§ 8. В утверждениях Гельвига и Яблочкова не трудно рассмотреть неразрешимость противоречия принципов материальной истины и состязательности. Смягчение крайностей принципа состязательности, в котором буржуазные юристы ищут выхода из случайностей и несправедливости (Яблочков), порождаемых формальным правосудием, не способно было радикально разрешить основное противоречие, присущее буржуазному процессу, противоречие между идеей правосудия и буржуазным способом ее осуществления. Для этого необходимо было изменить самое содержание одного

тание граждан в том правосознании, в каком это выгодно и угодно господствующим классам.

30 См. Е. В. В а с ь ко в с кий. Курс, стр. 624, прим. 1 с ссылкой на Zeitschrift für Zivilprocess, Bd. 32, S. 4 fig.

31 H e 11 w i g. System, Vorwort, S. III.

 32 См. резкую полемику между Яблочковым и Васьковским в журнале «Право» за 1914 г. № 52 и за 1915 г. № 6. а также статью Яблочкова «Суд правый и милостивый» в журнале «Юридический вестник», 1915, т. X, стр. 203, примеч. 1. В статье Васьковского («Право», № 52, 1914) приведено указание на иностранную западную литературу, отражающую ту же борьбу в германской теории.

26

из членов данного уравнения. И действительно, на такой путь становятся представители другого, позднейшего течения в современной теории гражданского процесса, основные положения которого характерны для империалистического этапа развития капитализма.

Известно, что на этом этапе, когда законность, становясь обузой для буржуазии,33 все шире начинает замещаться судейским усмотрением, власть суда и роль судейского усмотрения в деле «надлежащего» истолкования и приспособления права значительно вырастает. «Суд,– как правильно отмечает И. С. Перетерский,– перерастает рамки органа, «констатирующего» право и «применяющего» закон к жизненным отношениям. Он становится уже «регулятором» (в интересах монополистического капитала) взаимоотношений сторон... Из органа, воспринимающего и учитывающего лишь представленные сторонами доказательства, Суд становится постепенно активным органом, влияющим на весь ход судебного процесса. Принцип состязательности процесса блекнет».34

В этих новых условиях положения суда, его новей роли и задач разрешение вопроса о цели процесса получает иную почву. Как можно говорить о том, что раскрытие истины не составляет цели процесса в обстановке все возрастающего интереса государства в лице суда к тому, как по существу будет разрешен тот или иной конкретный спор, в обстановке все распространяющегося (хотя, разумеется, и не открытого) воздействия суда на образование процессуального фактического материала? В этих условиях допущение противоречия судебного решения материальной истине, различение процессуального от внепроцессуального фактических составов становятся неуместными. Процесс должен быть провозглашен, как верный путь раскрытия истины, «вопреки принципу состязательности». 35

Указанными потребностями, несомненно, объясняется ряд появившихся в 1912–1913 гг. в Германии и Австрии проектов, в которых в откровенной форме выдвигались требования коренных, в самых основах, изменений гражданского процесса. 36 В этих проектах предлагалось создать новые формы процесса, и с х од я из цели установления материальной истины, взамен существующего процесса, «противного этой цели», «основанного на предположениях и

33        См. В. И. Ленин, Соч., т. 16, стр. 284.

34        И. С. Перетерский. Очерки судоустройства и гражданского процесса иностранных государств, 1938, стр. 14.

35К1еinfеllег.Lehrbuch des deutschen Zivilprocessrechts, 1925,S.185: «Der Zivilprocess strebt trotz Verhandlungs- und Dispositionsgrundsatz nach Wahrheit».

36 Wach. Die Grundfragen und Reform des Zivilprooesses, 1914.

27

фикциях». В качестве принципов реформы предлагались: обязанность явки сторон, обязанность сообщения правды, невозможность использования представителей при установлении фактов; не борьба за право, не состязание путем использования средств нападения и защиты, но отыскание права судом, руководящимся полным познанием дела и близким интересом к нему.37 На указанных принципах процесс должен был быть реформирован путем: а) возвращения к суду шеффенов, б) введения в процесс особой стадии предварительного производства, осуществляемого единоличным судьей, облеченным широкой компетенцией; установления фактических обстоятельств дела путем непосредственных сношений со сторонами и применения всех пригодных для этого средств: очная ставка, собирание документального материала, частных и официальных сведений, их обсуждение; в) превращения главного производства в заключительное, основывающееся на фактических констатациях предварительного производства с проверкой доказательств лишь в части дела, оставшейся спорной в предварительном производстве, и допущением новых доказательств только по тем же темам. Как правило, внесение в процесс на этой стадии новых фактов исключается. В главном производстве .сохраняется доминирующее положение первоначального судьи.

Не трудно в приведенных предложениях рассмотреть чрезвычайное ослабление принципа коллегиальности суда и других процессуальных гарантий за счет чрезвычайного усиления элементов непосредственного, направляющего процесс воздействия на него государства в лице судьи чиновника. Неудивительно поэтому, что подобная реформа, хотя и защищалась под предлогом необходимости установления в процессе истины, все же не могла не отпугнуть опытных и более дальновидных мастеров буржуазной процессуальной теории: слишком уж она напоминала печальной памяти общий германский процесс,38 с его предварительным исследованием наличия так называемого «права на иск», означавшим чиновничий произвол в предоставлении защиты данной исковой просьбе, с его волокитой, взяточничеством и неправосудием.39 Вполне понятна поэтому та резкая реакция со стороны более осторожных представителей буржуазной процессуальной теории, которую встретили указанные проекты. Прямое и открытое отрицание принципа формальной истины на основе усиления следственного начала и ослабления принципа состяза-

37 W а с h, op. cit.

38W а с h, ibid., S. 23 fig.

39 K. M a p к с. Господин Фогт. Гоcполитиздат, 1938, стр 302; см. цитату, приведенную выше.  

28

тельности не могло встретить их сочувствия. Теория ищет иных путей разрешения возникших проблем. В различных, иногда внешне противоречивых, но по внутренним основам близких конструкциях она стремится снять вопрос о противоречии между формальной и материальной истиной, между внепроцессуальным и процессуальным фактическими составами, между действительным и защищенным правом.

Именно по такому пути идут процессуальные учения XX века – теории эпохи империализма Пагенштехера, Гольдшмидта, Нейнера и др.