§ 2. Декреты РСФСР и УССР «Об отмене наследования»

До декрета от 27 апреля 1918 г. наследование регулировалось старыми правилами, поскольку они не были сметены революцией как противоречащие новому строю.

Новое регулирование наследования, выраженное в декрете от 27 апреля 1918 г., было вызвано новой экономической и политической обстановкой, сложившейся к весне 1918 года. Декрету «Об отмене наследования» предшествовала национализация в широком масштабе частной, капиталистической собственности. Отмена наследования выступала как дополнение к мероприятиям по национализации.

' И. В. Сталин, Соч., т. 11. стр. 146. 2 Там же, стр. 145.

24

Декрет «Об отмене наследования» не только отменял наследование в определенных случаях. Первый декрет Советской власти о наследовании был также и правосозидающим актом. Он впервые установил основы советского социалистического наследственного права как института социалистического гражданского права. Это значение декрета не сразу было признано в нашей юридической литературе. В 20-х годах имели место высказывания в том смысле, что наша социалистическая революция будто бы относилась отрицательно к «наследованию вообще», что декрет ВЦИК от 27 апреля 1918 г. отменил якобы всякое наследование, которое потом было «восстановлено» '. Это типично догматическое построение явно не считалось с условиями места и времени.

Ряд авторов не отрицали за декретом ВЦИК от 27 апреля 1918 г. правосозидающего значения в области наследования, хотя этот декрет и имел заголовок: «Об отмене наследования». Так, например, П. Е. Орловский признавал, что право наследования существовало у нас в течение всего периода с 1918 и до 1923 года, то есть до введения в действие Гражданского кодекса РСФСР. Говоря о декрете ВЦИК от 27 апреля 1918 г., П. Е. Орловский писал в 1936 году: «...наследование рассматривалось по этому декрету не как форма преемства частноимущественных прав, а как частноправовая форма социального обеспечения»2.

Только как метод социального обеспечения рассматривал наследование по декрету от 27 апреля 1918 г. и М. О. Рейхель, когда утверждал, что «...Безоговорочная отмена права наследования сбрасывала со счетов и роль наследования как метода социального обеспечения... На это советский законодатель, конечно, не мог и не хотел пойти» 3.

В своей ранней работе (1925 г.) В. И. Серебровский приходил к выводу, что такой порядок приобретения имущества умершего, который был установлен декретом 27 апреля 1918 г., «не имел ничего общего с наследованием; в основании его лежали мотивы совершенно иного свойства — стремление к обеспечению нетрудоспособных близких к умершему лицу, при условии наличия их хозяйственно-трудового отношения к имуществу» 4.

' Энциклопедический словарь «Гранат», изд. 7-е, т. 41, ч. 3, стр. 74.

2 П. Орловский, Некоторые вопросы законодательства о наследовании. , «Советское государство» 1936 г. № 2, стр. 63.

3 М. Рейхель, Право наследования, «Советская юстиция» 1937 г. № 5, стр. 14—16.

4 В.  И.  С ер е б роя с к и и.  Наследственное  право.  Комментарий к ст.ст. 416—435 Гражданского кодекса РСФСР, 1925, стр. 4—5. В позднейших работах В. И. Серебровский отказался от этого положения (см., например, «Очерки советского наследственного права», Изд. Академии наук СССР, 1953).

26

Такая позиция не может быть признана правильной. В объяснение же ее существования можно сослаться на тот факт, что в 20-х годах даже ведомственные инструкции и разъяснения сводили толкование декрета от 27 апреля 1918 г. только к чтению его названия: «Об отмене наследования».

В разъяснении НКЮ и НКВД от 7 августа 1923 г., например, прямо говорилось: «По отношению к имуществу лиц, умерших до 1 января 1923 г., не может быть допущено никакого перехода в порядке наследственного права: судьба таких имуществ должна определяться декретом 1918 года об отмене наследования» '.

В инструкции НКЮ и НКФ РСФСР от 31 декабря 1918 г. была дана не менее решительная формулировка о том, что передачу имущества по статье IX (декрета об «Отмене наследования».—5. А. и К. Г.} следует относить к видам социального обеспечения2. Признание за декретом ВЦИК от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования» значения акта, установившего право наследования нового типа, в нашей правовой литературе началось с работы А. Давидовича, который заново исследовал содержание указанного декрета и пришел к новым выводам3. Эти выводы получили в основном признание среди большинства советских цивилистов4.

