_ 46. Оценка степени верности крепостных книг.

- Свойство бесповоротности записей. - Внутренние и последствия записи. - Второстепенное значение передачи и ввода во владение. Владельческий иск и "possession ad interdict". - Обязанность крепостного отделения в отношении давностного владельца. - Недопустимость укрепления сделки под суспензивным условием. Право виндикации приобретается через корроборацию.-Что требуется от виндиканта? - Корроборация сделки под резолютивным условием. - Формальная легитимация из крепостной книги и ее последствие. - При коллизии этого начала с общественным интересом, последнему отдается преимущество

_ 46. Из предшествующего изложения должно быть вполне ясно, в чем состоит внесение в крепостные книги, в смысле 1 л. 3002 ст. III т. Св. Мест. Узак. и вообще всех аналогичных статей Свода Гражданскнх Узаконений губерний Остзейиских, в которых это понятие представляется, как нечто цельное, с внешней стороны, т. е. без различия того пли другого разряда книг, - тех или других укрепляющих действий. Определив тот круг сделок, для которых внесение создает первоначальное установление вещного права н отличив их от другой группы сделок, для коих внесение является ничем иным, как видом обеспечения вещного права; - мы вместе с тем определили одну из сторон вопроса о степени достоверности ипотечных книг в Прибалтийском крае; это есть отрицательная сторона общественной достоверности; в ней же заключается мерило полноты наших крепостных книг (стр. 44 и 100),

Теперь подвергнем ближайшему изучению другую, более внутреннюю сторону того же свойства общественной достоверности, по следам тех теоретических вопросов, которые мы назвали положительной стороной того же начала (стр. 88 н след.), и которыми определяется степень верности наших книг. Это тоже, что нередко называют бесповоротностью в записях; ибо раз это свойство за ними признается, то книга, состоящая из бесповоротно внесенных записей - заслуживает полного доверия; иначе говоря, общественная ее достоверность тогда укрепляется безусловно.

Для исследования этой стороны дела, мы сначала поставим общий вопрос: каковы внутренние последствия записи именно для тех сделок, для которых внесение создает первоначальное установление вещного права? Общим правилом, выраженным в 3004 ст. III т. Св. М. Уз. является то, что только корроборация дает вещное право. Стало быть до укрепления право уже существует; в каком виде - мы это сейчас увидим; но с этого именно момента возникает полное вещное право.

Ближайшее исследование вопроса будет удобнее всего на отдельном виде, и притом на главном из вещных прав, именно на праве собственности. по греко-германским началам, право собственности, приобретенное посредством какой-либо сделки, считается окончательно перешедшим посредством передачи предмета во владение приобретателя. Это выражает и ??рибалтийский Свод Гражданских Узаконений в ст. 799 и 800, указывая на необходимость передачи" посредством которой право собственности на вещь переходит к новому приобретателю в том же объеме, в каком оно принадлежало передавшему". Это общее начало, в интересах кредита, подверглось ограничению во всех тех случаях, когда речь идет о приобретении недвижимой собственности. - "Простая передача еще не дает приобретателю недвижимости полного на нее права собственности; оно усваивается или вследствие постановления подлежащего присутственного места (ныне же крепостного отделения), о внесении юридического основания приобретения и изготовленных до оному актов в публичные, установленные для сего крепостные книги" (ст. 809, III т. Св. М. Уз.). Это не значит, чтобы "передача" лишена была для приобретателя недвижимости всякого юридического значения; еще меньше - чтобы передача в таком случае совершенно была уничтожена и заменена корроборацией. Наоборот, следует понимать, что для недвижимостей существует и передача и корроборация, и каждая имеет свое значение сама по себе. Но каково-бы ни было это значение, передача недвижимости утратила ту роль, которую она играла в римском праве и которая сохранилась в отношении движимости. Не она служит торгом для приобретения права собственности, как права вещного. Она уступила эту роль корроборации.

Спрашивается, какие же свойства сохранила еще передача; чем же она обереглась от окончательной гибели и утраты всякого юридического бытия?

Иначе говоря, каково юридическое положение того приобретения, который вступил во владение недвижимостью, но еще не достиг внесения в крепостные книги?

