ГЛАВА 4 ДИАГНОСТИКА СЛЕДСТВЕННОЙ СИТУАЦИИ

Конфликты следователя при расследовании преступления

^к форма развертывания и разрешения диалектических

противоречий представляют собой процессы, развивающиеся

во времени и пространстве. В этом качестве они поддаются

расчленению на ряд стадий (фаз, этапов). Изучение разви

^я конфликта, его динамики позволит создать концептуаль-

ную модель деятельности следователя в условиях конфликт-

ных ситуаций. Такая «модель деятельности должна объяс-

нять закономерности ее построения и осуществления, вза-

имосвязь ее различных этапов, сторон и особенностей про

^кания»1.

.55

Среди ученых, занимающихся проблемами конфликтов

нет единого мнения о количестве стадий, которые проход^

конфликт в своем развитии, и о содержании каждой ^

них. Сложность изучения этого вопроса усугубляется и раз.

личиями в понятийном аппарате, используемом при иссде,

дованиях динамики конфликта. Например, Л. А. Петров.

екая вычленяет четыре стадии процесса конфликта: а) воз.

никновение объективной конфликтной ситуации; б) осозна.

ние объективной конфликтной ситуации; в) переход к кон-

фликтному поведению; г) разрешение конфликта2.

А. Д. Глоточкин и В. Ф. Пирожков также выделяют

четыре, но уже несколько иных этапа развития конфликта.

«Каждый конфликт в своем развитии, — пишут они, —

может проходить четыре стадии: 1) начальная стадия, ха-

рактеризующаяся возникновением отрицательных чувств,

столкновением интересов, противоречивых мнений, вкусов;

2) вторая стадия, характеризующаяся формированием кон-

фликтных отношений; 3) апогей — открытое столкновение

конфликтующих сторон; 4) заключительная стадия — раз-

решение возникших противоречий» 3.

Э. А. Орлова и Л. Б. Филонов выделяют три фазы, ста-

дии или этапа, определяющих развитие отношений в кон-

фликтной ситуации. " 

1) Определение, осознание участниками ситуации как

конфликтной. <...> 2) Выбор «стратегии», структурирую-

щей ход взаимодействия в конфликтной ситуации <;.. >

3) Выбор действия в рамках общей «стратегии» взаимодей-

ствия» 4.

Наиболее распространенным в литературе является раз-

деление процесса конфликта на четыре последовательно сме-

няющих друг друга структурных элемента: 1. Осознание

участниками (или одним из них) ситуации как конфликтной.

2. Принятие решения об участии в конфликте. 3. Выбор

общей стратегии поведения в конфликтной ситуации. 4. Вы-

бор и осуществление действий в рамках общей стратегии

общения вплоть до разрешения конфликта.

Не ставя перед собой задачи критического анализа при-

веденных выше и других известных нам описаний динамики

конфликта, заметим, что специфика деятельности следовате-

ля в уголовном судопроизводстве и предмета следственных

конфликтов обусловливает выделение двух необходимых для

создания концептуальной модели этапов (фаз, стадий) про-

цесса конфликтных взаимодействий следователя. Так, соци

5^

ьная роль следователя, его процессуальная функция не

ал „оставляют ему альтернативы в принятии решения об

"частии в конфликте. Сказанное не противоречит имеюще-

му принципиальное методологическое значение положению

том, что «принятие решения является центральным процес-

сом на всех уровнях переработки информации человеком,

„рудпами людей, системами «человек — машина» 5.

Дело в том, что в условиях житейских, бытовых, про-

изводственных конфликтов при равноправии сторон, а так-

же когда эти конфликты не требуют обязательного разре-

шения в связи с должностными обязанностями взаимодей-

ствующих лиц (или одного из них);; перед лицом, осознав-

шим для себя ситуацию конфликтной, в первую очередь воз-

никает альтернатива, связанная с  принятием решения об.

участии в конфликте. Лицо может принять решение либо

участвовать в конфликте, либо уйти от необходимости его

разрешения. В последнем случае лицо выходит из системы

складывающихся конфликтных отношений и «конфликтная

ситуация будет элиминирована за счет распада системы»".

В этих условиях «уход от конфликта» (как обозначается

принятие этого решения в теории конфликта) сам по себе.

является довольно частым и весьма эффективным способом

его разрешения.

Однако в деятельности следователя возможность по-

добного «ухода от конфликта» существенно ограничена его

функциональными обязанностями. Если «уход от конфлик-

та» возможен на определенном этапе разрешения следова-

телем внешних конфликтов с взаимодействующими лицами

в тактическом плане (например, при допросе), то внутрен-

ний конфликт требует непременного разрешения и социаль-

ная роль следователя не. допускает «ухода» от него. Приме-

ром может служить обязанность следователя однозначно

разрешить внутренний конфликт, связанный с рассмотрением

заявления или сообщения о совершенном преступлении.