Обратимся к исследованию декрета ВЦИК от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования».

В ст. 2 декрета говорилось, что «Впредь до издания декрета о всеобщем социальном обеспечении нуждающиеся (то есть не имеющие прожиточного минимума) нетрудоспособные родственники по прямой нисходящей и' восходящей линии, полнородные

' ГК РСФСР с постатейно-оистематазированными материалами, изд. 2-е, М., 1926, стр. 790.

2 См. СУ РСФСР 1918 г. № 100. ст. 1031.

3 А. Давидович, Основные 'вопросы советского наследственного права, статья в «Ученых записках Московского юридического института», 1939. вып. 1.

4 Так, в статье, появившейся в 1941 ^оду, С. Н. Братусь, расходясь с А. Давидовичем в толковании декрета от 27 апреля 1918 г., присоединился к тезису А. Давидовича о том, что право наследования личной собственности существовало и до декрета о частных имущественных правах от 22 мая 1922 г («Советское государство и право» 1941 г. № 3, стр. 108—109).

Некоторые положения А. Давидовича признал правильными и В. И. Серебровский. В своей статье «История развития советского наследственного права» В. И. Серебровский писал:

«С тех пор, как нам пришлось высказаться по поводу декрета от 27 апреля 1918 г., прошли многие годы, теперь при внимательном чтении его он представляется нам в несколько ином виде. Особого внимания заслуживает ст. IX декрета. Но для того, чтобы лучше понять эту статью, необходимо сопоставить ее со ст. V того же декрета... В первом случае (ст. V) имущество к наследникам не переходит, во .втором же случае (ст. IX) по существу мы имеем те отношения, которые возникают из отношений собственности, перешедшей от умершего к его наследникам» (см. «Вопросы советского гражданского права», изд. Академии наук СССР, 1945. стр. 160—161).

26

и неполнородные братья и сестры и супруг умершего получают содержание из оставшегося после него имущества».

В силу ст. 5 декрета имущество умершего должно было поступать в заведование местного Совета, который через соответствующее учреждение и должен был содержать из стоимости имущества умершего гражданина нетрудоспособных лиц, перечисленных в ст. 2.

Если даже ограничиться только рамками ст. 2 декрета, все же нужно прийти к выводу, что правила этой статьи не являются правилами социального обеспечения. Обеспечение нетрудоспособных лиц в силу ст. 2 должно было производиться не за счет общественных (государственных) средств, а за счет имущества умершего гражданина и в пределах стоимости этого имущества.

Это обеспечение нельзя признавать «частноправовой формой социального обеспечения». Социальное обеспечение вообще никогда не может быть индивидуалистическим, то есть частноправовым.

Далее, круг лиц, упоминаемых в ст. 2 декрета, определялся так же» как и в дальнейшем определяется круг наследников в советском праве: моментами близкой родственной связи, моментом супружеской связи, моментом усыновления. Только момент иждивенчества, позднее вошедший в советское наследственное право как основание для призвания к наследованию, не упоминался в ст. 2 декрета.

Своеобразная норма ст. 2 декрета «Об отмене наследования» резко отличается от нормирования наследования в любой буржуазно-правовой системе. Наследники, призываемые к получению обеспечения из имущества наследодателя, получали это обеспечение только в случае своей нетрудоспособности. В действующем нашем наследственном праве также есть норма, в силу которой в определенныхслучаях к наследованию по закону призываются только нетрудоспособные лица. Например, в силу Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. только нетрудоспособные родители наследодателя призываются среди первой очереди наследников по закону. Однако никто не высказывал сомнения в том, что нетрудоспособные родители получают имущество своих умерших детей в порядке наследования.

Особенностью ст. 2 было еще и то, что лица, призванные 'к получению обеспечения, должны были получать это обеспечение не непосредственно из имущества покойного наследодателя, а от государственного органа, управляющего имуществом. Но и это правило касается только порядка передачи имущества и не уничтожает представления о наследовании.

В ст. 2 речь шла именно о своеобразной форме наследования. Это видно также и из того, что споры между наследниками, претендовавшими на обеспечение из наследственного имущества и

27

органами социального обеспечения, получившими это имущество, подлежали разрешению не в административном, а в судебном, общеисковом порядке (ст. 4).

Создание нового права наследования подчеркнуто и в ст. 9 декрета от 27 апреля 1918 г.

