ГЛАВА 3 ПОНЯТИЕ-ПРАВА И ПРАКТИКА

Право как знание в общем смысле — это идея, тео­рия, идеология права, определение исторического в ка­честве логического, а в качестве известного конкретного права есть позитивное право. Оба момента существуют

30

совместно, й йолагайии своей внутренней практической необходимости и в своем проявлении в качестве поло­женного. Сохранение одной из категорий в отношении в упраздненном виде ведет к раскрытию другой. В этой своей сущности теория есть теория практики, а практи­ка — ЭТо деятельность, соответствующая теории, но ни то, ни другое не является непосредственно таковым-

Естественно, идея права не может отождествляться с общим понятием права в какой-либо отрасли науки, скажем, в теории государства и права, равно как и прак­тика не является реализацией такой отрасли науки как всеобще известной. Идея права здесь объективная кате­гория. Она — знание, предмет которой право, т. е. обще-ственое знание права.

Право, как знание, из бесконечного ряда явлений вы­деляет взаимосвязанное логическое, которое может быть , обобщено и доведено до сознания людей из реальных общественных отношений, и это логическое преобразует­ся в норму, в позитивное право и в своей положенное™ становится известным. Норма, как средство, одновремен­но является и носителем знания, хотя нормативно не это является ее характерной чертой. В том, что известно как позитивное право, в упраздненном виде налицо знание; знание в своем инобытии е<;ть позитивное право. И то и другое есть категории, переходящие одна в другую: знание тоже может быть только пониманием практики. Несмотря на то что эти категории проникают друг в дру­га, они не совпадают: право только как позитивное пра­во есть норма и известное, а знание реально только в этой своей сущности, в отраженное™ практики.

Практика в своей всеобщности есть действие, посту^ пок, единство материального и осознанного.

В своей особенности практика — это правопримене­ние, соблюдение права, правотворчество. А поскольку она является общественной практикой, присущей челове­ку, постольку она — целесообразное действие. По пред­мету своей целесообразности практика определенна, и эта целесообразность выражает диалектическую взаимо­связь знания и известности каждый раз в новом качест­ве. Она полагает эту связь, но сама полагается казу­ально.

Теперь если брать понятие права не в его внутренней, по содержанию, взаимосвязи, а внешне, как результат, то вообще оно для юридической практики есть целесооб-

31

разность, поло&еннай в средстве. Сущность низводится до момента, а понятие становится только юридико-нор-мативным понятием, т. е. тем, что в правовой практике может быть непосредственно средством. Тем самым практическое понятие права остается в объеме источника права и правового действия, но не в абсолютном смысле. Для правотворчества как практического процесса ха­рактерным становятся полагание целесообразности в средстве, а в применении права — целесообразности средства. В правореализации и в соблюдении права они остаются в исчезающем виде, но налицо и то и другое. Они наличествуют как средство и как использование средства, но не как цель.

Иначе говоря, во всех трех моментах права (право­творчество, применение права, соблюдение права) поня­тие права иное, нежели в теории   права, практическое понятие. Однако абсолютных границ нет. Например, в применении права в определенных случаях аргумента* цию, мотивировку решения предваряют словами:    «Со­вершенно очевидно, намерение законодателя состоит в том, чтобы...» (далее в большинстве случаев обычно сле­довали далеко не совершенно очевидные вещи). Неза­висимо от того, правилен теоретически   такой   поворот или нет, несомненно, что в некоторых случаях он бывает, и поэтому реален как условие. После этого обычно сле­дует такая трактовка — и это заслуживает внимания,— в которой характерны в первую очередь не целесообраз­ность средства, а полагание целесообразности в средст­ве, которое в отдельных случаях одновременно является не высказанным утверждением    нецелесообразной сути средства. Разумеется, это само по себе еще не позволяет делать вывод о правотворчестве правоприменителя, но подспорьем может быть.