Возможность «ухода» следователя от необходимости разре-

шения подобных конфликтов весьма ограничена, если не

сказать — исключена, в силу его процессуальных обязан-

ностей. Думается, возможность принятия такого решения

(«ухода от конфликта») связана лишь с прекращением им

своей профессиональной деятельности либо в целом, либо

ио конкретному делу в связи с передачей его для произ

йодства расследования другому следователю. Следователь

°бязан принять то или иное законное и обоснованное ре

VT

шение — возбудить уголовное дело по признакам преступ.

ления, предусмотренного определенной статьей Особенно}

части уголовного кодекса, либо отказать в возбуждении уго^

ло.вного дела также по законным и достаточным на то ос-

нованиям. 

Решив тем или иным способом обязательный для себя

внутренний конфликт, приняв соответствующее решение, сле-

дователь тем самым логически становится перед необхо-

димостью участвовать, в разрешении возможных внешних

конфликтов: возбудив уголовное дело, разрешать внешние

конфликты с лицами, заинтересованными в благоприятном

с их точки зрения их исходе (подозревамым, обвиняемым,

потерпевшим и т. п.), отказав в возбуждении уголовного

дела, — разрешать внешние конфликты с лицами, не согласа

ными с этим решением (заявителем, пострадавшим от дед

ния и т. п.). |

Специфика следственной деятельности и неукоснителв|

ное подчинение ее решению задач, стоящих перед следова-

телем по достижению целей уголовного судопроизводства,

однозначно определяет и «общую стратегию» следователя по

разрешению конфликта. Иными словами, можно сказать,

что «общая стратегия» поведения следователя в условиях

конфликта предопределена уголовно процессуальным зако-

ном. Она состоит в разрешении потенциальных и реальных

следственных конфликтов в целях быстрого и полного рас-

крытия преступлений, изобличения виновных и обеспечения

правильного применения закона, а также выполнения иных

его процессуальных задач, предопределяемых ст. 2 Основ

уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных рес-

публик. Безусловно, в рамках общей стратегии поведения

следователя в условиях конфликта существует широкое по-

ле для отдельных, частных его стратегий и проявления его

личностных качеств в конфликте. Однако это относится к

иному этапу динамики следственных конфликтов — к спосо-

бам их разрешения.

Таким образом, в связи со специфическими особен-

ностями следственной деятельности представляется доста-

точным выделить две фазы (стадии, этапа) процесса раз-

вития конфликтной ситуации: 1) осознание следователем

ситуации как конфликтной и 2) выбор процессуальных и

криминалистических средств разрешения следователем кон-

фликтов и их реализация. В настоящей главе  рассмотрим

первый .из названных этапов.

58

Осознание следователем ситуации как конфликтной по

ществу является диагностическим процессом. Следователь

„ основании определенных признаков должен установить,

находится ли взаимодействующее с ним лицо в состоянии

конфликта относительно элементов, составляющих предмет

следственных конфликтов (или отдельных из этих элемен-

тов так как, повторим, предмет конфликта не представляет

собой строгой системы элементов). Иными словами, следо-

ватель на основании отдельных признаков должен поставить

диагноз наличия конфликта между ним и взаимодействую-

щим лицом (далее для краткости будем именовать взаимо-

действующее со следователем лицо субъектом) относитель-

но фактов, обстоятельств и других элементов, входящих в

предмет следственных конфликтов. Именно верная диагнос-

тика того,, является или представляется ситуация общения

для следователя конфликтной или бесконфликтной, предоп-

ределяет тактику общения следователя с субъектом, выбор

им процессуальных и криминалистических средств выясне-

ния обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовно-

му делу. В этой связи, думается, правомерно говорить о

нервом этапе процесса конфликтов в деятельности следова-

теля как об их диагностике.

Известно, что ситуация не будет носить характера кон-

фликтной до тех пор, пока хотя бы один из ее участников

не осознает, не определит, не воспримет ее именно в этом

качестве7. К этому приводит осознанное различие в цели,

поставленной ,перед собой каждым участником взаимодей-

ствия, либо в способах достижения единой цели, либо раз-

личие в целях и способах их достижения. Нельзя не учиты-

вать и того, что ситуация может быть воспринята или ин-

терпретирована как конфликтная в зависимости от личных

качеств отдельных субъектов и в связи со сложившимися

отношениями .между участниками взаимодействия.

Вопросы адекватности восприятия ситуации как кон-

фликтной или бесконфликтной в настоящее время привле-

кают к себе повышенное внимание. Это вполне естественно,

ибо «чем адекватнее осознание конфликта его действительно

"У содержанию, тем более объективным и точным будет вы

^ од субъектов из состояния конфликта»8..

