является программой и руководством мыслительной деятельности  индивидуума, средством анализа его впечатлений и их синтеза (107, 209). Английский лингвист и психолог Р. Джекендофф полагает, что набор правил формирования, характеризующий выразительную силу «языка мысли», аналогичен набору правил для формирования синтаксических структур обычного языка. Эти правила являются объектом семантической теории в той степени, в какой они существенны для описания концептуальной структуры естественноязыковых предложений (176, 355).

Во всех представленных трактовках ощутимо единство языка и мысли, но главенствующую позицию в этом взаимодействии все же занимает вербальный язык. Последний структурирует мысль, придает форму ее содержанию, и, таким образом, репрезентирует ее. Мы предлагаем выделить два вида языковой репрезентации мысли: внешняя (вербальная) и внутренняя (на метаязыке). С внешней репрезентацией все понятно – это язык устной и письменной речи. Когда мы говорим о внутренней языковой репрезентации, мы имеем в виду метаязык или язык мысли, оперирующий ментальными репрезентациями (представлениями). Порядок следования информации, содержащейся в ментальных репрезентациях, соответствует стратегиям сканирования у наблюдателя (233, 260). Такие репрезентации представлены в разуме человека в виде ментальных образов («картин в уме»), а их возникновение, как правило, обусловлено системой восприятия человека. Итак, мы рассмотрели феномен вербального языка с семиотических позиций как сложную репрезентативную знаковую систему, представили некоторые ведущие идеи семиотиков (Г. Фреге, Ч.С. Пирса). Важным представляется рассмотрение вербального языка с позиции эпистемологии – перспективной науки, одной из основных задач которой стал сравнительный анализ языка человека и языка животных.