С другой стороны, взаимосвязь права как знания и права как позитивного права и практики конкретна и объективна, так как они принадлежат к определенному предмету и институту. Правовая норма вообще реальна, но всегда в своей особенности она есть момент действи­тельности: при осуществлении права, в практике права имеют дело непосредственно только с конкретными, от­дельными юридическими нормами, а не вообще с правом-Поэтому понятие права, взятое вообще, для практики есть функциональное понятие и в ее рамках имеет опера­циональный характер.

32

Следовательно, в юридической практике, взятой как правореализация, и особенно в применении права поня­тие правовой нормы учитывается как один из объектив­ных элементов, как средство применения права, в каче­стве предметного условия применения права. Это — та­кая категория, которая может непосредственно исполь­зоваться в правоприменении. В аспекте применения пра­ва юридическая норма <— это такая норма общественного поведения, взаимодействия людей, которая имеет внеш­ние формальные признаки, в смысле формы предмета является источником права и, вступив в силу, характери­зуется всеобщностью и гласностью.

Правовая норма — это предписания, проявляющиеся, как правило, в форме толкования, которые имеют нор­мативное содержание, примыкают к правовой норме или юридической  санкции и в смысле  формы  предмета   не носят характера источника права. Эти предписания обя­зательны в правоприменении, но даже в    практике по своей внешней форме они не считаются правом, не от­ождествляются с источниками права, хотя функциональ­но тоже являются средствами, обязательными к приме­нению, и поэтому в данном объеме они —нормы права. *   Следовательно, юридическая норма есть действующая статья права, которую надлежит применять в ходе вы­полнения задач по применению права независимо от то­го, какую форму она принимает: распоряжения (источ­ник права в смысле формы предмета), толкования или толкования-распоряжения (принципиальное решение, ру­ководящее разъяснение). Обозначенное таким образом понятие права — сугубо   операционально-функционально образованная практическая   категория и имеет   смысл только в своем объеме, в применении права. Непосред­ственно она не заменяет общего понятия права, данного теорией государства и права.

Практическое понятие права не замкнуто в себе и зависит от общего понятия права. Было бы ошибкой считать, что право в теоретическом и право в практичес­ком смысле независимы одно от другого. Если бы это было так, то практика не делала бы различия между правовой нормой и другими средствами, обязательными к использованию для субъекта, применяющего право, та­кими, например, как принципиальные решения Верхов-hofo Суда ВНР. Однако различие налицо и в таких пра­вовых системах, причем даже на уровне практики,

33

3 Заказ 4253

определенные судебные решений признаются как источ­ник права (например, венгерское гражданское право до 1848 года, английское гражданское право). Таким обра­зом, из всего этого можно сделать вывод о том, что в применении права практическое понятие правд как общее понятие едва ли больше, чем понятие действую­щей, применяемой юридической нормы, и это вытекает из практических задач применения права.

Понятие права, рассматриваемое в аспекте соблюде­ния права, обусловливается не выполнением какой-то задачи и не является операциональным средством в вы­шеупомянутом смысле. В практике соблюдения (и не­соблюдения) права соблюдение (и несоблюдение) нор­мы является средством и использованием средства, но не целью. Соблюдение права, которое принимает форму конкретных правоотношений, не просто юридическое яв­ление, а регулируемое правом общественное, экономи­ческое отношение, да и само правовое упорядочение слу­жит общественным, экономическим и прочим целям1. Граждане заключают контракт, скажем, на аренду жилья не для того, чтобы реализовать свои права, а что­бы где-то жить, иначе говоря, удовлетворить свои по­требности. Удовлетворение потребностей одновременно имеет юридическое значение: с реальным требованием, с деятельностью, направленной на удовлетворение на­сущной потребности, право связано не как придаток, а как сущность содержания, обосновывая характер право­вой сделки в реальном действии. Иначе говоря, гражда­не хотят жить не просто где-то, а в определенных усло-виях, при определенном правопорядке, имея определен­ные права. Социальная задача права — связь с удовлет­ворением потребностей общества в качестве средства и обеспечение упорядоченной гарантий; в формировании порядка правовые нормы оказывают регулирующее влияние на жизнь общества2. Тем самым понятие права примыкает прежде всего к порядку, к гарантиям, неза­висимо от того, о каком праве идет речь: об уголовном или, скажем, об обязательственном праве, поскольку в повседневной практике соблюдения юридических норм право известно как порядок, а правомерные действия суть безопасные деяния, соответствующие порядку и без­опасности. Таким образом, понятие права, складываю­щееся в ходе соблюдения права, есть существование права. Это — отсутствие покоя в становлении, своеобраз-