Неадекватность восприятия ситуации связана с возмож-

ными искажениями в субъективных, чаще всего идеальных

Мысленных) моделях реальной ситуации, создаваемых для

^бя каждым участником предстоящего или происходящего

г г»

взаимодействия. Без такого «предвосхищающего» моделиро-

вания человеческая деятельность, как известно, в принципе

невозможна. Именно создание моделей реальных следствен-

ных ситуаций, справедливо подчеркивает Л. Я. Драпкин,

«дает возможность перейти от их пассивного созерцания

к активному исследованию и формированию оптимальных

тактических и организационных решений. При этом следо-

ватель непосредственно исходит не из реальной ситуации

по делу, а из ее информационной модели, с той или иной

степенью адекватности отраженной в его сознании»9.

Модели реальных следственных ситуаций в условиях

конфликтного взаимодействия строятся по многим парамет-

рам. В частности, они включают в себя: осознание предмета

конфликта, оценку его значимости для автора модели, имею-

щиеся возможности для удовлетворительного со своих по-

зиций его разрешения, правовую и нравственную допусти-

мость способов реализации этих возможностей, мотивы учас-

тия во взаимодействии, рефлексивные представления об этих

же параметрах применительно к противостоящей в общении

стороне и т. п. Субъективные искажения по одному или

нескольким параметрам в этих моделях приводят к не-

адекватному восприятию лицом ситуации, к ошибкам в ее

диагностике и, естественно, затрудняют процесс разреше-

ния конфликта. Более того, эти искажения сами по себе

могут выступать в качестве фактора возникновения социаль-

но-психологического конфликта.

Л. А. Петровская, исследовавшая этот вопрос, пришла

к выводу, что неадекватность восприятия может привести

к трем ситуациям: 1. Объективная конфликтная ситуация

существует, но она не воспринимается, не осознается ее

участниками. 2. Объективная конфликтная ситуация сущест-

вует и стороны воспринимают ситуацию как конфликтную, од-

нако с теми или иными существенным отклонениями от дей-

ствительности. 3. Объективная конфликтная ситуация от-

сутствует, но тем не менее отношения сторон ошибочно вос-

принимаются ими как конфликтные10.

Следователь стремится обычно к адекватной оценке ре-

альной ситуации и полагает, что так же она оценивается и

взаимодействующим с ним субъектом. А поскольку предмет

взаимодействий следователя и предмет возможных или дей-

ствительных его конфликтов — это в большинстве своем

знания, информация о фактах и обстоятельствах, подлежа-

щих доказыванию по уголовному делу или имеющих зна-

60

чение для установления истины, то модели ситуации в пред-

стоящем общении., следователя являются в сущности своей

информационными и касаются преимущественно информа-

ционного состояния субъекта. В самом общем виде с пози-

ций следователя строящиеся им модели можно представить

следующим образом: 1. Взаимодействующая со следовате-

лем сторона (субъект) обладает искомой следователем ин-

формацией о фактах или (и) обстоятельствах и желает и

может передать ее следователю без искажения. 2. Субъект

не обладает искомой следователем информацией. 3. Субъект

обладает информацией, желает передать ее следователю, но

мог воспринять или воспроизводит ее с непреднамеренными

искажениями. 4. Субъект обладает искомой следователем ин-

формацией, но умышленно искажает или скрывает ее.

Построение таких моделей и оценка степени их вероят-

ности дает возможность следователю решить, какой характер

.будет носить предстоящее общение, будет ли оно происхо-

дить на контактном или конфликтном уровне. Как видим,

первые две из них — это модели бесконфликтных ситуаций,

третья и четвертая — модели конфликтных ситуаций без

строгого и со строгим соперничеством. Адекватная оценка

-этих моделей предопределяет выбор следователем тактики

.предстоящего общения. В. этом случае система фактических

данных реальной ситуации, на основании которой оценено

информационное состояние субъекта (а по сути дела назван-

ные модели являются не чем иным, как моделями инфор-

мационых состояний субъектов), выступает уже в качестве

адекватного ее образа и, соответственно, теряет функции мо-

дели н. ••

Тем не менее, действуя в ряде случаев, а на первона-

чальном этапе'расследования чаще всего, в условиях остро-

го дефицита и неопределенности информации, следователь

всегда должен учитывать свои возможные ошибки в восприя-

тии ситуации и вытекающие из этого ошибки в оценке сте-

пени вероятности построенных им информационных моделей

ситуации (информационного состояния субъекта). Эти ошиб-

ки могут касаться каждой из приведенных выше моделей

Е" '-""i: объективных, так и субъективных параметров их по-

ния. К объективному параметру здесь мы относим об-

ще субъекта информацией, имеющей отношение к рас-

емому событию и в этом качестве входящей в предмет

таенного конфликта. Неадекватность восприятия следо-

ем в этом отношении приводит к тому, что он может

61

принять лицо, объективно не располагающее искомой

информацией, за владеющее ею. Субъективным параметр 1]

является отношение субъекта к имеющейся у него инфощ^

ции: желание передать ее следователю или (и) адекватной

ее восприятия субъектом. Искажения в моделях следоватед1

по этому параметру могут привести, в частности, к тому, q

следователь примет лицо, искажающее информацию  „

умышленно, за имеющее на то направленный умысел, и ц,

оборот.