Рассмотренная выше ст. 2 имела применение ко всем случаям открытия наследства после смерти лиц, принадлежавших к эксплуататорским классам. Статья же 9 имела в виду наследственные имущества, которые не превышают 10 тыс. руб. Кроме признака денежной оценки, в ст. 9 был приведен и второй признак, который на первый взгляд казался не решающим. В статье пояснялось, что она имеет в виду такие наследства (не превышающие 10 тыс. руб.), которые, «в частности, состоят из усадьбы, домашней обстановки и средств производства трудового хозяйства в городе или деревне».

Из сопоставления ст. ст. 2 и 9 на первый взгляд могло показаться, что коль скоро оценка наследственного имущества превышает предельный размер (10 тыс. руб.), наследство независимо от своего состава подпадает под действие ст. 2 декрета.

Однако практика применения-декрета «Об отмене наследования» пошла по другому пути. Народный комиссариат юстиции РСФСР 21 мая 1919 г. разъяснил, что «Установление предельной стоимости в 10 тыс. руб. для имуществ, переходящих в непосредственное управление и распоряжение родственников, не относится к трудовым хозяйствам» '.

Конечно, только такое толкование ст. 9 декрета соответствовало его внутреннему смыслу.

Декрет от 27 апреля 1918 г. не имел в виду нарушить уклад трудовых хозяйств, но явно стремился пресечь попытки свергнутых эксплуататорских классов использовать институт наследования, чтобы сохранить остатки своей былой экономической мощи для противодействия социалистической революции.

В условиях быстрого падения стоимости бумажных денежных знаков в 1918—1919 гг. денежная оценка наследств, указанная в декрете, очень скоро потеряла свой первоначальный смысл:

любое наследство в изменившихся условиях пришлось бы оценивать в миллионах обесцененных бумажных рублей. «В настоящее время, — писал НКЮ РСФСР, — в связи с вздорожанием средств производства изложенное выше понимание ст. IX декрета об изъятии для трудовых хозяйств является еще в большей степени настоятельным».

Изъятие, о котором говорил НКЮ РСФСР, состояло не только в том, что в силу ст. 9 декрета от 27 апреля 1918 г. к трудовым хозяйствам не применялось правило о передаче наслед-

' СУ РСФСР 1919 г. № 20, ст. 242.

28

ственного имущества органам государства, а имущество оставалось в руках наследников. Изучение ст. 9 декрета показывает, что самый круг наследников по этой статье иной, чем круг лиц, предусмотренный ст. 2 декрета от 27 апреля 1918 г. Этот вывод нужно сделать, несмотря на то, что ст. 9 в отношении круга наследников отсылает к ст. 2.

Статья 2 называет в качестве управомоченных лиц: родственников по прямой нисходящей и восходящей линии, полнородных и 'неполнородных братьев и сестер умершего, а также супруга умершего. Но при этом делается существенная оговорка: любое из указанных лиц призывается к получению обеспечения из имущества умершего, только при условии нетрудоспособности его. Статья же 9 вовсе не выдвигает признака нетрудоспособности лиц, призываемых к наследованию. Она говорит о супруге и родственниках, «имеющихся налицо», и только для определения круга родственников, отсылает к перечню ст. 2. Исходя из условий обыкновенной трудовой семьи в городе или в деревне, декрет учитывал, что в таком хозяйстве все члены семьи работают. Такие именно соображения были высказаны в 1922 году Высшим судебным контролем НКЮ РСФСР, который подчеркивал, что законодатель не мог иметь в виду передачу трудовых хозяйств нетрудоспособным лицам, которые не смогли бы продолжать вести такое хозяйство'.

Таким образом, ст. 9 декрета ВЦИК от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования» устанавливала новые правила социалистического наследования трудовой собственности не только в городе, но и в сельских местностях, в крестьянских хозяйствах.

Представляет интерес Украинское законодательство об отмене наследования. Декреты о наследовании в УССР были изданы 11 и 21 марта 1919 г.2. Второй по времени издания декрет является дополнением первого.