Передача может произойти разнообразными путями. Самым торжественным образом она может совершаться посредством ввода во владение недвижимостью. Этот обряд вовсе не обязателен и зависит от желания приобретателя. Но в виду ст. 1424 Уст. Гр. Суд., которой нет основания не применять в данном случае, не смотря на то, что ввод в Прибалтийских губерниях вовсе не имеет того значения, которое присвоено ему в Империи; - самый ввод предполагает уже состоявшееся укрепление акта приобретения. Следовательно при предположении простой передачи, мы устраним случай совершения ввода и обратимся к другим видам передачи. Таковая может состояться посредством "вручения инвентаря недвижимости, или же надлежащего на нее указания, а также передачею ключей, поземельных или домовых документов и т. д." (ст. 808, III т. Св. М. Уз.). Во всяком случае, может длиться такое положение, при котором приобретатель, не пользуясь выгодами внесения в крепостные книги, однако уже имеет в руках приобретательный акт и, кроме того, владеет недвижимостью и пользуется ею беспрепятственно, получая от нее доходы и плоды. Следует определить юридическое положение такого владельца.

Самою видною его прерогативой будет конечно право его рассчитывать на охранение предоставленного ему владения. О самого момента передачи (с ограничением однако для Курляндии, требованием истечения 6-ти недельного срока владения - 685 ст. прим. - III т. Св. М. Уз.), - владельческий иск по 4 л. 29 ст. у. г. с. (ныне замененному для Прибалтийского края 1 п. 69 ст. Положения) состоит к услугам невнесенного в крепостные книги приобретателя. Более подробные указания поссесуарной защиты содержатся в 682-699 ст. III т. Св. М. Уз. - Таким образом ясно, что это положение сводится к так называемому в римском праве "possеssio ad intеrdictmn", и что владелец может во всякое время требовать охранения своего владения не только от покушений лиц, желающих его вытеснить или воспрепятствовать его пользованию, но даже от угроз (ст. 684 III т. Св. М. Уз.). В случае уже последовавшего насилия, дается ему восстановление нарушенного владения. В том и другом случае владельца защищает современный интердикт, т. е. определение мирового судьи, и притом - только мирового судьи, а не окружного суда; так как в Прибалтийских губерниях годовой срок "на предъявление иска об отнятии или о простом только нарушении владения" - считается не простым процессуальным сроком, как был полугодовой срок но 4 п. 29 ст. у. г. с., а влечет за собою утрату права на владельческий иск в силу давности. Таким образом, потерпевший от нарушения владения, если он бездействовал у мирового судьи в течении года, уже теряет всякое право на восстановление его нарушенного владения. После того может быть предъявлен один лишь виндикационный иск в окружном суде; но на предъявление этого иска невнесенный в крепостные книги владелец не имеет права. Из уподобления невнесенного владельца состоянию именуемому: "possеssio ad intеrdictura" вытекает необходимость признать за его владением свойство пригодности к превращению в полную собственность путем давности. Мы предположили чистейший случай приобретения недвижимости - по сделке, заключенной с ее собственником. Следовательно, в таком примере, нет речи об отсутствии "доброй веры владельца". Мы предположили, что единственным пороком является отсутствие корроборации. Поэтому правильно будет допустить, что неукрепленная сделка о приобретении будет в руках владельца тем "законным основанием владения" ("justus titulus"), которого требуют ст. 820 и 830, III т. Св. М. Уз. для того, чтобы давность возымела свое действие и могла превратить владение в собственность. Со дня истечения, при указанных условиях, срока приобретательной давности, вотчинная "бесправность" невнесенного владельца (813 ст. Ш т. Св. М. Уз.) - прекращается; невнесение ему уже не вредит; он помимо книг является уже неограниченным собственником в своей недвижимости имеет полное право "требовать внесения сего приобретения в судебные книги на свое имя" (ст, 865, III т. Св, М. Уз,). С этого дня однако, он вещных прав (ст. 3 Врем. Правил). Вот почему законодатель предусмотрел, что с этого момента, владелецсобственник уже так мало заинтересован в записи, что мог бы ею пренебрегать, в ущерб общественной достоверности крепостных книг; а потому закон не только предоставляет ему право, но даже возлагает на него обязанность требовать упомянутого внесения. До истечения давности, невнесенный приобретатель - выражением согласия на укрепление приобретательного акта; а в случае отказа, обратившись к судебному принуждению. Но крепостному отделению не предоставлено вступаться за интересы приобретателя, и, укрепление это немыслимо иначе, как по изъявлении собственником своего согласия на дня истечения давности, приобретатель загладил свой порок; он ли в чьем согласии де нуждается; он сам собственник. Поэтому крепостное отделение вправе и обязано укреплять акт приобретения, даже против воли отчуждателя; если ему представят доказательство подлежащего учреждения об истечении надлежащей давности, при условиях 820 ст. III т. Св. N1. Уз. - Остается конечно определить, что следует признавать "под лежащим учреждением". Это определится конечно будущей практикой. По нашему мнению было бы желательно, в этом отношении, воспользоваться практикой, установившейся в Империи по делам давностного владения - и считать компетентными окружные суды на общем основании *(53)