Неадекватность восприятия следователем реальной св.

туации может, естественно, привести его к построению и дру,

гих искаженных ее моделей. Например, таких, когда следо.

ватель принимает субъекта, обладающего искомой им инфоп,

м.ацией, за ее не имеющее (ошибка по объективному пара.

метру),, а лицо, скрывающее или искажающее информа.

цию, —за дающее правдивые показания (ошибка по субъ.

ективному параметру). В таких случаях на определенном

этапе взаимодействия объективно существующая конфликт-

ная ситуация не воспринимается и не осознается в таком

своем качестве следователем, что и предопределяет харак-

тер общения.

Для облегчения диагностики конфликтов в деятельности

следователя с учетом возможных, ошибок в адекватности

восприятия им информационного состояния субъекта можно

предложить таблицу.

Таким образом, адекватное восприятие следователем

информационного состояния субъекта приводит к возникно-

вению одной из четырех названных следственных ситуаций,

из которых две бесконфликтные, а две конфликтные, одна

со строгим, вторая — без строгого соперничества. Перебор

же возможных ошибок в восприятии следователем информа-

ционного состояния субъекта, как видим, влечет за собой

необходимость создания восьми моделей ситуаций, которые

могут обусловить характер общения. Из них пять представ-

ляются следователю реально или потенциально конфликтны-

ми, причем три из них — со строгим соперничеством. Отме-

тим также, что при этом объективно бесконфликтные ситуа-

ции могут представляться следователю конфликтными и, на-

против, объективно конфликтная ситуация со строгим со-

перничеством — бесконфликтной или конфликтной, но без

строгого соперничества. ,

^Сказанное обусловливает необходимость повышенной ос-

торожности и объективности при оценке следователем ий

^2

Таблица

формационного состояния субъекта и построении им моде.

лей следственных ситуаций, возникновение которых теорети-

чески возможно в предстоящем общении. Как недооценка

следователем «конфликтное™» реального информационного

состояния субъекта, так и ее переоценка и связанные с этим

ошибки в осознании ситуации неукоснительно влекут за со-

бой ошибочность в позиции, занимаемой следователем в об-

щении и в выборе процессуальных, а главным образом, так-

тических средств удовлетворительного разрешения объектив-

ной ситуации и установления истины по расследуемому

делу.

Последствия таких ошибок различны. Недооценка кон-

фликтное™ информационного состояния субъекта чревата

серьезными ошибками и осложнениями в расследовании.

Переоценка же конфликтное™ информационного состояния

субъекта может  привести к возникновению объективно

неоправданного напряжения, конфликтности самих от-

ношений сторон . в общении. Последнее не может

не затруднить достижение следователем целей уго-

ловного судопроизводства. Признаки, по которым следова-

тель может судить об истинном информационном состоянии

субъекта, выражаются в действиях последнего до и во вре-

мя общения со следователем. В литературе выделяются два

вида противодействия следователю субъекта — пассивное и

активное. Формами пассивного сопротивления, противодей-

ствия следователю со стороны субъекта могут быть: отказ

от дачи показаний, немотивируемое отрицание известных

фактов, умолчание о фактах или несообщение запрашивае-

мых сведений, неявка по вызову следователя или невыпол-

нение требуемых действий и отказ от участия в следственных

действиях. Активное противодействие субъекта следователю

может проявляться в формах: умышленной дезинформации,

сокрытия и уничтожения предметов, подстрекательства к да-

че ложных показаний, прямого . сопротивления , следовате-

лю 12. . . .

Разумеется, реально еще до общения с субъектом сле-

дователь располагает некими данными (доказательствами,

сведениями), увеличивающими или уменьшающими вероят-

ность нахождения субъекта в том или ином состоянии от-

носительно искомой информации. Так, ставшее следователю

известным воздействие субъекта на других лиц с целью

изменения ими показаний (или, напротив, такое же воздей-

ствие на субъекта, оказываемое со стороны других лиц) или

6.4

попыта такого воздействия, сокрытие или уничтожение субъ-

ектом доказательств, продолжение преступной деятельности,

уклонение ©т явки к следователю и т. п. достаточно оче

^дно свидетельствуют об информационном его состоянии.

Зазванные и другие аналогичные симптомы, думается, яв-

ляются достаточными для диагностики ситуации предстоя-

щего эбщения как конфликтной. ,,

Однако истинное информационное состояние субъекта

следователю, как правило, достоверно не известно и уж во

всякое случае должно представляться ему неизвестным во

избедание ошибок в .предстоящем общении. В этой связи

на первый план выдвигается проблема верной диагностики

следователем информационного состояния субъекта, адекват-

ности осознания им складывающейся ситуации общения как

конфликтной или бесконфликтной.