Декрет УССР от 11 марта 1919 г., как и декрет РСФСР от 27 апреля 1918 г., носил название: «Об отмене наследования». Он также решительно, как и декрет РСФСР, отменял наследование крупной частной собственности, заменяя обычный переход к наследникам наследственного имущества правилом об обеспечении нетрудоспособных наследников путем назначения им пенсий из стоимости имущества. Наряду с этим декрет УССР «Об' отмене наследования» от 11 марта 1919 г. имел и особенность:

в нем оговаривалось, что наследства, не превышающие по оценке 10 тыс. руб., непосредственно переходили к наследникам. Другая особенность этого декрета — указание на то, что речь идет

1 См. «Еженедельник советской юстиции» 1922 г. № 13

2 СУ УССР 1919 г. № 24, ст. 268.

о наследовании в трудовых хозяйствах, — в' нем отсутствовала.

Второй декрет УССР о наследовании, появившийся 21 марта

1919 г. вообще устранил переход к наследникам права собственности на наследственное имущество даже в тех случаях, когда оценка наследства не превышала 10 тыс. руб.

Переживший супруг, родственники умершего не становились собственниками имущества покойного: все имущество переходило в собственность УССР. У наследников же возникало только право пожизненного пользования наследственным имуществом 1. После смерти наследников — пожизненных пользователей — имущество должно было переходить в непосредственное управление его собственника, то есть государства. Эта система, установленная для небольших наследственных имуществ, дополнялась еще одним правилом: право пожизненного пользования могло возникнуть только у супруга и близких родственников наследодателя, являющихся нетрудоспособными.

Судебная практика УССР по применению декретов «Об отмене наследования», однако, значительно приблизилась к судебной практике РСФСР 1919—1922 гг. 3. И. Мозжухина пишет по этому поводу: «Проведенное... изучение архивных материалов и судебной практики того времени показало, что практика признала посмертное преемство имущественных прав в имуществе не свыше 10 тыс. руб. за силою декретов 1919 года при наличии у правопреемников умершего хозяйственно-трудовой связи с оставшимся после него имуществом и в период 1919—1922 гг.» 2. Судебная практика Украинской республики не выдвигала, следовательно, требования нуждаемости и нетрудоспособности для признания граждан наследниками; право же пожизненного пользования, предусмотренное декретом УССР от 21 марта 1919 г., рассматривалось как право собственности, так что не было случаев истребования имущества в доход государства после смерти лиц, пользовавшихся пожизненно унаследованным имуществом.

В судебной практике РСФСР возникал вопрос о том, что означает понятие «непосредственного управления и распоряжения» имуществом, введенное декретом «Об отмене наследования» от 27 апреля 1918 г.

Судебная практика РСФСР без колебаний приравняла «непосредственное управление и распоряжение» к праву собственности.

Пленум Верховного суда РСФСР в своем постановлении от

' См. В. И. Сере бровский, Наследственное право, М., 1948, стр. 11;

о. И. Мозжухина, Учение классиков марксизма о наследовании и его реализация в советском праве, Автореферат диссертации, Харьков, 1950, стр. 9. См. 3. И. Мозжухина, Учение классиков марксизма о наследовании и его реализации в советском праве, Автореферат диссертации, Харьков, 1950, стр. 10.

30

16 февраля 1924 г. разъяснял, что по декрету об отмене наследования имущество, перечисленное в п. 9 декрета, поступало не в распоряжение органов социального обеспечения, а в управление и распоряжение имеющихся налицо супруга и родственников. Если это имущество впоследствии не было ни муниципализировано, ни национализировано, то в отношении его вступают в силу общие декреты, и нет никакого основания искусственно создавать несуществующее по Гражданскому кодексу право пожизненного владения'.

Оценивая историческое значение декрета ВЦИК РСФСР от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования», нужно признать, что декрет содействовал скорейшему переустройству экономического базиса страны в соответствии с требованием объективного экономического закона соответствия производственных отношений характеру производительных сил.

Декрет этот, во-первых, выкорчевывал остатки старого наследственного права. Наследование эксплуататорской частной собственности было полностью упразднено. Поэтому завещания на случай смерти были вовсе отменены. Предусмотренное же декретом обеспечение членов семьи частного собственника из средств наследства как особая форма наследования нисколько не ослабляло борьбы с остатками экономической мощи свергнутых эксплуататорских классов. Речь шла о выдаче нетрудоспособным и неимущим членам семьи умершего собственника только прожиточного минимума, притом из кассы государственного органа.

Во-вторых, декрет впервые установил основные начала социалистического института наследования по закону. Он содержал в себе ряд норм, имевших чисто временное значение, обусловленное текущим моментом. Эти нормы быстро утратили свое значение в связи с изменением экономических условий и политической обстановки в стране. Но сохранили свое значение и были восприняты в позднейшем советском законодательстве те положения декрета «Об отмене наследования», которые были выражением основных принципов социалистического наследственного права.