Предgоложим теперь, что приобретатель, вслед за совершением акта приобретения недвижимости, безотлагательно озаботится внесением этого акта в крепостные книги. Рассмотрим последствия такого внесения.

Прежде всего, необходимо заметить, что акты, сами по себе не составленные к тому, чтобы немедленно отчудить право собственности или иное вещное право, не могут быть предметом корроборации, пока они содержат одну только облигационную силу. Так, например, если заключена сделка, имеющая отчудить право собственности, то под отсрочивающим суспенсивным условием, то такая сделка не может быть образом не могут быть укрепляемы договоры запродажи пли задаточной расписки на том основании, что такую форму, из которой возникают вещные последствия, то самое их свойство изменяется и превращается в нечто другое.

При такой оговорке, нам предстоит выделить в чистом виде действие; произведенное именно корроборациею; зная заранее, что из крепостных книг устранены все сделки - сами по себе не способные к созданию и перенесению вещного права. Самым видным преимуществом, получаемым приобретателем только с момента укрепления, является право защищаться через виндинацию. До внесения в крепостные книги, приобретатель имел только право личного иска к собственнику, на предмет его побуждения к укреплению акта; в лучшем случае приобретатель мог сделаться фактическим владельцем и защищаться поссесуарным иском. После внесения, приобретатель, в качестве собственника, "может начинать иск о собственности против каждого, кто незаконным образом удержит его вещь" - (ст. 897, Ш т. Св. М. Уз.). Предположения этого иска уже не связаны с фактом нарушения владения; а обнимают собою неограниченную возможность изъять недвижимость из "постороннего" владения (ст. 3014, III т.); вообще говоря, т. е. вне специальных условий ипотечного права, виндикация дает возможность требовать возвращения своей вещи, хотя бы владеющий был "в доброй вере" и приобрел недвижимость по договору от постороннего лица, которого он ошибочно считал за собственника (ст. 909, 919 и 921, Ш т,). Для торжества виндикационного иска, записанный в книгу собственник имеет одну единственную обязанность: он должен доказать, что действительно приобрел принадлежащее ему право законным образом (ст. 917, Ш т.). Между тем, раз закон прямо установляет, что "собственником недвижимости признается лишь тот, кто означен таким в крепостных книгах по принадлежности" (Ст. 812 III т.); то отсюда ясно, что истец по виндикационному иску имеет исключительную обязанность установить свою формальную легитимацию из крепостной книги. Иначе говоря, правильным виндикантом является то лицо, на имя которого выдан крепостной акт (ст. 59 Врем. Правил).

Существование отменяющего, пли резолютивного условия, не препятствуя переходу права собственности и укреплению сделки, несомненно не может служить препятствием к упразднению виндикации. Статья 898, Ш т. на этот счет гласит, что "владеющему собственностью, право на которую еще может подлежать отмене, также предоставляется, пока он пользуется сею собственностью, отыскивать оную посредством такого иска." В таком положении находятся, например, приобретатель имения, подлежащего выкупу. "Отчуждение недвижимости окончательным договором" несомненно состоялось;" договор этот внесен в крепостные Уз.). Аналогичные последствия создаются "оговоркой об отмене купли при выгоднейших предложениях, "покупщик вступает между тем во все проистекающие из договора права собственника" - (ст. 3909, Ш т.). (грубая неблагодарность или нарушение прав непременного наследника), из коих может последовать отмена причем нельзя даже допустить, чтобы наступление отменяющего условия поставило, само по себе, предел книгах не иначе, как вследствие согласия выраженного записанным собственником или на основании отделение должно их игнорировать - как таковые и воспринимает их только на общем основании, как всякое другое условие. С этой точки зрения мы не можем признать в силе ст. 1642, Ш т., несмотря на договора в крепостные книги. "Отступиться" означает не тоже, что "совершить обратный договор", не говоря о том, что при "отступлении" крепостные пошлины не могут быть взыскиваемы, как за новый договор; кроме того, в крепостных книгах, "отступление" едва ли можно выразить иначе, как истреблением или, по крайней мере "уничтожением" всех укрепляющих актов и записей. Это - отрицание самой идеи иначе, как другим, противоположным укреплением, а уж никоим образом не "отступлением" или зачеркиваньем.

