§ 1. Рецидив как один из видов множественности преступлений

Совершение одним и тем же лицом нескольких преступлений — весьма нередкое явление в судебной прак­тике, что свидетельствует о наличии у виновного устойчиво­го отрицательного отношения к интересам государства, обще­ства и отдельных граждан, о глубоком укоренении в его со­знании антиобщественных взглядов и привычек. Много­кратная преступная деятельность одного и того же лица сказывается на неустойчивых в моральном отношении граж­данах, порождая у них иллюзию о возможности совершать преступления безнаказанно. Каждый такой случай (установ­ление факта, что лицо совершило не впервые, либо не одно преступление) ставит перед судебно-следственными органа­ми ряд вопросов: отграничение отдельного (единичного) преступления от совокупности преступлений; квалификация содеянного; правовые последствия осуждения за содеянное и т. п. Эти и ряд других вопросов охватываются проблемой множественности преступлений по советскому уголовному праву.

Множественность преступлений является, как правило,

результатом умышленной преступной деятельности и это,

несомненно, обусловливает ее повышенную общественную

опасность как формы преступности. Законодатель не поль­

зуется понятием «множественность преступлений». Оно раз­

рабатывается наукой советского уголовного права и охва­

тывает случаи совершения одним лицом двух и более пре­

ступлений.            •

Давая определение множественности преступлений, не­обходимо исходить из марксистско-ленинской теории, кото­рая не отрицает полезности определений тех или иных поня-

тий, ибо в них фиксируются наиболее существенные призна­ки того или иного явления. В. И. Ленин, указывая на услов­ность, относительность «...всех определений вообще, которые никогда не могут охватить всесторонних связей явления в его полном развитии...»1, писал: «Что значит дать «опреде­ление»? Это значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое, более широкое»2. Он называл «бессмысленны­ми» попытки при даче определения «внести в общее поня­тие все частные признаки единичных явлений», считал, что в нем следует только указывать «...весьма существенные черты того явления, которое надо определить»3.

Несоблюдение указанных требований приводит к тому, что в ряде определений множественности преступлений, да­ваемых в литературе, отсутствует указание на существенные признаки этого явления. Поэтому определение множествен­ности преступлений как такое, которое «...находит свое конк­ретное воплощение в понятии повторности, рецидива и сово­купности преступлений»4, представляется неточным, ибо не раскрывает существенных признаков множественности, а лишь содержит перечисление форм ее проявления. Не рас­крывают основных признаков этого понятия и определения множественности как совершения «лицом двух и более пре­ступлений»5, либо — «нескольких преступлений»6. Такие оп­ределения содержат указания лишь на один из главных признаков рассматриваемого понятия — совершение одним и тем же лицом двух и более преступлений. Этот признак является общим для всех случаев (форм и видов) множест­венности преступлений. Но ограничиться указанием только на него нельзя, во-первых, потому, что не каждый случай совершения лицом нескольких преступлений образует мно­жественность преступлений, и, во-вторых, этому понятию присущи не один, а несколько общих признаков.

Совершение нового преступления лицом после погаше­ния либо снятия судимости за предшествующее преступле­ние, либо после истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности за ранее совершенное преступле­ние, либо после освобождения от уголовной ответственности за предшествующее преступление по основаниям, предусмот­ренным законом (ст. ст. 50, 501, 51, 52 УК РСФСР, акт ам­нистии, помилования, погашающие правовые последствия ранее совершенного преступления), а «равно при наличии процессуальных препятствий для возбуждения уголовного преследования (отсутствие жалобы потерпевшего по делам,

возбуждаемым по жалобе потерпевшего; наличие не отме­ненного постановления или определения о прекращении уго­ловного дела) — все эти случаи не охватываются понятием множественности преступлений.

Не является общим отличительным признаком множе­ственности преступлений и указанное в литературе свойство, когда «... все совершенное не охватывается одной нормой Особенной части, предусматривающей единичное преступ­ление»7. Этот признак относится лишь к случаям множест­венности в форме совокупности преступлений. Более того, действующее законодательство за некоторые случаи множе­ственности преступлений предусматривает ответственность в одной норме Уголовного кодекса РСФСР: в виде промыс­ла (ч. 2 ст. 87, ч. 2 ст. 88), систематичность (ст. 113, ч. 2 ст. 196), неоднократность (ч. 3 ст. 116, ч. 2 ст. 154, ч. 2 ст. 173, ч. 2 ст. 174, ч. 2 ст. 1741), некоторые случаи повтор-ности преступлений (ч. 2 ст. 212', ч. 2 ст. 218 '). Необходи­мо отметить, что в ряде случаев в нормах Особенной части УК РСФСР и других союзных республик вообще не преду­смотрена ответственность за множество преступлений, на­пример, за множество тяжких или менее тяжких телесных повреждений. Таким образом, это свойство не является общим отличительным признаком множественности преступ­лений и поэтому не может входить в определение этого понятия.