Вопросы диагностики наиболее глубоко изучены в ме

дицше, имеющей многовековую историю. В последнее время

они жтивно исследуются и в технической кибернетике в пла-

нах создания систем автоматической диагностики неисправ-

ностей ЭВМ, диагностики ошибок ,в системах типа «че

ловег.— машина» 13. Диагностику здесь рассматривают в трех

оснощых взаимосвязанных аспектах: а) логический — мыш-

ление в процессе установления диагноза; б) технический —

применение различных методов обследования субъекта (в тех-

нике и объекта) и выявление симптомов; в) семиотичес-

кий — оценка диагностического значения отдельных призна-

ков i их сочетаний.

3 этих позиций первый этап диагностики следова-

телей наличия (или отсутствия) конфликта заключается, на

наш взгляд, в следующем. Следователь должен на основе

именщейся у него в данное время информации по рассле

Дуеьому делу (о фактах и обстоятельствах, составляющих

предмет возможного конфликта, о личности субъекта и т. п.)

рассмотреть, оценить, проанализировать каждую из приве

Деншх в таблице моделей следственных ситуаций, создан-

ных с учетом возможных ошибок следователя в восприятии

"нсрзрмационного состояния субъекта. Если такая проверка

приведет следователя к заключению, что данные модели в

^HiperaoM случае не соответствуют истинному положению

вещей, налицо ситуация, адекватно отражающая информа

ци o iHoe состояние стороны, которая противостоит   следова

^ ло в общении.  .

Однако специфика предлагаемых; моделей следственной

5  О. Я. Баев 65

ситуации как раз. и заключается в том, что они динамичны и |

вероятностны; вероятность их адекватности ситуации или

ошибочности уменьшается или увеличивается прямо пропор-

ционально тому, насколько точно они отражают информа-

ционное состояние субъекта. Последнее же можно выяснить

лишь при- прямом контакте с субъектом в ходе общения

с ним. Иными словами, вторым этапом диагностики кон-

фликта является анализ моделей, созданных с учетом воз-

можных ошибок в восприятии информационного состояния

субъекта, уже в процессе общения с субъектом. В сущнос-

ти, на этом этапе диагностики конфликта вся деятельность

следователя сводится к установлению признаков отношения

субъекта к искомой следователем информации, признаков

противодействия субъекта следователю. А если говорить еще

конкретнее, то чаще всего — к выявлению факта лжесви-

детельства, факта сокрытия или искажения субъектом инфор-

мации (или отсутствия такового). Заметим, что в данном

случае «лжесвидетельство» мы понимаем в широком смыс-

ле этого слова — как сообщение лицом ложных сведений

безотносительно к его процессуальному положению и на-

правленности умысла.

Изучение литературы и следственной практики позволи-

ло выделить некоторые типовые симптомы лжесвидетельства

и способы их установления следователем. Их знание, дума-

ется, поможет следователю адекватно оценивать информа-

ционное состояние субъекта своего общения. Сразу же ого-

воримся, что мы не ставим перед собой задачи рассматри-

вать социально-психологическую природу лжесвидетельства

и механизм установки на дачу ложных показаний. Эти во-

просы достаточно подробно освещены в работах Г. Г. Дос-

пулова, Н. И. Порубова, А. Р. Ратинова и Ю. П. Адамова,

'Л. Б. Филонова и других криминалистов и психологов...

В качестве отправного момента к выявлению симптомов

лжесвидетельства следует принять общепризнанное положе-

ние о том, что лицо, давая ложные показания, может дей-

ствовать двояким способом: говорить: неправду или не го-

ворить правды (а также в различных пропорциях комбини-

ровать неправду с умолчанием правды),

Состояние субъекта относительно имеющейся у него и

искомой следователем информации внешне проявляется в

мимике, пантомимике и главным образом в речи. Статисти-

ческая закономерность внешнего проявления симптомов да-

чи ложных показаний, а значит и наличия следственного кон-в

66

Аликта, в одной из названных форм (мимика и т. д.) обус-

ловлена тем, что субъект, скрывая свое информационное

состояние, излагая для этого легенду, искажая или умал-

чивая информацию, вынужден постоянно и напряженно кон-

тролировать, а в необходимых случаях (на его взгляд) и

.корректировать «на ходу» свой рассказ. В этой связи си-

туация общения со следователем для такого субъекта всег-

да стрессовая, что, в соответствии с теорией стресса, как

правило, находит внешнее проявление в эмоциональном со»

стоянии субъекта, и прежде всего в сфере устной речи. :

Данная особенность, наряду с некоторыми другими, мо-

жет быть использована для диагностики следственной ситуа-

ции. В ходе проведенного нами опроса, следователи, назы-

вая симптомы, свидетельствующие о возможности конфликт-

ности ситуации, выделили не только названные выше, но и

такие, как психофизилогические реакции допрашиваемого на

отдельные вопросы (48,9% респондентов); противоречия в

показаниях допрашиваемого (45,8%); эмоциональная окрас-

ка показаний (28'%); искусственность формально-логичес-

кой структуры показаний (16,3%) и, наконец, излишнюю ос-

ведомленность допрашиваемого (14,3%). Рассмотрим сущ-

ность названных и ряда других симптомов конфликтное™

следственной ситуации на предварительном следствии.