Но, возвратимся к общим последствиям внесения приобретательного акта.

Наряду с правом виндицировать приобретенную недвижимость, запись дает еще одно существенное управомочие, которое для практики крепостных отделений стоит на первом плане. Внесенный в книгу собственник может распоряжаться тою недвижимостью; на которой он числится (ст. 813, Ш т.); он может ее продавать, обременять или закладывать, по своему усмотрению (ст. 1254, 1329, 1580 ж 3832, III т. Св. М. Уз.)" На этом основании, практическая забота крепостных отделений, при представлении им актов к укреплению, вслед за установлением вопроса о том, подлежит ли принятию акт но существу предполагаемой в нем цели, - останавливается уже главным образом на существенном вопросе: принадлежит ли недвижимость лицу, заключившему о ней договор, и значится ли это лицо последним приобретателем? Если оно действительно числится, то укрепление принципиально допустимо; коль скоро впрочем же отмечены какие-либо запрещения именно лично касающиеся этого собственника. Если же собственником значится по книгам другое лицо, и если записанный собственник не выразил своего согласия, то следует отказать в укреплении, даже в том случае, когда требование исходит от учреждения, распоряжения коего не подлежат проверке со стороны крепостного отделения, например от суда или от администрации. Впрочем, здесь необходимо различить два случая. Нередко, административные учреждения, судебные пристава или суд распоряжаются о внесении отметки в обеспечение взыскания в форме охранения старшинства закладных прав или в виде запрещения; при этом указывается, что в обеспечение взыскания с такого-то обращается требование на его недвижимость, числящуюся там то. По справке оказывается, что недвижимость эта принадлежит другому лицу, и что требование основано, иной раз, на ошибочном указании ее тождества или на приблизительных и неточных данных; например - недвижимость оказывается также отчужденной, или принадлежащею супругу обязанного лица, его родственнику и т, п. Во всех этих случаях должен последовать безусловный отказ, с разъяснением тех обстоятельств, по которым заявившее учреждение может дополнить свои справки для вторичного заявления.

Совершенно иначе следует действовать в том случае, когда из поступившей бумаги можно понять, что суд, налагая обеспечение или создавая какое-либо иное основание для записи, принял именно в расчет, что недвижимость значится за другим лицом. Например, из резолюции может явствовать, что суд обеспечил иск на "имение наследников NN." - Очевидно такой документ подлежит принятию, несмотря на то, что, быть может, NN. никогда не значился в книгах, а числится его наследодатель. Но это уже относится к ответственности суда, который сознательно распорядился, именно в отношении данной недвижимости; такое обстоятельство проверке крепостного отделения уже не подлежит.

Начало формальной легитимации должно служить мерилом действий крепостного отделения даже в том случае, когда внесенный в книгу формальный собственник уже потерял вещное право, вследствие одного из способов, которые мы уже указывали выше (стр. 110-111), при возникновении у другого лица вещного права без записи. Однако, в этом направлении строгие последствия этого формального начала могли бы принести значительный вред, если бы оно не ограничивалось везде, где оно вступает в коллизию с общественным интересом. Дело в том, что принцип формальной легитимации, как ?? все построение каждой достоверности, служа нуждам кредита, исчерпывается мотивами частного интереса. Поэтому естественно допустить уступку в применении этих начал, когда они противоречат каким-либо правам, созданным ради общегосударственных или общественных нужд. С этой точки зрения, если внесенный в крепостные книги последний приобретатель пожелает совершать акты об этом имуществе после экспроприации, пользуясь тем, что отчуждение не внесено в книги; то крепостное отделение должно отказать; несмотря на то, что заявитель остается единственным лицом, формально уполномоченным. Напротив, если имущество, входящее в общность супругов, числится формально за одним из них; то крепостному отделению нет основания отступать от общего начала формальной легитимации, в виду равной наличности частного интереса как в брачноимущественных отношениях, так и в ипотечных узаконениях. Поэтому, односторонние распоряжения единственно записанного супруга - подлежат принятию и укреплению, оставляя на его страх могущие произойти последствия.