Следующим, отмеченным в литературе, общим отличи­тельным признаком множественности преступлений являет­ся наличие непогашенных юридических последствий хотя бы по двум преступлениям: не погашена и не снята суди­мость за ранее совершенное преступление, если субъект был осужден, либо не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности за совершенные преступления.

Погашение юридических последствий рассматривается судебной практикой как основание для безусловно положи­тельного решения вопроса об отсутствии одной из форм множественности преступлений — повторности. «Хищение, — говорится в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 11 июля 1972 г., — не может квалифицироваться как по­вторное, если с виновного снята судимость за ранее совер­шенное преступление в порядке амнистии или помилования либо погашена или снята в соответствии со ст. 47 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных респуб­лик, а также если к моменту совершения хищения истекли

8

сроки давности уголовного преследования за ранее совер­шенное преступление»8. Аналогичные решения даются Пле­нумом Верховного суда СССР в постановлениях о практике применения законодательства по другим категориям уголов­ных дел 9.

В отличие от ранее приведенных определение понятия множественности преступлений, даваемое И. М. Гальпери­ным, более точно, так как охватывает случаи совершения двух и более преступлений как до осуждения, так и после осуждения за предыдущее деяние. По мнению И. М. Галь­перина, «Множественность преступлений заключается в том, что виновный совершает до привлечения к уголовной ответ­ственности несколько преступных деяний, содержащих при­знаки различных составов преступлений, либо несколько преступных деяний, содержащих признаки одного состава преступления, но не характеризующихся внутренней связью, либо, наконец, вновь совершает любое другое преступление после осуждения за предыдущее»10.

Такие же признаки в определении понятия множествен­ности преступлений указываются Б. А. Куриновым и.

Заслуживает внимания и мнение Н. И. Загородникова и Н. А. Стручкова. Множественность преступлений рассмат­ривается ими как сложное образование, состоящее из само­стоятельных элементов (преступлений) и проявляющееся в одновременном или последовательном совершении пре­ступлений. В первом случае будет идеальная совокупность, а во втором — повторение преступлений в виде неоднократ­ности (включая повторность в буквальном смысле, система­тичность, некоторые случаи совершения преступлений в виде промысла) и реальной совокупности преступлений. По их мнению, неоднократность преступлений, усложненная фак­том судимости, дает (образует) специальный рецидив, а сово­купность — общий рецидив 12.

Такая трактовка позволила авторам указать на моменты одновременности или последовательности совершения лицом преступлений, образующих множественность безотноситель­но к тому, однородные или разнородные преступления совер­шены. Однако в определении понятия множественности пре­ступлений, по нашему мнению, нецелесообразно указывать формы и виды проявления множественности, как это сдела­но в анализируемом определении. Надо иметь в виду, что совокупность преступлений может образовать (дать) не только общий, но и специальный рецидив, ибо по правилам

реальной совокупности квалифицируются не только разно­родные, но и однородные, а иногда и тождественные преступ­ления 13.

Не образуют множественности последующее и преды­дущее преступления, если по предыдущему деянию имеется одно из процессуальных препятствий для возбуждения уго­ловного преследования. Так, судебная коллегия по уголов­ным делам Верховного суда РСФСР по делу Т., осужден­ного по ст. 15, ч. 1 ст. 117 и ч. 2 ст. 206 УК РСФСР, ука­зала, что «в соответствии со ст. 27 УПК РСФСР дела о пре­ступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 117 УК, возбуждают­ся не иначе как по жалобе потерпевшей.

Из материалов же дела видно, что потерпевшая 3. за­явления о привлечении Т. к ответственности не подавала, в протоколах ее допроса такое заявление не зафиксировано и в судебном заседании она не присутствовала. Дело в от­ношении Т. было возбуждено по заявлению сына потер­певшей.

При таких обстоятельствах уголовное дело в отношении Т. по ст. 15 и ч. 1 ст. 117 УК РСФСР не могло быть воз­буждено, а возбужденное подлежит прекращению на осно­вании п. 7 ст. 5 УПК РСФСР»14.