Психофизиологические реакции субъек-

та на отдельны евопросы. '.К ним относятся реакции

человека на внешние раздражители, в качестве которых вы-

ступают задаваемые следователем вопросы или сам факт

допроса в целом. Эти реакции могут выражаться в бледнос-

ти лица, потливости, заикании, паузах при ответе, заминках

в речи, треморе и т. п. Данные симптомы истинного состоя-

ния субъекта относительно искомой следователем информа-

ции выделяются следователем в ходе личного наблюдения за

допрашиваемым. Сразу же необходимо оговориться, что вы-

делить на модельном уровне причины тех или иных психо-

физиологических реакций субъекта в процессе общения на

современном этапе развития физиологических и психологи-

ческих наук (а может быть, и принципиально) невозможно.

Поэтому ни в коем случае нельзя переоценивать симптома-

тическую значимость названных реакций человека. Следует

согласиться с А. Н. Васильевым, что «весьма важно заме-

тить не столько эти реакции, сколько перемену состояний

допрашиваемого, смену настроения, одного комплекса при-

знаков поведения другим комплексом» н.

5*

Эмоциональная бледность показаний.

:Создавая легенду и воспроизводя ее следователю, субъект

•как бы абстрагируется от события, в отношении которого он

дает показания. Они звучат схематично; в них отсутствует

эмоциональное отношение субъекта к событию и его обстоя-

тельствам, которое психологически закономерно и обычно

•для лиц, дающих правдивые показания. «Я ехала с детской

'.коляской мимо пивного киоска и увидела, как незнакомый

•мужчина избивает соседа по квартире и хорошего приятеля

нашей семьи Коняхина. Не останавливаясь, я молча прошла

дальше»,—дала показания Д., изобличенная в дальнейшем

.в лжесвидетельстве в пользу (и по просьбе) обвиняемого Р.,

•нанесшего тяжкие телерные. повреждения потерпевшему в

•квартире последнего.

Искусственность формальн о-л огической

.структуры показаний. Данный симптом выражается

:в том, что структура показаний лица, скрывающего инфор-

мацию, -выглядит нарочитой, искусственной. Зачастую его

•показания полностью или в существенной своей части сов-

.падают с показаниями других лиц, с их формально-логичес-

•кой структурой. Анализ этого дает основания полагать, что

показания данных лиц объединены общим умыслом на со-

крытие или искажение искомой следователем информации.

Уход от темы. Этот симптом проявляется в том, что

•субъект целенаправленно избегает дачи ответов на вопросы,

касающиеся определенной темы или отдельных ее обстоя-

.тельств. Известен пример диагностики скрываемого обстоя-

тельства по данному симптому. Подозреваемая Елисеева,

подробно и охотно отвечая на вопрос, каким путем можно

пройти в село, по дороге к которому исчезла потерпевшая,

.умолчала о существовании одной из таких дорог, проходив-

,шей по лесу. Когда следователь обратил на это внимание

.подозреваемой, Елисеева заявила, что просто забыла о ее

существовании. Описывая затем ее, она не упомянула о глу-

боком полузаваленном окопе, через который проходит эта

дорога. Этот двойной «уход», двойное умолчание представ-

лялись симптоматичными, и следователь предположил, что

труп потерпевшей, зарыт именно в этом окопе (что и под-

твердилось при дальнейшем расследовании).

. Вязкость в теме. Данный симптом, прямо проти-

воположен предыдущему. Субъект не может «уйти» от со-

.бытия и его обстоятельств, вновь и вновь к ним,д возвраща-

ется, хотя задаваемые вопросы касаются иного. Показания

^.68

субъекта зачастую излишне эмоциональны; Тема «обрастает»:

новыми подробностями, иногда явно. неправдоподобными и

такими, которые не могут быть: известны лицу, дающими

правдивые показания. ;

Излишняя осведомленность как симптом ис-:

тинного информационного, состояния субъекта, конфликтую-'

щего со следователем, состоит в том, что он, излагая об.-:

стоятельства, которые у него выясняются, сообщает о таких.

подробностях, которые явно не могли быть ему известны.;

Например К. заявил, что сам видел, как И. ночью, в тем*.

ноте, нанес смертельные ранения потерпевшему, и детально

описал ряд подробностей, с этим связанных, на вопросы о

которых не смог ответить сознавшийся в убийстве И. (осей

бенности орудия преступления, количество и направление

ударов и пр.). Эта «излишняя осведомленность» К. явилась

симптомом, свидетельствующим о том, что он дает ложные.