34

ная целокупность права, но не раскрытая, не специали­зированная; это — совместный носитель моментов, раз­решенная целокупность. В то время, когда надо подчерк­нуть какой-либо момент в понятии права, результат теряет силу целокупности: понятие права, взятое в пов­седневном понимании, никогда не бывает таким, каким оно является в практике организованного применения права или как оно определяется в правотворчестве. Для юриста оно всегда кажется неточным, непрофессиональ­ным, преувеличенным, это — результат общественного разделения труда. То, что это действительно так, прояв­ляется в разделении целокупности, в различии нераскры­того и завершенного. Тем не менее такое общее понятие права следует осознавать как самое главное независимо от того, какую теоретическую ценность оно имеет. Пер­вичным в реализации права является повседневное соб­людение права —это первичная область практики права, а вторичная область принадлежит организованному при­менению права, иначе говоря, юридической практике. Практическое правотворчество и применение права встречаются с этим понятием права; на него они реф-лектированы и на него опираются.

Дополнение. Отдельные специалисты в области морали об этом вообще не думали, когда делали такое различие между моралью и правом, считая, что мораль — внутреннее принуждение, а право — внешнее. В соблюдении права понятие права означает не просто внешнее принуждение.

Неправильно считать, что мораль —возвышенна, поскольку ее

соблюдают под воздействием внутреннего принуждения, исходящего

от-самих людей, а право — некое грубое, насильственное творение,

которому человек следует только под влиянием принуждения извне.

Без добровольного соблюдения нет права, без общего понятия права

в повседневном соблюдении права нет юридической нормативности.

Особенность изжившего себя, устаревшего права как раз и состоит

в том, что оно уже не соответствует понятию права в обыденном

смысле слова, его соблюдает все меньшее и меньшее число людей.

Это же можно сказать и относительно плохо сформулированной

юридической нормы. Следовательно, о понятии права наука может

говорить, что ей угодно, она может выражать его деонтично или

даже в такой формуле систем шкал, которую понимает лишь ее

создатель, но взаимосвязь здесь все равно не меняется: объектив­

ная действительность налицо только в том знании, которое в обще­

стве известно и признано известным как всеобще действующее,

поскольку оно действует только так.             ,

(В этом действии знание налицо в известном, оно есть знание известного, его теоретическая практичность, как пришедшее к точке покоя и как исходная точка, а мир —

3*.'~        35

как наличие фактического изменения, объективной действительности. Иначе говоря, теперь уже вообще о единстве теоретических и практических моментов как о моментах движения следует утверждать, что они суще­ствуют не параллельно. Взаимосвязь теоретического и практического есть отношение. Теоретическое — это ино­бытие практического, сохранение практического в упраз­дненном виде. Это — переходящие друг в друга катего­рии, которые, как момент, сохраняют свою обособлен­ность, но, как необходимое следствие, одно из них может выводиться из другого.

Эта всеобщность проявляется в своей особенности и в своей единичности, и в ней момент раскрытия стано­вится существенным как конкретное. Следовательно, не­правильно, когда предполагают, что в конечном итоге для науки достаточно, если практика служит осно­вой, как практика. На самом же деле об этом не может быть и речи! Практика, как практика, есть лишь дейст­вие; по отношению к этому дело науки обдумывать практику, обобщать ее, теоретически излагать ее, делать выводы. Только так, словом, только в качестве теории практики она может быть вообще составной частью лю­бой науки, поскольку только лишь через это она может предстать перед нами, как научно обоснованная практи­ка теории3.