Основными принципиальными чертами советского наследственного права, сохранившимися и в дальнейшем, являются следующие.

1. Право наследования имеют только те лица, которые были близко связаны с наследодате-лем при его жизни. Фигура так называемого «смеющегося наследника», так хорошо знакомая буржуазному праву, совершенно нетерпима в праве социалистическом. По буржуазному праву наследником нередко становится человек, либо вовсе не

' См. «Еженедельник советской юстиции». 1924 г. № 14, стр. 341.

имеющий представления о наследодателе, либо смутно знающий о нем понаслышке. Социалистическое наследственное право предполагает, что гражданин, наделяемый правом наследования, — это член семьи наследодателя. Круг лиц, которых советское право относило к членам семьи наследодателя и призывало к наследованию, менялся. Однако принцип признания права наследования по закону лишь за ограниченным числом наиболее близких к наследодателю лиц оставался в социалистическом гражданском праве неизменным.

2. Признание за супругом права наследования на тех же основаниях, как за детьми.

Полуфеодальное дореволюционное право России считало супруга второстепенным наследником даже после изменений, внесенных в законодательство под напором требований буржуазии в 1912 году'.

3. Поскольку расширение наследственных прав супруга распространялось одинаково и на пережившего мужа и на пережившую жену, декрет тем самым проводил здесь социалистический принцип уравнения граждан обоего пола в их правоспособности. Декрет от 27 апреля 1918 г. вообще устранял какое-либо различие в правах наследования между наследниками в зависимости от их пола.

Братья и сестры, отец и мать, дед и бабка, внук и внучка, согласно ст. ст. 2 и 9 декрета, были совершенно одинаково управо-мочены как наследники.

Но в декрете «Об отмене наследования» были и такие положения, которые необходимо не связаны с социалистическим наследственным правом. Кроме запрещения завещательных распоряжений, эти временные положения сводились в основном к следующему.

1. Декрет «Об отмене наследования» от 27 апреля 1918 г. в равной мере распространялся и на городские семьи, и на сельские, и на крестьянские дворы. Одной нормой ст. 9 были одновременно урегулированы оба правоотношения: то, которое возникает в связи со смертью одного из членов крестьянского двора, и то, которое возникает вследствие смерти члена городской семьи. Вскоре было признано, что одинаковое регулирование в законе этих различных случаев нецелесообразно,

' «Супруги,—писал Г. Ф. Шершеневич в 1910 году,-эти наиболее близкие друг другу лица имеют .право лишь на незначительную часть наследства, даже при отсутствии детей», Учебник русского гражданского права, изд. а-е, 1910, стр. 780 Супруг получал «собственно, не наследственную часть, а так называемую указную часть», которая была сопряжена с меньшими правомочиями, чем наследственная доля. В силу ст. 1148, ч. 1, т. Х Свода законов Российской империи супруг получал при наследовании по закону из недвижимого имения одну седьмую часть, а из движимого—одну четвертую часть.

32

так как различна экономическая почва, на которой возникает каждое из этих правоотношений.

В гражданских кодексах союзных республик нормы наследственного права распространялись лишь на семьи городского типа, то есть на семьи, не связанные совместным ведением сельского хозяйства.

2. Декрет от 27 апреля 1918 г. всемерно подчеркивал трудовой характер имущественного преемства после смерти гражданина. Это вполне объяснялось той целью, которую ставил перед собой декрет: выкорчевать без остатка все отжившие свой век нормы наследования эксплуататорской собственности. Когда эта цель была достигнута, надобность в таком подчеркивании отпала. В гражданских кодексах союзных республик и в последующем законодательстве трудовой характер наследования, конечно, предполагается как типический, но особо не подчеркивается.

3. Временный характер имело и установление двух порядков наследования: один—предусмотренный для нетрудовых семей в ст. 2 декрета и другой — предусмотренный для трудовых семей "'в ст. 9 того же декрета.

4. Временный характер имела и формулировка ст. 9 декрета «Об отмене наследования», определяющая право, приобретаемое наследниками. Судебная практика приравняла «право пользования и распоряжения» наследственным имуществом к праву собственности. В гражданских кодексах союзных республик о «праве пользования и распоряжения», возникающем у наследников, не упоминается.