показания и что, возможно, именно он совершил убийство,

а И. себя.оговаривает (данное предположение следователя.

в дальнейшем подтвердилось).

Следует подчеркнуть, что названные и другие симптомы,:

естественно, не свидетельствуют однозначно об истинном ин-

формационном состоянии субъекта и наличии между ним и

следователем конфликта. Здесь дело обстоит так же, как в

медицине, где почти любой отдельно взятый симптом одно-

значно не свидетельствует о наличии у человека определен-

ного заболевания. Эти симптомы (их называют в медицине

неспецифическими) лишь указывают на существование ка-

ких-то отклонений в речевом поведении субъекта. Они слу-

жат для следователя сигналом того, что лицо, возможно,

что-либо скрывает или искажает. В самом деле, эмоциональ-'

ная окраска показаний может зависеть от многих факторов»

не связанных с лжесвидетельством, например от здоровья

допрашиваемого, от его темперамента и т. д. «Уход от те-

мы» может быть не умышленным, а обусловленным под-

сознательным нежеланием допрашиваемого вспоминать со--'

бытия, к которым он возможно и не причастен, но которые

чем-то потрясли его психику. «Излишняя осведомленность»,

может -проявиться в результате неосознанного «додумыва-,

ния» субъектом происходивших событий, рефлексивного пред-

ставления причин, следствий и обстоятельств объективно из-'

вестных допрашиваемому событий и т. д.

На необходимость весьма осторожного отношения к от*

Дельно взятым особенностям речи допрашиваемых и возмож-

ет

ность их совершенно различной оценки в качестве симпто,

мов лжесвидетельства еще более семидесяти лет назад об^

ращал внимание известный русский юрист П. Сергеич (П. Q

Пороховщиков). «Свидетель отвечал на вопросы быстро ь

решительно. Он говорил правду, — заявляет прокурор. _,

Нет, он думал только о том, чтобы скорее отделаться от

допроса, — возражает защитник. — Свидетель говорил вя-

ло и нерешительно. Он не уверен в своем показании и бо-

ится ошибиться, — указывает защитник. — Совсем нет: он

понимает значение своих объяснений и взвешивает каждое

слово. — отвечает обвинитель. — Свидетель ничего не го-

ворит. —  Ясно, что он все позабыл... или что все помнит, но

хочет все скрыть. — Свидетель дает точное и подробное по-

казание. — Очевидно, он хорошо знает и твердо помнит

обстоятельства дела. — Да... или что он твердо выучил

ложное показание» 15.

Значимость замеченных особенностей показаний субъ-

екта как симптомов его действительного состояния относи-

тельно искомой следователем информации может быть по-

знана лишь в сравнении с показаниями этого же лица, да-

ваемым по другим обстоятельствам и по другим темам.

Совершенно верно отмечает Л. Б. Филонов, что выявить осо-

бенности показаний субъекта относительно отдельных фак-

тов и осознать их как симптомы реального информационного

состояния субъекта можно только в сравнении, «только на

фоне другого поведения, принятого за норму» 16. Процесс та-

кого сравнения составляет третий, семиотический этап

диагностики следователем конфликта.

Эксперименты, проведенные Л. Б. Филоновым, показа-

ли, что для оценки симптомов наличия скрываемого обстоя-

тельства, для сравнения их с особенностями дачи этим ли-

цом показаний на другие темы достаточно взять 5—6 тем.

«Все они, — пишет Л. Б. Филонов, — должны быть после-

довательно проведены в беседе как объекты обычного раз-

говора. Однозначные реакции на 4—5 тем всегда в сумме

давали основы для уверенного выделения одной темы, кото-

рая узнавалась по особым реакциям, в какую бы сторону

они ни отклонялись (избегания темы или «вязкости в те-

ме»)» 17.

Таковы основные этапы процесса диагностики след-

ственного конфликта. Заметим, что в практической деятель-

ности по диагностике конфликта, ,>на наш взгляд, возможно

возникновение двух неравноценных в.тактическом отноше

70

ситуаций. Первая из них состоит в том, что та или

ни д особенность в показаниях субъекта выявляется непо

11 рдственно в ходе допроса по существу искомых обстоя

льств дела, можно сказать, неожиданно для следователя.

п данной ситуации перед следователем стоит задача безот-

лагательно оценить диагностическую значимость этой особен-

ности для осознания конфликтного или бесконфликтного ха 

пактера проходящего общения. В такую весьма сложную

ситуацию следователь чаще всего попадает при проведе-

нии допроса без надлежащей подготовки, без попыток «тес-

товых» бесед с субъектом на темы, не имеющие прямого

отношения к искомым обстоятельствам, ответы на которые

должны выступать в качестве эталонных для выяснения ис-

тинного информационного состояния субъекта. В подобных

спонтанно сложившихся условиях следователь должен тем

или иным путем перейти к установлению «эталона речи»

субъекта. С этой целью он может: а) «свернуть» допрос по.