Следовательно, отсутствие процессуальных препятствий для возбуждения уголовного преследования по одному из дел также является общим отличительным признаком мно­жественности преступлений. Перечень этих препятствий дан в законе (ст. 5 УПК РСФСР). Уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекра­щению: за отсутствием жалобы потерпевшего, если дело может быть возбуждено не иначе как по его жалобе; в от­ношении лица, о котором имеется по тому же обвинению вступивший в законную силу приговор суда либо опреде­ление или постановление о прекращении дела; <в отношении лица, о котором имеется неотмененное постановление орга­на дознания, следователя, прокурора о прекращении дела по тому же обвинению.

В этой связи наиболее удачным, по нашему мнению, является определение множественности преступлений, дан­ное В. П. Малковым. Множественность преступлений — «... случаи, когда лицо совершает одновременно или после­довательно несколько преступлений до привлечения к уго­ловной ответственности, либо вновь совершает преступле­ние после осуждения за предыдущее, если при этом хотя

10

бы по двум из учиненных преступных деяний не погашены (не сняты, не истекли) уголовно-правовые последствия, а также не имеется процессуальных препятствий к возбужде­нию уголовного дела» 15. В данном определении отражены общие отличительные признаки множественности преступ­лений: 1) совершение лицом нескольких преступлений — одновременно или последовательно, как до привлечения к уголовной ответственности, так и после осуждения за пре­дыдущее; 2) наличие не погашенных юридических послед­ствий хотя бы по двум преступлениям; 3) отсутствие про­цессуальных препятствий к уголовному преследованию. При этом в определении указаны и признаки, исключающие мно­жественность преступлений.

Однако и это определение нуждается в уточнении. По­нятие множественности преступлений не зависит от того, охватывается ли содеянное одной нормой УК, предусматри­вающей единичное преступление, или нет. Совершение, на­пример, посягательства на один и тот же объект может дать множественность преступлений, как охватываемую од­ной нормой Особенной части УК, так и не охватываемую. Но суть множественности преступлений как социально-пра­вового понятия, призванного зафиксировать существование специфической формы преступности, проявляющейся в со­вершении одним и тем же лицом не одного либо не пер­вого преступления, от этого не изменится.

Обобщая приведенные в литературе мнения, с учетом высказанных уточнений, множественность преступ­лений можно определить как случаи совер­шения лицом двух и более преступлений, если по ним не погашены юридические пос­ледствия или нет процессуальных препятст­вий к уголовному преследованию независи­мо от того, охватывается или нет содеянное одной нормой Особенной части УК.

Является ли множественность преступлений не только специфической формой проявления преступности, но и инсти­тутом советского уголовного права? Для положительного ответа ца поставленный вопрос необходимо установить, что множественность преступлений обладает всеми признаками правового института. Исходя из того, что в уголовно-право­вой литературе нет специальных работ, посвященных иссле­дованию общего понятия уголовно-правового института, основаниям выделения таких институтов, решение интересу-

М

ющего нас вопроса должно базироваться на общетеорети­ческих разработках.

Системный подход к анализу права предполагает не только деление его на отрасли права, но и дальнейшую дифференциацию внутри отрасли на институты и нормы, регулирующие качественно однородные общественные отно­шения. Правовой институт — необходимая составная часть той или иной отрасли права и состоит из ряда норм, потому что отдельно взятая норма, как правило, не в состоянии уре­гулировать с требуемой полнотой и всесторонностью то или иное общественное отношение. Ряд норм (их система), взаи­модействуя и сочетаясь между собой, образуют определен­ное целое, которое всесторонне регулирует типичное обще­ственное отношение.

В теории под правовым институтом понимают «...объек­тивно сложившуюся внутри отрасли права в виде ее обо­собленной части группу правовых норм, регулирующую с требуемой детализацией типичное общественное отношение и в силу этого приобретающую относительную самостоя­тельность, устойчивость и автономность функционирова­ния»16. Обоснованно подчеркивается, что институт права отличается от отрасли права прежде всего объемом пред­мета регулирования. Институт регулирует не всю совокуп­ность качественно однородных общественных отношений, а лишь различные стороны одного типичного общественного отношения. Вместе с тем то обстоятельство, что институт права является подсистемой системы отрасли права, обу­словливает и общие с ней характеристики— объективную обо­собленность и органическое единство компонентов, специфич­ность метода, относительную самостоятельность, устойчивость и автономность функционирования, хотя и ингоо уровня 17.