существу выясняемых обстоятельств и перейти к «тестовым»

беседам безотносительно к теме допроса; б) ввести допрос

в другое русло, используя последующую его часть для выяс-

нения нейтральных вопросов, подбор которых также должен

служить целям выявления «эталона речи» субъекта; в) пе-

ренести допрос на другое время и начать его с «тестовых»

бесед. ,

Вторая ситуация заключается в том, что симптомы или

возможность сокрытия субъектом своего информационного

состояния известны (или предполагаются) следователю из

материалов уголовного дела или сведений, добытых непро-

цессуальным путем, до своего личного с ним общения. Эта

ситуация в тактическом, плане несомненно предпочтительнее

предыдущей. Тот факт, что субъект еще не «скован» пока-

заниями, данными именно этому следователю, или в целом

самим фактом ранее данных им показаний, делает более эф-

фективным проведение с ним «тестовых» бесед, установле-

ние эталонов обычного информационного (речевого) пове-

дения субъекта. Сказанное служит еще одним аргументом в

пользу того очевидного, но, к сожалению, далеко не всегда

соблюдаемого в следственной практике положения, что до-

просу по существу искомых следователем обстоятельств

Должны предшествовать беседы с субъектом для выяснения

его реакций и поведения относительно тем, которые не свя-

заны непосредственно с предметом допроса.

Ц Выбор тем для «тестовых» бесед сугубо индивидуален.

71

Он зависит от многих факторов: степени интеллектуального

и эмоционального развития не только допрашиваемого, но и

следователя, изученности следователем личности допраши-

ваемого, устойчивости и характера установившегося между

ними психологического контакта, обстоятельств расследуе-

мого дела, процессуального положения субъекта и его от-

ношения к предмету допроса и т. п. Тем не менее можно

выделить несколько типовых направлений тем бесед, пред-

ставляющихся рациональными в большинстве случаев' для

установления эталонов речевого поведения субъекта, с ко-

торыми можно будет сравнивать выявленные симптомы.

Наибольшую информацию в этом отношении могут дать

беседы с субъектом, касающиеся обстоятельств его жизни.

Выяснение их позволит найти эталон эмоциональной окрас-

ки субъектом его правдивых показаний и во многих случа-

ях — их формально-логической структуры. Если в биогра-

фии допрашиваемого имеются (и следователю известны ра-

нее или стали известными в ходе беседы) отдельные нега-

тивные обстоятельства, например прежняя судимость, уволь-

нение с работы за неблаговидные поступки, привлечение к

административной или иной ответственности, или напротив,

положительные факты, скажем, совершение благородного

поступка, активное участие в общественной жизни и т. п., то

подробные беседы с ним следователя на эти темы могут

служить в качестве эталонов таких симптомов, как уход от

темы или вязкости в ней относительно предмета допроса.

Оценке таких симптомов, как излишняя осведомленность,

эмоциональная 'бледность показаний, могут помочь беседы

на отвлеченные темы, связанные с какими-либо известными

обоим общающимся литературными или сценическими про-

изведениями или кинофильмами. В беседе на эти темы вы-

ясняется как степень воображения, «фантазии» субъекта,

так и нравственная оценка им действий и поведения тех или

иных персонажей.

Выявлению эталонов речевого поведения субъекта может

служить и обсуждение с ним имевших место в жизни или

известных по произведениям искусства, а также гипотети-

ческих примеров, достаточно близких по своей психологичес-

кой и «криминальной» сущности к предмету допроса. •

В заключение рассмотрения вопроса о диагностике кон-

фликта следователем необходимо обратить . внимание на

следующее. Основой оценки следователем значения отдель-

ных выявленных симптомов конфликта и их совокупности

72.

(третий, заключительный этап его диагностики) должно слу-

жить известное указание В. И. Ленина о доказательствен-

ном значении фактов в целом и его предупреждение о су-

губой осторожности в обращении с «фактиками», «...если

они берутся вне целого, вне связи, если они отрывочны и

произвольны...» 18.

На качестве диагноза следователем конфликта отража-

ются не только неизбежные субъективные особенности вос-

приятия, но и моральные свойства и весь нравственный об-

лик конкретного следователя: честность, трудолюбие, само-

критичность, объективное отношение к субъекту независи-

мо от своего эмоционального к нему отношения и др. Не-

сомненно также, что верная диагностика конфликта следо-

вателем связана с его житейским и профессиональным опы-

том и теоретической подготовкой. В отношении последней,

несколько перефразируя известное в медицине положение 19,

можно оказать, что каждый человек, с которым взаимодей-

ствует следователь, изучается всей криминалистикой, но

в той степени, в которой она усвоена данным следователем.