В отличие от уголовного права (как отрасли единой правовой системы), которое регулирует все общественные отношения, возникающие вследствие совершения обществен­но опасных деяний, институт множественности преступле­ний регулирует лишь ту часть из них, которая относится к случаям совершения одним лицом двух и более преступле­ний. Множественность преступлений имеет разные формы и виды, которым присущи не только отличительные, но и об­щие, типичные признаки. При совершении нескольких пре­ступлений, если субъект ни за одно из них не был осужден, наказание назначается отдельно за каждое из них, а окон­чательное определяется по их совокупности путем поглоще-

12

ния менее строгого наказания более строгим либо путем полного или частичного сложения назначенных наказаний в пределах, установленных статьей, предусматривающей более строгое наказание. Если после вынесения приговора, но до полного отбытия наказания субъект совершает новое преступление, то к наказанию, назначенному по новому при­говору, полностью или частично присоединяется неотбытая часть наказания по предыдущему приговору, и общий срок наказания не должен превышать максимального срока, установленного УК для данного вида наказания (ст. ст. 40 и 41 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союз­ных республик).

В законе содержится правило о повышении ответствен­ности особо опасных рецидивистов и об отбывании ими на­казания в колониях особого режима (ст. 24 УК РСФСР), а также регламентирован вопрос об условиях, при нали­чии которых лицо может быть признано особо опасным ре­цидивистом (ст. 24 ' Основ, ст. 24 ' УК РСФСР). Повышен­ная ответственность особо опасных рецидивистов предусмот­рена и в нормах Особенной части УК.

Как в Общей, так и в Особенной частях УК преду­смотрена повышенная ответственность для лиц, ранее уже отбывавших наказание в виде лишения свободы (ст. 24 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик), либо совершающих тождественные или однород­ные преступления (например, ч. 2 ст. 89, ч. 2 ст. 90 и др. УК РСФСР).

Множественность преступлений оказывает влияние и на возможность условно-досрочного освобождения от наказания и замену наказания более мягким (ст. ст. 53, 55 УК РСФСР) либо в случаях, прямо предусмотренных в законе, пол­ностью исключает такую возможность (ст. 531 УК РСФСР) и т. д.

Перечень норм, регламентирующих те или иные вопро­сы, относящиеся к множественности преступлений, можно было бы продолжить, но и приведенных достаточно, чтобы констатировать — нормы4 относящиеся к множественности преступлений, расположены как в Общей, так и в Особен­ной частях УК.

Анализ действующего законодательства дает основание утверждать, что внутри уголовного права объективно сло­жилась обособленная группа правовых норм, которая с тре­буемой детализацией регулирует типичное общественное от-

13

ношение и является  относительно  самостоятельной,    устой­чивой и автономной при функционировании.

Множественность преступлений как институт советского уголовного права, по нашему мнению, можно определить следующим образом — это относительно самостоятельная и устойчивая, объективно сложившаяся группа (система) правовых норм, регламентирующих основания уголовной ответственности и порядок отбывания, освобождения от наказания при совершении субъектом нескольких преступ­лений.

Анализ уголовного законодательства дает основание для вывода: множественность преступлений является инсти­тутом Общей части уголовного права 18, хотя нормы права, регламентирующие условия, пределы и порядок ответствен­ности за совершение лицом нескольких преступлений, поме­щены как в Общей, так и в Особенной частях Уголовного кодекса. Никто не оспаривает принадлежности института соучастия к Общей части уголовного права, хотя общеизве­стно, что за различные случаи совершения преступлений в соучастии ответственность регламентируется нормами как Общей, так и Особенной части УК. Ни у кого также не вы­зывает сомнения, что институт добровольного отказа от со­вершения преступления принадлежит к Общей части уголов­ного права, хотя решать вопрос о наличии или об отсутствии добровольного отказа в действиях конкретного субъекта приходится применительно к составам преступлений, распо­ложенных в Особенной части УК- Аналогичные суждения будут верны и в отношении института необходимой обороны.

Не вызывает сомнения и тот факт, что случаи осво­бождения от уголовной ответственности по основаниям, ука­занным в п. «б» ст. 64 и в примечаниях к ст. 174 и ч. 1 ст. 218 УК РСФСР, которые, хотя и расположены в Особен­ной части УК, относятся к институту Общей части — осво­бождения от уголовной ответственности и наказания. И еще один аргумент в подтверждение высказанного суждения. Лишь с учетом положений, сформулированных в Общей ча­сти, возможно правильное уяснение и применение норм Особенной части, предусматривающих ответственность за повторное, неоднократное или систематическое совершение преступлений, либо об ответственности лица, ранее суди­мого или осуждавшегося за определенную преступную дея­тельность. Например, нормы Особенной части УК, закреп­ляющие повышенную ответственность особо опасных реци-

14

дивистов, могут быть правильно поняты и  применены лишь с учетом правил, сформулированных в Общей части.

Как уже отмечалось, отрасль права — это определенная система правовых институтов и норм, ее образующих. Како­во же место института множественности преступлений в этой 'системе? Давая ответ на поставленный вопрос, В. П. Малков пишет: «Наиболее предпочтительным представляет­ся путь законодательного обособления норм рассматривае­мого института в виде особого раздела в Основах уголов­ного законодательства и в виде самостоятельной главы в УК союзных республик.

Институт множественности в Основах уголовного зако­нодательства следовало бы поместить вслед за разделом IV «О назначении и освобождении от наказания», а в УК союзных республик — после главы «О назначении наказа­ния и об освобождении от наказания».

При таком решении рассматриваемого вопроса в уго­ловном законодательстве вначале получили бы всесторон­нюю регламентацию вопросы борьбы с отдельным (единич­ным) преступлением, а затем — с множественностью пре­ступлений как более опасной формой преступности»19.

Мы привели столь развернутое высказывание потому, что в нем содержится ряд положений, заслуживающих вни­мания и поддержки.

В. П. Малков, безусловно, прав, что путь законодатель­ного обособления норм рассматриваемого института наибо­лее предпочтителен. При этом, по нашему мнению, не имеет существенного значения, будет ли это сделано в самостоя­тельном разделе или главе. Главное в другом — законо­дательное обособление норм института множественности преступлений — один из способов усиления борьбы с пре­ступностью, уменьшения количества судебных ошибок, ук­репления социалистической законности.

В то же время трудно согласиться с предложением В. П. Малкова о месте расположения данного института. В действующем уголовном законодательстве основная часть норм института множественности преступлений находится в рамках института назначения наказания и освобождения от наказания. Такое расположение предполагает, на первый взгляд, вывод о том, что множественность преступлений является составной частью института назначения наказания л освобождения от него. Это неверно в силу того, что, на­пример, в ст. ст. 40, 41 УК РСФСР не только содержатся

15

положения о порядке назначения наказания, но и даются определения совокупности преступлений, приговоров. Сово­купность преступлений, как и другие виды множественности, является одной из составных частей более общей проблемы преступления20. Чтобы правильно понять и уяснить отдель­ное (множественность), необходимо исходить из общего (преступление), ибо они между собой органически связаны, зависимы и обусловлены. «...Отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. <...> Всякое отдельное неполно входит в общее и т. д. и т. д. Всякое отдельное тысячами переходов связано с другого рода от­дельными (вещами, явлениями, процессами) и т. д.»21. Нель­зя познать сущность множественности в отрыве от основных признаков, характерных черт, которые свойственны преступ­лению.

Множественность преступлений — особая форма про­явления преступной деятельности. Все вопросы, связанные с понятием, формами, видами множественности, могут быть правильно решены, исходя из учения о преступлении.

Так, правильная квалификация содеянного требует в необходимых случаях отграничить единичное преступление от множественности, установить количество совершенных преступлений, определить разновидность множественности. Иными словами, вначале должны быть решены вопросы, относящиеся к преступлению, а затем — к множественности (форма, вид), и в последнюю очередь — к наказанию (вид, размер и т. д.).

Из этих посылок исходят и авторы программы курса «Советское уголовное право» (утверждена Учебно-методи­ческим управлением по высшему образованию Минвуза СССР 13 апреля 1984 г.). В программе тема XIII «Множе­ственность преступлений» расположена после других, отно­сящихся к учению о преступлении. Такой подход методиче­ски обоснован, так как изучению множественности преступ­лений и всех связанных с нею вопросов, предшествует изу­чение понятия преступления, объекта и субъекта преступ­ления, объективной и субъективной сторон, обстоятельств, исключающих общественную опасность и противоправность деяния, стадии совершения преступления и соучастия в нем.

Законодательное обособление института множественно­сти преступлений необходимо, но находиться он должен в разделе Основ, главах УК союзных республик, посвященных преступлению. Реализация данного предложения не потре-16

бует  существенного  пересмотра   или   ломки     традиционных институтов советского   уголовного права.

В некоторых зарубежных социалистических странах (Болгария, Румыния) вопрос о множественности преступ­лений нашел свое законодательное обособление в главах о преступлении Общей части УК. Так, в УК НРБ этому посвя­щен раздел IV «Множественность преступлений» второй главы «Преступление». Содержание института множествен­ности по УК НРБ составляют нормы о совокупности пре­ступлений и рецидиве, об отграничении множественности преступлений от единичного (продолжаемого) преступления.